Забвение имени Надежды Ламановой кажется особенно странным, учитывая ее выдающиеся заслуги в деле восстановления и развития швейной промышленности после революции. Оставшись практически единственным, не покинувшим страну модельером, именно Н.П. Ламанова создала советскую школу дизайна и промышленного моделирования. Она разработала технологии «логически-упрощённого построения костюма», позволявшие внедрение моделей в широкое производство, не лишая их при этом художественной ценности. Таким образом, она заложила основы масс-маркета. И именно за разработку этих принципов в 1923 году Ламанова получила высшую награду Первой Всероссийской Выставки Художественной Промышленности.
Она стала первым технологом и лучшим художником театрального костюма, много работала для кино. Ею созданы костюмы к фильмам «Цирк», «Александр Невский», «Иван Грозный», «Аэлита» и другие.
Современные дизайнеры признают, что все созданное Н.П. Ламановой, не только не устарело, но продолжает оставаться лучшей школой по моделированию.
К 155-летию со дня рождения Ламановой в журнале «Ателье» была опубликована очень интересная статья. (Автор Вера Радвила, куратор культурно-образовательного проекта о Н. П. Ламановой).
«Среди многих бытует мнение, будто мода в России – явление сравнительно молодое, появившееся в годы 70-е прошлого века и не зиждущееся на прочных, сформированных веками традициях. А, между тем, обломки исторических катаклизмов ушедшего века таят под собой сотни и тысячи имён не только в моде, но и в предпринимательстве вообще, незаслуженно забытых. Имя Надежды Петровны Ламановой, например, становится приятной, удивительной неожиданностью для наших соотечественников.
Надежда Петровна обладала уникальной для художника чертой – а именно, универсальностью мышления. Если вы «окинете взглядом» всё её творчество, то поразитесь той многогранности, тому множеству противоречивых стилей, в которых работала Ламанова. Викторианская эпоха, эпоха модерна, богатые наряды для императрицы и аристократии на одной чаше весов и лаконичные модели одежды из простейших кустарных тканей для широких масс в советскую эпоху на другой. Она обладала исключительным талантом «переключаться» с одного на другое так, чтобы её работы при этом не теряли ни в качестве исполнения, ни в художественной ценности. Ламанова была удивительно передовым человеком, идущим не в ногу со временем, а опережающим его.
Например, своё дореволюционное ателье она построила по типу современного дома моды, где являлась не «портнихой» (в смысле ремесленником), а, как назвали бы сегодня, креативным директором. Н. Г. Зеленская вспоминает: «Надо сказать, что ее «дело» было поставлено на необычный для того времени лад. Все ее швеи выполняли какую-нибудь одну специальность. Так, например, одна шила только юбки, другая только рукава, и ни одна из них не делала целого платья, что для того времени было необычайно». Фактически, это был прообраз конвейерной работы, который внедряется обычно при больших объёмах производства. У Ламановой в ателье работало 300 мастериц. Таким образом, помимо платья «на заказ» мастерская занималась ещё и «готовым платьем», то есть у ателье были две линии – prêt-à-porter и haute couture.
Другой отличительной чертой Надежды Петровны была оригинальность. Так, например, платья-трансформеры, приводящие в восторг наших современников и сегодня, Надежда Петровна создавала ещё в 20-е годы для артистки оперетты Татьяны Яковлевны Бах. Не менее оригинальны были и работы Надежды Петровны для Парижской выставки в 1925 году. Нехватка ткани, материалов вынуждала её прибегать к хитростям: шить из простейших тканей, но украшать их народной вышивкой или вшивать владимирские полотенца, создавать шляпки из крашеной рогожи. Её работа удостоилась главной награды — Почётного диплома выставки, а жюри, присудившие награду, назвали её не „couturière“ (фр. портниха), а „peintre” (фр. художник)!
В Москве на Тверском бульваре, 10 сохранился дом, построенный архитектором Н.Г. Лазаревым специально для Н.П. Ламановой. Здесь, уже будучи знаменитой, Надежда Петровна открывает ателье под вывеской «Модный мастер дамского платья».
Как это и было принято в русском дореволюционном обществе, предпринимательской деятельности должна была сопутствовать благотворительность, которой всегда активно занималась Н.П. Ламанова. Вначале она исполняла обязанности попечительницы школы при Сергиевском доме трудолюбия, а затем в своем доме на Тверском открывает школу кройки и шитья с проживанием для неимущих девочек на безоплатной основе. Ученицы называли ее мама Надя. Помимо этого делались отчисления на содержание детского приюта Городского Попечительства о бедных Мещанской части, 1 участка.
В этом же доме № 10 на Тверском бульваре по приглашению Н.П. Ламановой в 1911 году останавливался и проводил демонстрацию своих моделей французский модельер Поль Пуарэ.
Приехавший покорять Москву, Пуаре сам покорился богатству и разнообразию культурной жизни города, а о таланте и гостеприимстве хозяйки – Н.П. Ламановой до конца жизни сохранил полные благодарности воспоминания. Через 20 лет в своей книге «Одевая эпоху» (En habillant l’époque) Поль Пуарэ напишет следующие строки.
«Мои воспоминания о пребывании в Москве связаны с Домом госпожи Ламановой, которая была великолепной портнихой и моим другом и о которой я вечно храню добрую память. Она открыла мне всю фантасмагорию того пред-Востока, которым является Москва. Я до сих пор помню Москву с ее иконами, Кремлем, колокольнями, храмом Василия Блаженного, извозчиками, грандиозными осетрами, замороженной икрой, с изумительной коллекцией новой живописи г-на Щукина и вечерами у «Яра». Мне хотелось бы, чтобы госпожа Ламанова, а также ее муж, ныне погребенные пеплом и лавой политических катаклизмов, увидели в этих строчках выражение нежной дружбы и признательности, которыми ей обязан «весь Париж».
Москва предстала перед Пуарэ чудесным сказочным городом. Заметив, что гость не пропускает ни одного извозчика, чтоб не сделать зарисовку его армяка, и впивается глазами в телогрейки московских торговок, Ламанова решает подарить другу Москву — в прямом смысле этого слова. Ранним утром они отправляются на Сухаревский рынок.
Пуаре был в восторге от народных русских костюмов – сарафанов, косовороток, кокошников, кичек, шалей и платков – и привез их в Париж изрядное количество. По возвращении во Францию цветы и орнаменты ярких русских изделий вдохновили кутюрье на создание коллекции платьев на русскую тему. Эту коллекцию он назвал «Казань».
Через пару лет мода на все русское буквально захлестывает Париж. (По материалам виртуального музея Н.П. Ламановой).
