Вторая половина ХХ века прошла в ожидании возможной ядерной катастрофы – сначала военной, а потом техногенной. Атомный век научил людей бояться атома — с этим страхом рождались, жили и умирали целые поколения. Благо, сегодня мировые лидеры осознают, что пора снижать значимость ядерного оружия в вопросах национальной обороны, а атом использовать во благо — например, для решения экологических проблем.
В середине XX века ученые двух сверхдержав – США и СССР – поочередно создали самое мощное оружие в человеческой истории. Оно оказалось не только самым мощным, но и самым страшным. Свидетели первых испытаний атомной бомбы будто заглянули в глубины ада.
В конце лета 1945 года ВВС США нанесли два удара по городам имперской Японии – Хиросиме и Нагасаки. Смерть пришла с неба, осветив землю вспышкой, которая вблизи казалась ярче тысячи солнц. Взрывная волна буквально разрывала старые дома на клочки. Силуэты погибших навечно впечатались в камень, асфальт, брусчатку этих городов. Их называют тенями Хиросимы, хотя, строго говоря, это не тени – световое излучение невиданной мощи встретило на своем пути слабую человеческую плоть и превратило ее в трафарет для самых страшных антивоенных граффити.
За гибель сотен тысяч мирных японцев отомстила жизнь – больше никто и нигде так не боялся ядерного апокалипсиса, как жители послевоенной Америки. Страх перед Третьей мировой и ядерными бомбардировками пронизывал общество сверху донизу – грядущий апокалипсис обсуждали на ток-шоу для домохозяек, в деловой прессе, на университетских встречах и научных конференциях.
Еще при президенте Джоне Кеннеди американские власти начали активно готовить серию подземных убежищ на случай взаимной бомбардировки. Они должны были спасти жизни около 50 миллионов граждан США. Обозначение убежища – три желтых треугольника на черном фоне – надолго пережило сам план и до сих пор остается одним из самых узнаваемых символов в мире. Сами убежища оказались куда более аскетичными, чем их представляли в кино и видеоиграх. Вместо залитых светом бункеров оригинального дизайна с укрепленными стенами, облицованными листами нержавеющей стали, в реальности людей ждали только полупустые подвалы с базовым запасом воды и медикаментов. В 1963 году в газете The New York Times появилась статья о том, как быстро эти объекты приходят в негодность и заселяются «крысами размером с собаку». История умалчивает, были ли это настоящие мутанты или плод богатого воображения журналистов.
Несмотря на профанацию идеи мысль о пожирающем мир ядерном пламени довлела над поколением «бумеров» – сначала ядерная, потом водородная бомбы стали зримым воплощением конца света, тем механизмом, что опустит занавес в финальном акте драмы планетарного масштаба.
В какой-то момент истерия достигла апогея – стало очевидным, что дальнейшее накопление ядерного арсенала позволит уничтожить всю разумную жизнь на Земле два, три, пять раз, но не даст никакого взаимовыгодного решения.
Безвыходная ситуация заставила Вашингтон и Москву искать компромисс – и политикам в итоге удалось договориться. Страх начал постепенно отступать и превращаться в беспокойство, а потом и в повод для сатиры. В Союзе ходил анекдот: «Что делать во время ядерного взрыва? Завернуться в простыню и медленно ползти на кладбище». А в Штатах сам Стэнли Кубрик снял черную комедию об одержимом генерале Джеке Риппере, готовом стереть в порошок весь мир, если только у него будет шанс прихлопнуть коммунистов «ядерной дубиной».
