-Папк, эта Ирина у нас жить будет, что ли? Она чудная. Васька Ласточкин сказал, что на холме её видели, она вверх ногами стояла. Она тебе что? Нравится?
Сашок допивал третий стакан чая, доедал уже третий пряник - сластена вырос,, как девчонка. На нежном румяном лице сияли ласковые голубые глаза, коротко постриженные шёлковистые волосы цвета пшеницы делали его облик ещё нежнее, и паренёк, зная эту свою особенность сердито хмурил рыжеватые брови, стараясь выглядеть постарше. Иван с удовольствием разглядывал сына - крепкий мужик растёт. В этот год он вдруг рванул в рост, буквально за несколько месяцев вытянулся чуть не на метр, и как будто распрямился - крепкие плечи играли мускулами, и, наверное, краше парня не было в селе.
-А ты против, Алексашк? Она не нравится тебе, правду только говори. И это... Она, как её, йогой занимается. Для здоровья это. А ты несешь чего. Вверх ногаааами....
Сашок встал, схватил из вазочки карамельку, покраснел, но все таки сунул её в карман, на цыпочках подошёл к кроватке, в которой сопел Володька. Толстые щеки трехмесячного пацана, подпирали спящие глазки - щелочки, тёмные реснички чуть дрожали. Сашок поправил завернувшееся одеяльце, вздохнул.
-Так пусть совсем остаётся. Что ходит туда-сюда? Вы прям, как школьники, по кустам ещё прятаться будете. Я не против.
-Да? А ты что, один тут? Меня спросил кто? Или я тут заместо табуретки?
Иван даже вздрогнул, этот слегка визгливый, высокий голос Светка унаследовала от матери, и он был абсолютно похож, даже несмотря на её ещё совсем небольшой возраст. Дочь села за стол, налила себе чаю, взяла пряник. Пухлые щеки дрожали от возмущения, она зло щурилась и странно растягивала рот, как будто щурилась.
-Свет… А что ты прям вот так зло? Она тебя обидела чем?
Иван держал себя в руках, он сам себе боялся признаться, что дочь вызывала у него раздражение и непонятный неприятный страх.
-Ты её заместо мамки хочешь взять. А мамку погубил. Она всегда говорила, что ты её не любишь. Она и померла из - за тебя. И из-за этого!
Светка бросила злобный взгляд в сторону кроватки, подскочила к вешалке, натянула кофту, зыркнула на отца.
-У Наташки переночую. А то этот орёт, спать нельзя. Чао.
Сашок проводил сестру глазами, сел рядом с отцом, прижался плечом к плечу.
-Не обращай внимания, пап. Дура, она дура и есть. Ирина когда кормить Володьку придёт? В шесть? Вот и поговори с ней по-хорошему. А я тоже у Васьки останусь, мы в утро на рыбалку. Давай, пока.
…
-Ир. Ты вино пьёшь? А то у меня есть бутылек, из городу привёз. И яблоки. Свежие, кстати, этот, как его. Белый налив.
Ирина Владимировна держала на руках Володьку, а тот вовсю сосал из бутылочки, аж пускал пузыри от удовольствия. Наконец, отвалился, и тут же засопел снова, уютно положив головку на сгиб Ирининого локтя. Она положила его в кроватку, прикрыла тоненьким одеяльцем ножки, поправила распашонку.
-И не кутай. Куда ты его полностью укрыл, жара такая стоит. Закалять надо, папаша.
Потом распрямилась, вертко развернулась на одной ножке, глянула снизу вверх, как школьница на учителя.
-Курить хочу, страх. Вино, говоришь? Давай шарахнем, что уж. Я ведь знаю, что ты мне сказать хочешь. Поговорим, пора.
Пока Иван накрывал на стол, Ирина курила, зачем - то выйдя на улицу. Она стояла напротив окна кухни, прислонившись худенькой спиной к стволу тополя. И, если не знать, то полное ощущение, хулиганка-школьница втихушку от родителей курит в кустах, и воровски пущенные колечки дыма, цепляются за смешные кудряшки смоляных волос.
Бутылкой, как-то не обошлось, Ирина сбегала домой и принесла шампанское.
-На торжественный случай держу, мало ли. Вот видишь, случился. У тебя шоколадка есть?
Она блестела глазами - бусинками из-под кучеряшек завитой чёлки, смешно водила острым носиком и была похожа на пришедшую на праздник мышь. Иван покопался в буфете, нашёл пару батончиков, ирисок, мед и пряники, виновато выставил все это на стол.
-Пойдёт. Наливай.
И вдруг посерьезнела, отломила пряник, тихонько сказала.
-Ты меня к себе позвать решил? Типа замуж или как?
Иван смутился, покраснел, как мальчишка, пробурчал растерянно
-Поживи, чего… Вдвоём легче.
Ирина вздохнула, залпом выпила шампанское, развернула батончик.
-Ты про любовь слышал? Может, читал хоть?
Иван молча водил ладонью по столу туда-сюда, и не знал, что сказать. Молчание стало неудобным, как тесная одежда и Ирина нарушила его первой.
-Ладно. Я согласна. Завтра перееду. Наливай, Ваня.
…
Утро ворвалось к ним в спальню не сразу, сначала пошарило тёплыми лучами по подушкам, коснулось сонных ресниц и разбудило таки Ивана. Тихонько, стараясь не шелохнуться, он долго всматривался в маленькое, почти кукольное лицо Иры. И искал в себе что-то. Нежность….Родство…Близость… И что самое странное - находил…
продолжение