Текст был размещен на Вархэде: https://warhead.su/2020/09/13/russkie-bosfor-i-dardanelly-upuschennyy-shans-nikolaya-i
В обсуждениях в «этих ваших Ынторнетах» и в историческом сообществе всегда есть вечные темы для обсуждения, где число сторонников и противников той или иной теории делится примерно поровну. Среди самых популярных: «А могла ли Российская империя предотвратить 1917-й год?», или «Могли ли французы выиграть Трафальгарское сражение», ну или «А могла ли Россия в какой-то момент своей истории захватить Босфор и Дарданеллы?». Вот о последнем «вечном споре физиков и лириков» и поговорим.
Прежде всего, следует отметить, что этот вопрос делится на два подвопроса.
1) А могла ли Россия сделать это физически?
2) А захватив, могла ли они Проливы удержать?
Давайте отвечать по порядку, и возьмем для примера среди всего периода русско-турецких войн две возможности – это 1850-е, перед Крымской войной, и войну 1877-1878 годов. Эта часть будет посвящена как раз времени, предшествующей Крымской войне.
Зачем нужны Проливы?
Этот вопрос очень часто возникает, когда начинается обсуждение по той или иной исторической развилке.
Ну что ж, давайте приведем комплекс причин, почему Россия всегда облизывалась на Босфор и Дарданеллы, и что такого важного для Петербурга было в Проливах.
Первая причина. Захват Босфора и Дарданелл по сути давал России возможность серьезной экономии на военных расходах. Смотрите сами. Если занят и укреплен хотя бы Северный Босфор, то не нужно содержать Черноморский флот, Черное море становится внутренним русским морем по типу Каспийского, а так же не надо тратиться на строительство и содержание Черноморских крепостей, бросив все усилия на укрепление Босфора.
Траты России на Черноморский флот и николаевскую эпоху составляли в разные периоды от 3 до 7 миллионов рублей. Содержание и перестройка крепостей на Черном море оценивалась уже в восьмизначные суммы, то есть в десятки миллионов ежегодно.
Согласитесь – серьезная экономия.
Ели же Россия захватывала и Босфор, и Дарданеллы, то она получала две подобные позиции, которые именно в силу географии (о ней детальный разговор пойдет чуть ниже) были практически неприступными.
Вторая причина. С начала XIX века все большую важность для России приобретал экспорт зерна и хлеба. Некоторые цифры.
Еще в 1830-х годах экспорт зерна через Черное море был меньше такового через Балтику и Белое море. В период с 1830 по 1834 годы «северный экспорт» составил 1 919 000 четвертей зерна, а «южный» — 868 000 четвертей, или 31 процент от всего экспорта.
Однако уже через 20 лет ситуация поменялась. В 1851–1853 годах экспорт зерна через Черное море составлял уже 4 894 000 четвертей, или 64,5% всего российского экспорта. То есть вывоз основного российского экспортного товара через Черное море стал теперь важнее даже Балтики и Белого моря. Именно поэтому вопрос о Проливах становился главнейшим в политике государства.
Ведь Османская империя в случае любой войны, с Россией или нет, закрывала проход торговых судов по Проливам, и русские купцы и промышленники начинали терпеть ужасные убытки. То есть обладание Проливами для России было обусловлено не только военными соображениями, но и экономическими.
Третья причина. Далеко не последняя, но тоже довольно важная, особенно в ту эпоху. Почти весь XIXвек население вокруг Босфора и Дарданелл было преимущественно немусульманским. Даже в Стамбуле – столице Османской империи – титульная нация (османы) составляли только 36.1%, а большинство же населения (более 46%) были греками. Таким образом, захват Проливов ставил Россию в глазах христиан как страну, которая защищает христианство не только словом, но и делом.
География.
Очень часто говоря, что Россия не могла захватить Проливы, приводят пример Дарданелльской операции Англии и Франции 1915 года. Мол, раз союзники не смогли, то куда уж этим сиволапым русским?
Это не совсем так, и главное отличие тут в географии, о чем часто забывают. Северный берег Босфора по обоим берегам – равнинный, южный берег Дарданелл – гористый. Течение (мы говорим о течении на поверхности, ибо в Проливах два течения, одно из них - подводное) в Босфоре направлено из Черного моря в Мраморное, и довольно сильное – 7.2 км/ч или 4.5 узла. То есть условный корабль, зашедший из Черного моря в Босфор, будет плыть по направлению к Мраморному морю даже без парусов и без иных движетелей. Напротив, корабль, двигающийся в Черное море, вынужден будет преодолевать это течение.
Как мы понимаем, фактор течения особенно был важен в парусную эпоху, и в самом начале эпохи пара, когда паровые машины были маломощны и несовершенны. Простой факт времен Крымской войны. 1853 год, союзные флоты Англии и Франции боятся, что русские проведут операцию по захвату Проливов раньше, чем они успеют войти в Черное море.
22 октября 1853 года винтовые корабли союзников, подняв якоря, попытались пройти вверх по проливу, парусные линейные корабли шли на буксире. Но их ждало разочарование. «Шарлемань» (машина в 120 лошадиных сил) с «Вальми» на буксире счел противное течение столь сильным, что прекратил буксировку еще до того, как прошел пролив сам. Британский винтовой линейный корабль «Санспарейль» (500 лошадиных сил) попытался буксировать угольщик, но также потерпел неудачу. Успехом закончились лишь две попытки буксировки: самый мощный (650 л. с.) во французском флоте колесный пароходофрегат «Гомер» отбуксировал «Иену» — хотя и очень медленно. Так же новейший винтовой линкор «Наполеон» (450 лошадиных сил), взяв на буксир французский флагман «Виль де Пари» с впечатляющей легкостью преодолел пролив, оставив позади большинство французских и все британские корабли. Союзникам пришлось ждать благоприятного ветра, чтобы войти в Босфор.
Что мы видим? Во-первых, только два винтовых корабля справились с течением Босфора, причем ведя на буксире еще кого-то. Остальные же суда даже без «нагрузки» с течением справиться не смогли и стали ждать попутного ветра.
Но это форсирование Босфора «Наполеоном» не обошлось кораблю без последствий – он так основательно посадил машины, что был отправлен на ремонт в Тулон.
И давайте сделаем первый вывод, который для нас очень важен – в случае русской операции на Босфор течение будет помогать русским кораблям и мешать противнику, причем мешать так, что сделает (по крайней мере на 1853 год) техническое преимущество английских и французских линкоров ничтожным. То есть за счет течения русский флот получит против себя… такой же парусный флот.
План захвата.
15 октября 1849 года великий князь Константин Павлович подал записку императору Николаю I о захвате проливов (было бы хорошо вставить сюда ссылку на мою статью на Варспоте, вроде же ваши партнеры теперь? https://warspot.ru/12065-krymskaya-voyna-zahvat-prolivov). Если кратко ее пересказать, то великий князь считал, что теми силами, что находятся в распоряжении Черноморского флота, возможен захват не только Босфора, но и Дарданелл. И главную причину успеха плана он видит в том, что батареи турок, направленные в Босфор и Дарданеллы, расположены слишком низко, то есть бороться с ними корабли вполне могут обычными пушками, которые пускают ядра по настильной траектории. То есть, не понадобится мортир и гаубиц. Часть же крепостей расположены слишком далеко от среза воды, соответственно их огонь будет неточным и бесполезным.
На захват обоих проливов князь отводит два дня, причем и с Дарданеллами он тоже не видит препятствий, ведь их «берега довольно низки, везде можно свободно высадить десант, и укрепления не противустоят двойной атаке с моря и суши. Утвердившись в Дарданеллах, мы совершенно хозяева в Константинополе». Это действительно так – если атаковать форты Дарданелл со стороны пролива – то там местность низинная. Если же, как англичане и французы в 1915-м, с внешней стороны – то придется перевалить через горы и сражаться в гористой местности.
А можно ли было удержать Проливы?
Теперь, когда мы получили представление о географии Босфора и Дарданелл, мы понимаем, что удержать Проливы русской армии и флоту помогала бы сама природа. Во-первых, Дарданелльское течение из Мраморного моря в Эгейское, хоть и не столь сильное, как в Босфоре (1.5 узла) будет мешать гипотетическим кораблям противника войти в узость самого пролива. Сеть укрепленных и усиленных батарей в узостях (в районе Чанаккале ширина пролива составляет 1.2 км, совершенно убойная позиция) сведут на нет все возможности маневрирования для капитанов судов. Гористая местность с внешней стороны в случае высадки вражеского десанта позволит защищать подходы к крепостям малыми силами.
Более того, даже если все-таки путем невероятных усилий противник возьмет Дарданеллы, то… его ждут еще укрепления Босфора с узостями в 700 метров и с противодействующим течением 4.5 узла.
Таким образом, Крымская война, если она разыграется в Проливах, в самом худшем случае грозит России… потерей Проливов, то есть возвращением статус-кво, существовавшего до захвата. При этом не разрушен Севастополь, нету бомбардировки Одессы, целы Керчь, Таганрог, Ейск, Кинбурн, Очаков.
Почему не сделали?
Прочитав все вышесказанное, читатель задаст довольно логичный вопрос – а раз столько плюсов, почему Николай I не согласился на захват Проливов? Ответ тут может быть обстоятельным, долгим, и подробным, а может – простым, своего рода философским. Мы ограничимся вторым.
Английский историк флота сэр Джулиан Корбетт в свое время дал такой ответ на вопрос, для чего нужна морская мощь: «Господство на море необходимо только для контроля морских коммуникаций, которые используются для коммерческих или военных целей. Вообще, объект войны на море - именно коммуникации, в отличие от войны на суше, в которой основной целью является завоевание территорий. Различие фундаментальное».
То есть в морской логике самую главную роль занимают коммуникации, в сухопутной логике – территории. Россия и вообще высшие чины в российских вооруженных силах всегда исходили из логики сухопутной, то есть – если мы хотим захватить Проливы, то должны захватить все земли перед ними, от Дуная до Стамбула. Иначе удержание анклава в Проливах невозможно.
Кейт Нильсон в книге «Флот и глобальная защита» отмечал: «Тогда как другие нации считали море своим противником, который не уменьшает, а увеличивает трудности, британский флот всегда полагал, что море - естественный союзник, который облегчит положение, который даст возможность укрыться от превосходящих сил, который помогает совершить маневр силами».
Так вот, в глазах российского руководства, и флотского, и сухопутного, море всегда представлялось противником, который задерживает или уменьшает доставку грузов, не дает вовремя перекинуть подкрепления, и т.д. В то, что логистика по морю и дешевле и удобнее сухопутной, просто не верили на уровне инстинктов.
Именно поэтому Николай I в конечном итоге решил опереться не на мнение Лазарева, Корнилова и великого князя Константина, а на мнение Меншикова, который хоть и был морским министром, к флоту имел отношение очень далекое. Раз Меншиков сказал, что захват Проливов невозможен – значит так тому и быть.
