Мои отношения с Кингом длятся уже десятилетиями. По-моему никто не был со мной так долго, как Стивен. Все началось с «Куджо», когда мне было 10 а длится до «Института» и настоящего времени. Я никогда не проверяла, но по-моему я прочитала все, что он написал. Многое не один раз.
И вот я наконец-то добралась до «Как писать книги». Первая часть книги автобиографичная и некоторые вещи про Кинга становятся понятными. Он много и с теплотой вспоминает свой мать, которая воспитывала его с братом в одиночестве. Воспоминания о няне, как отдельный вид прекрасного:
«… А ещё она здорово умела пукать - громко и пахуче. Иногда, когда у неё подкатывало, она бросала меня на диван, нависала надо мной своей шерстяной юбкой и пускала ветры. Во много Эйла-Бейла подготовила меня к литературной критике. Когда двухсотфунтовая нянька пукнет тебе в лицо с криком «Вау!», «Виллиан войс» мало чем тебя может напугать».
К сожалению (или счастью?) с няней расстались после инцидента с семью жаренными яйцами и одним маленьким четырехлетним Стивеном.
А фрагмент из детства, когда сёстры Рут Кинг, матери Стивена, предложили ей досматривать их стареньких родителей, так как думали, что единственная сестра без постоянной работы и мужа, с бременем в виде двоих беспокойных сыновей будет просто счастлива осесть на их содержании для присмотра за двумя стариками? Ничего не напоминает? Например, начало рассказа «Бабуля»? Вообще в его биографии много моментов, которые потом встречаются в книгах, которые он написал.
Почему Стивен так хорош? Потому что пишет про реальные вещи. Про людей, которых он знал, ситуации, в которые попадал. И как только с этой частью покончено, то текст приправляется дозированной порцией выдуманного ужаса, который и доводит роман до готовности.
Уже в 14 лет в комнате Кинга был гвоздь, который едва держался в стене от того количества отказов, которые ему присылали журналы. Вы в 14 лет хоть в один журнал отправляли свои работы?
Про школу четко и лаконично:
«…Но что вообще в школе хорошего? Когда нас туда швыряют как заложников в турецкую баню, школа кажется нам самым важным на свете. Только после третьего или четвёртого класса мы начинаем понимать, какой это вообще идиотизм с начала и до конца.»
В старших классах, по совету директора школы, что бы успокоить своё «беспокойное перо» (были конфликты с педагогическим составом, когда Кинг был редактором школьной газеты), Стивен идёт на подработку в городскую газету обозревателем спортивных новостей. Там он знакомится с главным редактором, который сформировал для него главное правило, которым Кинг руководствуется при написании каждой вещи:
«… Пиши при закрытой двери, переписывай при открытой. Твоё писание начинается для самого себя, говоря другими словами, но потом оно выходит в мир. Когда ты поймёшь, в чем состоит вещь и сделаешь ее как надо - по крайней мере как можешь, - она принадлежит всем, кто захочет ее читать. Или критиковать. Если тебе очень повезёт, первых будет больше, чем вторых».
«Кэрри», свой первый роман, Кинг начал писать когда устроился работать преподавателем английского. И с ней были настоящие проблемы, потому что выяснилось, что писать и преподавать трудно. Совмещать было невыносимо и впервые за все время у Стивена появилось неверие в свой писательский успех. И именно тогда на передний план выступила его жена Табита. Кингу настолько не нравился роман и было так тяжело писать про чуждый мир девичьих подростковых проблем, что в какой-то момент он не выдержал и выкинул незаконченную рукопись в корзину. А вернувшись на следующий день из школы обнаружил свою жену, читающей этот черновик. Она достала его из мусорной корзины.
«В этой вещи у тебя что-то есть, - сказала она. - Я в этом уверена».
Кинг пишет про Табиту:
«Писательство - работа одинокая. И если есть кто-то, кто в тебя верит, - это уже очень много. Тому, кто верит, не надо произносить речей. Он верит -этого достаточно».
У Кинга были серьезные проблемы с алкоголем и наркотиками. К моменту осознания проблемы у него уже был ряд успешных романов, большие гонорары и известность. Вот как пишет про этот период Стивен:
«…Алкоголики выстраивают защиту, как голландцы плотины. Первые двенадцать лет своей семейной жизни я себя уверял, что просто «люблю выпить». Ещё я использовал всемирно известную «Защиту Хемингуэя». Хотя вслух это никогда не произносилось (как-то это не по-мужски), защита эта состоит в следующем: я - писатель, а потому человек очень чувствительный, но я - мужчина, а настоящий мужчина своей чувствительности воли не даёт. Только слабаки это делают. Поэтому я пью. А как ещё мне пережить экзистенциальный ужас и продолжать работать? А кроме того, я себя контролирую. Как настоящий мужчина. …На помощь позвать не мог. У нас в семье продолжаешь курить сигареты, танцуешь посреди разлитого желе и свои проблемы решаешь сам. Но та часть моего существа, которая пишет, глубинная часть, которая знала, что я алкоголик, ещё в семьдесят пятом, когда писалось «Сияние», этого не принимала. Молчание - это не для неё. И я стал вопить о помощи единственным способом, который был мне доступен, - своей прозой и своими чудовищами. В конце восемьдесят пятого я написал «Мизери», в которой писателя держит в плену и пытает сумасшедшая медсестра. Весной и летом восемьдесят шестого я написал «Томминокеров», часто работная до полуночи, а сердце стучало что тридцать раз в минуту, а ноздри заткнуты ватой, чтобы остановить кокаиновое кровотечение».
И снова Табита, которая прошлась ураганом по кабинету писателя, выкидывая все запасы и организовав группу вторжения из членов семьи и друзей, которые не могли видеть угасание Кинга. Было тяжело, но семья и писательство помогли ему вернуться. Писать было трудно. Постоянный страх, что вместе с алкогольным и кокаиновым дурманом выветрился и писательский талант не покидал Стивена. Он заставлял себя писать каждый день. Что-то получалось, что-то не очень, но каждый день он писал.
«Я вернулся, как возвращается человек в летний дом после долгой зимы, прежде всего проверяя, что ничего не сломано и не украдено за время холода. Так и было. Мы все были вместе, были одним целым. Как только оттают трубы и включится свет, все заработает. Так и стало.»
Все, что видел, слышал, пережил, он перенёс на бумагу. Почему его персонажи живые? Потому что они процентов на 70% состоят из настоящих людей. Плохих и хороших, честных и не очень. Почему истории, про которые он пишет так пугают? Потому что если убрать паранормальные составляющие, то чаще всего это обычные вещи, которые могут случиться со всеми нами.
«Вот я теперь сижу …, мужчина пятидесяти пяти трёх лет, с плохим зрением, с хромой ногой и без похмелья. Я делаю то, что знаю как делать, и делаю, как могу. Я прошёл через все, что вам рассказал (и много ещё чего, о чем не рассказал) и теперь я расскажу вам все, что знаю об этой работе.
… А начинается вот с чего: поставьте стол в углу и каждый раз, когда принимаетесь писать, напоминайте себе, почему он не в середине. Жизнь - это не поддерживающая система для искусства. Все совсем наоборот».
Дальше в книге про писательство. С помощью разных примеров, метафор и иногда даже восклицаний Стивен передаёт азы своего мастерства. Много про повествование, важность абзацев, темп, построение диалогов. Кинг делится техническими приемами, которыми пользуется сам и теми, которые написаны в классических учебниках. Большой акцент на чтении - хороших, плохих и гениальных книг. Все это необходимо для составления собственного набора писателя. А так же довольно подробно про продвижение себя, как писателя, примеры оформления писем в журналы, образцы редактирования текста. Есть даже про то, что такое литературный агент, как его найти и нужен ли он вообще.
Самая основная заповедь от Кинга - пиши для своего Идеального Читателя.
Дальше пусть будут цитаты от самого автора. Лучше, чем он все рано не расскажешь и не напишешь:
«Хлеб писательства - это словарь. Тут вы можете паковать все, что есть, без малейшего чувства вины или неполноценности. Как сказала шлюха робкому моряку: «Не важно, милый, какой размер дал тебе Бог, важно, как ты им действуешь».
«Берите первое пришедшее на ум слово, если оно подходящее и яркое»
«Возьмите любое существительное, сложите с любым глаголом, и вот вам предложение».
«Я считаю, что дорога в ад вымощена наречиями, и готов кричать это на стогнах».
«Я постараюсь вас как можно больше ободрять, поскольку это в моем характере и поскольку я люблю эту работу. Я хочу, что бы вы тоже ее любили. Но если вы не хотите работать до кровавых мозолей на заднице, то не стоит и пытаться писать хорошо - валитесь обратно на уровень грамотных и радуйтесь, что хоть это у вас есть».
«Мы читаем вещи посредственные и откровенно гнилые, чтобы узнать подобное, когда оно начинает закрадываться в нашу работу, и шарахнуться от него подальше. И ещё мы читаем, чтобы сопоставить себя с хорошим и великим, почувствовать в полной мере, что и как может быть сделано. И ещё мы читаем для знакомства с различными стилями»
«Я всегда начинаю с чего-то ситуационного. Я не утверждаю, что это правильно, просто я всегда так работал. Но если вещь кончается точно так же, как начиналась, я считаю это неудачей, как бы интересна ни была для она для меня или для других. Я считаю, что лучшие произведения всегда оказываются о людях, а не о событиях, то есть ими двигают характеры, а не ситуации».
«Весной своего выпускного года в Лисбонской школе (в 1966 году это было) я получил рукописное замечание раз и навсегда изменившее мой способ переписывания своих произведений. После напечатанной подписи редактора стоял следующий девиз:
«Неплохо, но раздуто. Необходимо сократить. Формула: второй вариант=первый вариант - 10%. Удачи».
«Наверное, Дж. К. Роулинг, автор историй о Гарри Поттере, на сегодняшний день - чемпион по работе с предысторией. Неплохо было бы их почитать и обратить внимание, насколько без усилий в каждой книге напоминается о том, что было в предыдущих».
«Вы должны начать действовать как собственный адвокат, а для этого читать журналы, публикующие вещи того жанра, в котором вы пишете. Надо также читать журналы для писателей и купить себе экземпляр «Рынка писателя» - самый необходимый инструмент для начинающего на этом рынке. Если вы уж очень бедный, попросите кого-нибудь подарить его вам на Рождество».
«Я писал , потому что не писать не мог. Может, это и помогло мне выплатить закладную за дом и отправить детей в колледж, но все это побочные эффекты - это делалось ради причуды. Ради чистой радости самой работы. А если можешь что-то делать для удовольствия, то это ты сможешь делать всегда».
Книга прекрасна. Автор тоже. Приятного чтения!
