В предыдущей статье я привела свидетельства, что обвинение Сальери в убийстве Моцарта, скорее всего, не имеет никаких оснований.
Очень интересно, что в самой трагедии мы встречаемся ещё с двумя подобными примерами:
- Ах, правда ли, Сальери,
Что Бомарше кого-то отравил?
- Не думаю: он слишком был смешон
Для ремесла такого.
Этот диалог основан на упорно ходивших слухах.
Знаменитый драматург, которого, к примеру, в «Википедии» называют «Пьер-Огюстен Карон, с 1757 года именовавший себя Бомарше», был человеком весьма неоднозначным. Разбираться в перипетиях его биографии я не буду (не считаю себя обладающей знаниями о ней в до́лжном объёме), напомню совсем немногое.
Во-первых, творческое наследие Бомарше не так уж велико, но со сцен, наверное, всего мира не сходит его комедия «Безумный день, или Женитьба Фигаро», на сюжет которой Моцарт написал блистательную оперу, тоже одну из самых репертуарных.
Кстати, все ли помнят, что «Безумный день…» - вторая пьеса из трилогии о Фигаро? Первая – «Севильский цирюльник, или Тщетная предосторожность», большинству знакомая тоже по знаменитой опере, на этот раз Дж.Россини. А ещё раньше пользовалась большой популярностью опера Дж.Паизиелло на этот сюжет: её очень любил Стендаль, из-за неё не оценивший в полной мере россиниевский шедевр, не забыта она и до сих пор (я, во всяком случае, на сцене её слышала).
Третья часть – мелодрама «Преступная мать, или Второй Тартюф»; считается неудачей автора. Однако её высоко ценил А.И.Герцен, писавший, что герой её, граф Альмавива, «протрезвляется, из мужа-мстителя делается мужем-человеком. Сердце, полное жёлчи и злобы, раскрывается снова любви». Лет тридцать назад пьеса была поставлена в Москве, в Малом театре. Помню очень хороший спектакль с прекрасными актёрами (запись постановки можно найти в интернете) и великолепную финальную фразу: «Изгнать из семьи негодяя - это великое счастье».
Написать оперу по этой пьесе мечтал современник Бомарше А.Гретри («Я мечтаю только о Вашей "Преступной матери"», - обращался он к драматургу), однако осуществил это лишь Д.Мийо уже в ХХ веке.
Во-вторых, для нас интересно, что если Моцарт написал оперу на сюжет комедии Бомарше, то «Тарара», упомянутого в «маленькой трагедии», Бомарше писал именно как оперное либретто и для создания музыки обратился к К.Глюку, однако престарелый композитор (ему было уже за семьдесят, он пережил к тому времени два апоплексических удара и умер в год премьеры оперы) порекомендовал своего ученика Сальери. Получилось, по мнению музыковедов, прекрасное произведение, что отражено и у Пушкина:
Да! Бомарше ведь был тебе приятель;
Ты для него «Тарара» сочинил,
Вещь славную. Там есть один мотив...
Я все твержу его, когда я счастлив...
Интересно, что в окончательной редакции либретто “Тарара” автором посвящено Сальери: «Если наш труд будет иметь успех, я буду обязан почти исключительно Вам. И хотя Ваша скромность заставляет Вас всюду говорить, что Вы только мой композитор, я горжусь тем, что я Ваш поэт. Ваш слуга и Ваш друг». Успех был: опера выдержала больше 130 представлений.
В-третьих, проживший весьма бурную жизнь Бомарше оставил по себе множество слухов и сплетен, одна из которых – что он отравил своих двух жён.
Известно, что первые два брака драматурга были непродолжительными. В первый раз он женился на вдове Мадлене-Катрин Обертен-Франке, которая была старше него почти на десять лет, после чего присоединил к своему имени название земельного участка, принадлежавшего жене (тогда и стал Бомарше). Брак продлился меньше года. Второй его брак (женой стала тоже вдова, Женевьева Лебек) был заключён через десять с лишним лет и длился два с половиной года.
Слухи о Бомарше-отравителе поползли ещё после смерти первой жены, хотя, по свидетельствам современников, смерть её была для драматурга абсолютно невыгодной. Сам он реагировал на слухи так: «Да, действительно, этот подлый человек отравил своих трёх жён, хотя у него их было только две. Кроме того, он съел своего отца в виде рагу и задушил свою мать. Это так же верно, как то, что я сам Бомарше, которого вы можете сейчас же арестовать и предать суду».
На защиту Бомарше встал Вольтер: «Я твёрдо верю, что Бомарше никогда никого не отравлял: человек, столь весёлый, не может быть из семьи Локусты» (Локуста – знаменитая древнеримская отравительница). Именно эту фразу из письма философа использует Пушкин в реплике Сальери.
Уже после смерти второй жены Бомарше напишет «Севильского цирюльника». Наверное, все знают знаменитую «арию клеветы» из оперы Россини. А я хочу привести фрагмент пьесы, лёгший в её основу: «Клевета, сударь! Вы сами не понимаете, чем собираетесь пренебречь. Я видел честнейших людей, которых клевета почти уничтожила. Поверьте, что нет такой пошлой сплетни, нет такой пакости, нет такой нелепой выдумки, на которую в большом городе не набросились бы бездельники, если только за это приняться с умом, а ведь у нас здесь по этой части такие есть ловкачи!… Сперва чуть слышный шум, едва касающийся земли, будто ласточка перед грозой, pianissimo [очень тихо], шелестящий, быстролётный, сеющий ядовитые семена. Чей-нибудь рот подхватит семя и, piano [тихо], piano, ловким образом сунет вам в ухо. Зло сделано – оно прорастает, ползет вверх, движется – и, rinforzando [сильнее], пошла гулять по свету чертовщина! И вот уже, неведомо отчего, клевета выпрямляется, свистит, раздувается, растёт у вас на глазах. Она бросается вперед, ширит полёт свой, клубится, окружает со всех сторон, срывает с места, увлекает за собой, сверкает, гремит и, наконец, хвала небесам, превращается во всеобщий крик, в crescendo [всё усиливающийся шум] всего общества, в дружный хор ненависти и хулы. Сам чёрт перед этим не устоит!»
Цитата огромна, конечно, но, по-моему, удивительно точна и, увы, злободневна. И характеризует она, в частности, то, что говорили и о самом Бомарше, и о Сальери, и о другом гении, помянутом в пьесе как преступник.
А Бонаротти? Или это сказка
Тупой, бессмысленной толпы — и не был
Убийцею создатель Ватикана?
Я не думаю, что имя Микеланджело Буонарроти (как обычно пишем мы – Buonarroti) нуждается в представлениях.
Но о чём говорится в пушкинской трагедии?
О великом итальянце тоже ходили порочащие его слухи. Папа Римский Лев X говорил о нём: «Это страшенный человек, лучше иметь дело с дьяволом».
Читаем «Письма русского путешественника» Н.М.Карамзина: «Показывая Микель-Анджелову картину Распятия Христова, рассказывают, будто бы он, желая естественнее представить умирающего Спасителя, умертвил человека, который служил ему моделью, но анекдот сей совсем невероятен» (слово «анекдот» в эпоху Карамзина – да и Пушкина тоже – значило просто «краткий рассказ об интересном случае»).
Пушкин в трагедии почти цитирует слова французского поэта А.Лемьера из предисловия к поэме «Живопись»: «Часто повторяли, что для того, чтобы усилить правдоподобность изображённого распятия, Микеланджело заколол распятого на кресте натурщика. Никогда элемент энтузиазма не совпадает с преступлением; я даже не могу поверить в то, что преступление и гений могут быть совместимы».
Трудно сказать, какая работа Микеланджело имеется в виду. Иногда называют знаменитую «Пьету», где пугающе достоверно передана пластика мёртвого тела
Кто-то говорит о рисунке Распятия, сделанном для Виттории Колонны - а картина с этим сюжетом считается утраченной, хотя лет десять назад и было признано принадлежащим Микеланджело «Распятие Христа с Мадонной, святым Иоанном и двумя скорбными ангелами»:
Знал ли о каких-либо из этих картин Пушкин? Трудно сказать.
Во всяком случае, мысль о совместимости гения и злодейства и о клевете на гениев его беспокоила – и это мы видим совершенно ясно…
*****************
Ну вот, опять Кота занесло куда-то с прямого пути… Обещаю исправиться!
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь
