Алексей Тараканов
Начало: https://dzen.ru/a/YjnqLepRBxtKRXph
Милый юноша, утро блеснуло лучом…
Встань, хрустальные кубки наполни вином.
Этот сладостный миг, что уйдёт безвозвратно,
Вновь найти не надейся вовеки потом!
Омар Хайям. Рубаи.
После полётов на самом лучшем из лучшего транспортного самолёта всех времён АН-12, полёты на самом лучшем из лучших пассажирском самолёте ИЛ-18, казались Лёхе сплошным праздником. Суровые будни полётов на АН-12 по аэродромам и аэропортам всего Советского Союза, с юга на север и с востока на запад, да и не только Союза, но и ближнего зарубежья, с различным грузом и пассажирами, просто казались нормой. А вот полёты на ИЛ-18, точнее, на ИЛ-22 ВЗПУ, воздушном пункте управления 30-й стратегической Воздушной армии Дальней авиации, почти всегда были чем-то особенным и радостным.
Лёха, назначенный на должность командира эскадрильи, через некоторое время начал присматриваться к самолёту ИЛ-22, изучал его инструкцию, даже в командировках, летая на «Антоне». Затем получил «добро» на полеты от командира полка, сдал зачёты, потренировался в районе аэродрома с инструктором подполковником Зубенко и через некоторое время полностью освоил этот лайнер. Летая одновременно на двух типах самолётов, Лёха сравнивал их лётные качества, органику, технику пилотирования. Конечно, первая и окончательная любовь к труженику АН-12 никуда не пропадала, но сравнения иногда были не в пользу этого «грузовика». Это как поставить рядом грузовой КрАЗ и комфортабельный междугородний автобус ЛАЗ. Примерно так можно сравнить, по бытовому. Вообще, лётчики всегда отмечали, что КБ великого авиационного конструктора Ильюшина создавало свои самолёты не только для пассажиров, но и для лётчиков. Не говоря уж о комфорте на рабочем месте пилотов, даже цветовая гамма в пилотской кабине отличалась в лучшую сторону. Особое место на ИЛ-22 занимала кухня - немаловажная составляющая для длительных перелётов. Ну и конечно, вспомогательная установка, обеспечивающая комфортное состояние в салоне, что особенно было важно для суровых сибирских зим. На «Антоне», если техники не прогрели предварительно на земле салон печками, зимой тёплый воздух начинал поступать в кабину только после взлёта. Иногда боковые и передние стёкла очищали от успевшего появиться на них льда от дыхания прямо на рулении.
На ИЛ-22 Лёха иногда позволял себе «пижонить» в военной повседневной форме одежды. В начале девяностых в армии ввели новую форму. Для военной авиации её сделали красивой, тёмно-синей, с накладными карманами на кителе. Перед полётом Лёха вешал китель на плечики и оставался в светло-голубой рубашке с погонами. Форма одежды ему напоминала детские годы, когда он шёл за ручку с отцом, одетым в тёмно-синюю форму пилотов ГВФ.
Но АН-12, конечно, оставался для Лёхи все равно самым родным и близким другом. А когда, делая обход самолёта при предполётном осмотре, и осматривая все его «щели и закоулки» в фюзеляже, крыле, двигателях непременно похлопывал по его пузатым серым бокам, здоровался с ним и извинялся, если давно его не видел. Просил не ревновать к ИЛу.
Самолёт ИЛ-22 ВЗПУ, был предназначен для управления войсками с воздуха, оснащён различными радиостанциями, по всему салону были расположены рабочие места радистов БУС (бортового узла связи), а в самом хвосте самолета была отгорожена особая комната, в ней располагался руководящий состав, стояли мягкие диваны и стол с креслами. По своему основному предназначению самолёт летал редко и, в основном, перевозил командующего ВА. Командующий, генерал-лейтенант Михаил Михайлович Апарин, любил летать на этом самолёте, и, хотя по сравнению со скоростным реактивным ТУ -134, на котором всегда летали его предшественники по служебным делам, ИЛ -22 имел путевую скорость значительно меньше, не редко отдавал предпочтение в полётах по гарнизонам этому прекрасному четырёхмоторному самолёту, признанному в свои годы флагманом ГВФ. Нередко - в основном, на посадке - командующий заходил в кабину экипажа, смотрел на работу экипажа. И как-то, командир отряда майор Андрей Карнаков, выполнявший полёт с инструкторского сиденья, тихонько спросил у Лёхи, пилотировавшего с левой чашки:
- Может, предложить - пусть посидит справа?
Лёха обратился к командующему:
- Товарищ командующий, не желаете полетать... с правой чашки?
Тот кивнул и сказал:
- Давно хотел попросить слетать, хотя бы справа. С этой работой забудешь, как и за штурвал держаться...
Андрей уступил своё место командующему и Лёха, выключив автопилот, передал управление. Михаил Михайлович своими огромными руками, а он был крупным мужчиной, взялся за штурвал и поворочал его из стороны в сторону:
- Как легко управляется! - широкая улыбка на круглом лице командующего говорила только о том, что этот человек - Заслуженный военный лётчик, лётчик-снайпер - влюблён в небо и полёты, как мальчишка, и никакие заботы не могут помешать его желанию летать и радоваться этому неповторимому чувству полета, и умению управлять многотонной машиной в воздухе. Лёха мягко держался за штурвал, поначалу немного сдерживая резкие движения штурвалом, подсказывал показания приборов на приборной доске. Хотя логистика расположения приборов указателя скорости, высотомера, вариометра и авиагоризонта на всех самолетах была почти одинакова, но были и другие приборы, и переключатели, необходимые для выполнения полета. Все-таки самолет не совсем древний, да еще и четырехмоторный.
Сразу было видно, что командующий соскучился по полётам. Горизонт и курс он держал уверенно и старательно, тем более, погода по маршруту была прекрасная, и вид из кабины экипажа был завораживающий, совсем не тот, что можно увидеть даже из ВИП-салона. Перед посадкой командующий уступил место Андрею, но из кабины не выходил, наблюдал за работой экипажа, что-то спрашивал у штурмана, не отвлекая лётчиков.
В дальнейшем Михаил Михайлович получил разрешение у главкома ВВС на лётную подготовку на самолёте ИЛ-22, сдал зачёты… хотя, конечно, интересно посмотреть, кому в ВА он сдавал зачёты?.. И приступил к вывозным полётам в районе аэродрома. Командир эскадрильи Лёха Таранов и командир отряда Андрей Карнаков летали инструкторами с ним несколько смен.
Организация полётов с участием командующего требовала особенной подготовки по всем направлениям, и даже командир полка спрашивал у Лёхи, готовящего плановую таблицу:
- Ты позвонил командующему, рассказал, какие упражнения будете летать?
Что уж говорить о КП, оперативные дежурные которого напрямую звонили Лёхе в кабинет, и он подробно описывал номера упражнений, продолжительность и особенности каждого полёта. А как волновались офицеры батальона обеспечения (ОБАТО), постоянно интересуясь: как там, замечаний не было? Стаканы чистые были? ТЗ, АПА вовремя подогнали?..
Пройдя укороченную летную подготовку в районе аэродрома, командующий нередко летал и по трассам, с левой чашки. Но, полностью весь перелёт, он старался не выполнять. На востоке страны полеты, от аэродрома до аэродрома, нередко длились более четырёх часов и, наверно, для командующего, это было, во-первых, утомительно и, во-вторых, непозволительной роскошью, тратой времени. Во время полёта, в своем салоне, он всегда занимался служебной документацией, решал важные вопросы и задачи ВА - такова уж доля высокого начальства…
Но полёт из Иркутска на аэродром Семипалатинск-Чаган, что в Казахстане, командующий решил пролететь сам, с места командира корабля, от взлета до посадки. Перелёт длился три часа. Во время всего полета командующий не разрешал включать автопилот и мужественно и решительно справлялся с пилотированием самолёта, как будто захотел досыта насладиться всеми прелестями этого полёта или самому себе что-то доказать. Лёха на правом сиденье тоже внимательно смотрел за приборами, и весь экипаж был как на иголках. Командующий даже чай пить отказался, хотя его попутчики, генералы и полковники, сидели в ВИП-салоне и предлагали перекурить и закусить. Командующий решительно пресекал все провокации, и экипаж тоже не решался сделать полдник из солидарности с командующим.
Весь полёт выполняли строго по «Руководству по лётной эксплуатации», заход на посадку был выполнен по установленной схеме, «километр в километр», все команды и доклады - строго по таблице радиообмена.
На посадке Лёха старался незаметно для командующего, исправлять небольшие отклонения, делая вид, что подсказывает ему по СПУ. Посадка получилась мягкая-мягкая - перегрузка, наверное, меньше единицы – такая, что сам Михаил Михайлович лукаво спросил, будто бы не понял:
- Мы сели или нет?
- Сели, товарищ командир, сели, можно переключить на рулевое колесо.
В кабине почувствовался запах хорошего алкоголя, заглянули два генерала, заместители командующего:
- Вот это посадочка, товарищ командарм! Поздравляем!
Довольный командарм рулил на стоянку и при заруливании открыл форточку, чтобы и дежурный по стоянке видел, кто командует аэропланом.
- Товарищ командующий, обратно когда? - поинтересовался Лёха.
- Послезавтра, завтра отдыхайте.
- Михаил Михайлович, а можно будет попросить машину завтра на бахчу? В этом году, говорят, арбузы уродились просто сахарные, и заодно вам наберём!.. - уже вступил в роль штурман майор Левковских, узнавший заранее от других экипажей об арбузных бахчах.
- Конечно, сейчас дам команду, всё организуют, и заодно на управление армии наберёте!
В такие минуты у командующего можно было выпросить хоть квартиру для очередника, хоть чёрта лысого! Разве откажешь таким парням, только что летевшим одним экипажем, да ещё с такой идеальной посадочкой!..
Так и получилось, стоило командующему только заикнуться об арбузах, как командиром местной авиабазы тут же был предложен, на завтра, автомобиль ГАЗ-66, вместе с местным прапорщиком, знавшим все арбузные бахчи.
- Все председатели совхозов в курсе, подберут арбузы и экипажу, и на управление штаба армии, я договорился!.. - командир базы отозвал Лёху и подробно объяснил, к кому надо будет завтра подойти для организации сбора арбузов.
Когда все пассажиры уехали, Лёха пожаловался штурману Володе Ледковскому:
- Лучше самому три раза слетать, чем вот так сидеть и приглядывать...
- Точно! - подтвердил штурман. - Как смену в шахте отпахали…
На следующее утро нашёлся и ГАЗ-66, и старший машины - видавший виды прапорщик… хитроумной наружности, по которой сразу было видно: деловой прапор и прохвост, наверняка, ещё тот:
- Всё будет в ажуре! Наберём и к обеду вернемся - здесь на каждом шагу бахча!..
И вытащил десятилитровую, немного помятую, много повидавшую в жизни, канистру, как оказалось, со спиртом.
- Это — плата, сторожам. Она не полная, но машину арбузов набрать, хватит.
Лёха погрозил кулаком правому лётчику, капитану Серёге Шамонаеву:
- Вы только не пейте... лететь завтра!..
Тот сделал круглые глаза и скривил обиженную рожу: «Ты что, командир, да ни в жизнь, ты ж нас знаешь!..» Лёха-то как раз знал...
Леха за арбузами не поехал, остался в гостинице, в жилом гарнизоне, и почему-то сразу пожалел, что не спросил этого прапора, в какую, примерно, сторону поедут собирать арбузы. Вместе с оставшимся штурманом-стажёром съездили на обед в лётную столовую, находившуюся в служебном городке на аэродроме. К обеду, конечно, экипаж не появился. Штурман отпросился в гости - он ранее служил в Семске - обещая прийти к ужину. Лёха остался один, почитал книжку, подремал до ужина. Что-то стало тревожно - экипажа не было. Вечером подошёл штурман-стажёр:
- Что, ещё не вернулись? Куда же они поехали?
- Ты же здесь служил? Где эти чёртовы бахчи?..
- Да мы на них не ездили - привозили арбузы к военторгу, мы там и покупали!.. Ездили только те, у кого машина или мотоцикл. Тут надо знать, куда ехать. По степи - одни дороги, да и те в разные стороны, блудануть можно запросто. Говорят, за Иртышом хорошие бахчевые, там переправа. … Правда, только в светлое время работает. Если они туда поехали, то до утра придётся ждать...
- Вот, блин, «успокоил»!.. - Лёха посмотрел на стремительно темнеющее небо. Вечерние сумерки наступили незаметно и быстро.
Пилоты сидели на скамейке возле гостиницы и курили. Было около восьми вечера. Стемнело часам к девяти. Подъехал ГАЗик, из него неторопливо - сразу видно, что после ужина - вылез командующий:
- Алексей, добрый вечер! Как дела, как отдохнули? Арбузов набрали?
- Михал Михалыч, экипаж ещё не приехал. Вот, сидим, ждём, волнуемся...
- Как - не приехали? Во сколько же они уехали?
- В десять...
- Так, сейчас позвоним… - прямо из машины по рации командующий попытался дозвониться, вероятно, до командира базы - тот не отвечал. Потом ещё кому-то - никто не отвечал.
«По всей видимости, даст «разгон» связистам завтра…» - подумал Лёха.
- Ты, вот что, дозвонись до командира ОБАТО, даже домой - пусть уточнит, где они могли задержаться, и мне в номер пусть он перезвонит… Попроси машину прислать - поедешь искать... Вот безобразие, экипаж пропал, нет уже одиннадцать часов!.. - командующий направился в себе в номер гостиницы, а Лёха - к телефону, возле дежурной.
Пока дозвонились, пока решали, что да зачем, пока связывались и с Лёхой, и с командующим, прошло ещё часа два.
Часы показывали уже одиннадцати часов вечера. Лёха со штурманом в очередной раз спустились покурить, неожиданно вышел и командующий, наверное, подышать перед сном. Он был одет в спортивный костюм с надписью «СССР» на спине. В это время подъехала дежурная машина УРАЛ со старшим, капитаном:
- Куда ехать? - спросил старший у Лёхи.
- Я не знаю... туда, где бахча или совхоз... – пожал плечами Лёха.
- Хорошее дело... - вздохнул старший. - Тут в округе их - несколько десятков, до утра не объедем…
- Поедете одни! По кругу, в каждый совхоз… Спрашивайте про экипаж: были ли, когда были, куда потом поехали … - командующий взял управление в свои руки. Старший поначалу хотел возражать, но потом узнал командующего.
- Есть, так точно! - УРАЛ обдал выхлопными газами и умчался в темноту.
- Ну, а вы - ждите! Меня сразу поставьте в известность, когда появятся... - командующий пошёл спать.
Ожидание было нервным - спать не могли, постоянно ходили курить. Дежурная по гостинице, слыша разговоры по телефону и видя выходящих покурить лётчиков, каждый раз, когда они проходили мимо неё, глубоко вздыхала, смотрела на них сочувствующим взглядом и пожимала плечами. Тоже переживала. И когда Лёха задремал, где-то в первом часу ночи, она внезапно ворвалась в комнату, задыхаясь от волнения:
- Таранов, к телефону - нашлись, слава Богу!..
Лёха лежал на кровати нераздетым, в комбезе, сразу вскочил с кровати и рванул к телефону со второго на первый этаж, перепрыгивая по лестнице через три ступени:
- Алло!
- Командир, вы не ждали нас, а мы припёрлися... - пытался пошутить по телефону Серёга Шамонаев.
- Вы где? Ёш... твою... мать!..
- Командир, - уже серьёзным голосом сказал Серёга. - Мы на дальнем приводе, ты машину нам организуй, а то мы не дойдём по темноте. Мы вообще то пешедралом по степи, часа два, пёрлись...
- Пешком? Почему?
- Потом расскажем - машину бы нам...
- Сейчас приедет, вы только – никуда!..
- Да куда мы!..
Лёха позвонил оперативному дежурному, попросил машину, и через час, уже во втором часу ночи, в номер ввалился экипаж. Это надо было видеть! Комбинезоны из синих превратились в серые, на лице были видны только глаза - всё остальное покрывал толстый слой пыли. Все были похожи на шахтёров, только что вернувшихся из забоя. Пока экипаж смывал всю грязь и выбивал из комбинезонов пыль возле гостиницы, помощник командира корабля капитан Серега Шамонаев начал рассказывать:
- Поехали в степь на бахчу. Ехали в кузове. После гарнизона, когда выехали на грунтовку, началась такая пылюка в кузове! Дышать нечем!.. Мы себя не видели, пока не догадались передний и задний полог откинуть. Хоть как-то стало можно дышать... Ехали часа два - трясло так, что кишки все перепутались!.. Подъехали к одной бахче - там уже почти всё собрали, поехали на другую... Я вообще не понимаю, как водитель ориентируется по этим дорогам?! Они в разные стороны разбегаются, все одинаковые, все грунтовые... И степь во все стороны одинаковая... Где там бахча? Не разберёшь… Доехали до третьей, там немного понабрали арбузов. Поехали на другую - на каждой понемногу рассчитывались спиртом. Немного перекусили - в основном, арбузами. Я их так наелся – наверное, на всю жизнь, смотреть теперь на них не могу!..
- А где машина-то?
- Сейчас расскажу. Вот, во общем -нагрузили полный кузов этих арбузов, а старший машины уже нажрался так, что лыка не вяжет. Говорим: ехать надо домой! – Ага, говорит, поехали!.. - а сам мотор обнял и спит. Водила едет, мы - в кузове, ехать неудобно, но гружёный ГАЗ -66 хоть не так трясёт... Так и едем: ноги кверху - на арбузах, жопа уже не просто болит - уже вся, наверное, синяя... И пылища! Скорость-то маленькая, пыль так и висит в кузове… Вдруг: пых-пых, пых-пых - мотор заглох, и машина встала. Мы - к водителю: что случилось? Он говорит: бензин кончился!.. Ё... вашу мать!.. Стоим посредине степи, куда ни глянь - один горизонт, и солнце уже садится... А что дальше делать будем? Водитель старшего начал будить - тот не поймёт: где мы, что мы, как мы здесь очутились?.. Пока по шее от Ципана не получил, не очухался…
Тут уже и капитан Ципан, бортинженер экипажа, высокий, с голым торсом и спортивной фигурой, выбивая свой комбез, хмыкнул:
- Да я его маленько, по мордасам, со злости... Не сильно...
- Сильно-не сильно, но прапор начал вникать в суть произошедшего и набросился на водителя: ты что за бензином не следил? Тот говорит: я вам говорил - вы только мычали: хватит, хватит!.. А водитель, солдатик молодой - что с него взять?..
Вступил в разговор радист - начальник связи Валера Личинкин:
- Мы его спрашиваем: сколько до гарнизона? Он говорит: километров тридцать... Блин, пешком не дойдёшь - только к утру... Да и как идти, куда? Тем более, начало темнеть - и страшно, и непонятно куда... Я-то думал раньше, что только в лесу можно заблудиться, а тут - степь, дороги в разные стороны, поди определи, по какой идти…
- Прапор говорит: надо подождать, вдруг кто поедет, а так, говорит, до утра подождём, утром обязательно кто-нибудь да поедет... Перспектива ждать до утра, в кузове, нас что-то совсем не обрадовала, да и холодно стало с темнотой… - вновь начал рассказ Серёга. - Сидим, ждём. Стемнело, уже начали психовать, кто-то говорит: давай всё равно пешком пойдем, а прапор хикикает: а степных волков не боитесь? они тут бывают... Сразу разговоры про «пешком» прекратились... А темнота стоит - как у негра в жопе!.. И, главное - ни звёзд, ни луны. Только стрёкот цикад. Сидим, как дураки, прапор спит в кабине с водителем... Весь спирт выжрал, зараза!.. Вдруг в темноте, по горизонту, появился огонёк и, вроде бы, к нам едет: то пропадает, то приближается. Ты не поверишь, командир, ждали этого огонька, как бога, а он только через полчаса приблизился, превратился в два огонька от фар. Настолько обманчиво расстояние в степи… Мимо не проехал - мы фарами начали «SOS» сигнализировать. Оказалось -председатель совхоза. Удивился, но выручил - литров десять бензина дал. Пока налили, пока движок прочихался, опять двинулись в путь. Я смотрю: вот, как он едет, не пойму - фары светят, дороги справа, слева, в разные стороны... Вот как бы мы пошли?.. Точно, как в пустыне Моисей сорок лет водил людей. Хорошо, что не пошли!.. И, вроде бы, огоньки появились по горизонту, два или три, как мотор опять заглох... Смотрим: огоньки, вроде, не движутся – наверное, фонари горят… Спрашиваем: что за огни? - Наверное, аэродром, - немного протрезвевший старший сказал и опять улёгся спать... Ну, мы, как только про аэродром услыхали, сказали, что пойдём пешком - и рванули! Бросили водителя и старшего - они сказали, что дождутся, всё равно кто-нибудь поедет утром... А степь-то, как оказалось, не ровная - балки разные, овраги даже есть... Только в балку спускаешься - огоньки пропадают, жутко в темноте становится. Забираешься на пригорок - вон он, светит!.. И напрямую к нему - не по дороге, конечно, через все колючки и кусты… Шагаешь, а огонёк еле-еле приближается, но всё равно на душе теплее... Так и пробирались, как танки, часа два. Оказалось ДПРМ (дальний привод). Вокруг - колючая проволока, собака на цепи, ворота на замке... Немного прутья отогнули, пролезли все, стучим в дверь ДПРМ - никто не открывает. Собака орёт как бешеная - думаем, сейчас всех вдобавок перекусает!.. Там солдат закрылся и гостей таких совершенно не ждёт... Колотили по двери минут пятнадцать, пока он всё-таки не открыл, а у нас видок, сам видел, какой?.. Хорошо, не шмальнул по нам - автомат, интересно, был у него?.. Ну, дальше уже тебе дозвонились... Вот так мы за арбузами съездили! Сколько мы их там съели - жуть, воды-то с собой не взяли... Смотреть на них теперь не могу!..
Лёха посмотрел на свой экипаж, попавший в это приключение - как они все толпятся возле умывальника, отмывают грязь и пыль, постепенно превращаясь в чистых людей, и подумал: «Ой, не зря штурман что-то про шахтёров говорил - точно, как с шахты вахта вернулась!..»
Продолжение: https://dzen.ru/a/YjqD8o1w3kvwiX5o
