Если Окинский тракт от Монд до Орлика, что на крайнем западе Бурятии, приняли в эксплуатацию в 1993-м году, то дорогу за Орлик - и вовсе лишь в 1999-м. Асфальта нет и скорее всего никогда не будет даже на тракте, а уж здесь - тем более. Вроде бы что-то рейсовое до Хужира ходит пару раз в неделю, но мы на него не очень-то полагались, и потому просто вышли к северной окраине Орлика.
Вскоре из посёлка прикатила неописуемо сельского вида "буханка" с одиноким бурятским (другие тут редко бывают) мужичком. Оля и Аня устроились на пассажирском сидении, а я - в монохромно-пыльном кузове, где постоянно приходилось отбиваться от двух катавшихся туда-сюда железных бочек. Возвращались мы куда как комфортнее - на легковушке-"пузотёрке" с бурятским семейством, и лишь водительница, приехавшая сюда из Улан-Удэ к родственникам, возмущалась на каждом ухабе, что отвыкла от таких дорог.
Ещё дважды мы ехали здесь на огромном гремящем ЗиЛе - но лишь на полдороги, до отворота на далёкий Хойто-Гол. Поэтому не удивляйтесь, что на фотографиях спокойно чередуются полдень, закат и рассвет.
Первые километры дорога идёт по самому берегу Оки, в которую на том берегу впадает река с ещё одним "неуместным" названием - Тисса. Впрочем, на свою карпатскую тёзку она похожа хотя бы порогами на фоне зелёных гор. В 25км выше по Тиссе есть Дабатский водопад, по чужим фотографиям напоминающий Йосемити в миниатюре - два уступа (28 и 85м), низвергающихся с отвесной, почти гладкой скальной плиты. Но дорог туда нет, и только по прямой до водопада порядка 30 километров.
В просветах тайги, между тем, всё чаще показываются горы, на вершинах которых могут быть с равным успехом как снежники, не успевшие растаять к середине лета, так и вечные льды. До этих гор несколько десятков километров, и под ними лежат Хойто-Гол и Долина вулканов, ради которой мы забрались в эту глушь. А за горами начинается Тува.
Километрах в 12 от Орлика дорога пересекает Оку длинным деревянным мостом. Подобные мосты, по крайней мере один у села Сорок, я видел и на Окинском тракте - но видел с современных железобетонных мостов. Как я понимаю, до постройки тракта официальных дорог в Окинском районе не было - лишь накатанные "Уралами" колеи да деревянные мосты, строительство которой было местной инициативой.
Окинский тракт прокладывался в основном в конце 1980-х ещё на советские деньги, эта дорога - уже целиком детище лихих 1990-х, и её строители разумно решили, что если старые мосты выдерживали проезды ЗиЛов и паводки на горных реках, то стоит ли городить новые?
Экологически чистый пейзаж...
Всё те же горы в перспективе русла:
Затем дорога упирается в гигантскую почти отвесную ступеньку, довольно круто взбирается вдоль неё и наверху поворачивает на 180 градусов. На карте этот подъём обозначен целым перевалом Эрик-Дабан, а его покорителей встречает священная роща:
По всей Великой Степи такие называют бурханы или обоо - маленькие жертвенники духам мест, где им оставляют символические подарки. Это могут быть лоскутки, камушки, конфеты или сигареты, а в Тункинском и Окинском районах буряты чаще всего сыплют на бурханах зёрна и брызгают молоком или водкой.
На Оке ещё и буддизм сплёлся с шаманством как-то особенно причудливо - на местных бурханах часто можно увидеть хурдэ (крутящиеся цилиндры с тибетскими молитвами), а здесь вот сложены зулы - лампадки, которые, видимо, зажигают да развешивают по роще во время буддийских праздников.
А вот ячьи хвосты - чисто окинская примета: зимы этого Сибирского Тибета пережить наверняка могут только северные олени, которых испокон веков разводили коренные жители сойоты, да косматые сарлыки (яки), которых привели сюда в 19 веке буряты-хонгодоры. Ячьи стада попадаются у дорог, а хайнаков (полуяков-полукоров) можно видеть у заборов Орлика. Но показательно, что символом Оки стал ячий хвост, а не рога оленя.
Эрик-Дабан поднимает дорогу на плато Сенцын-тала, огромной плоской плитой лежащее на горах и реках. Следующая речка Сенца пересекает его даже без каньона, а за деревянным мостом через Сенцу встречает Поляна Хонгодоров под священной для окинцев горой Хан-Уула:
Стела Хонгодоров отмечает и развилку - налево вдоль Хан-Уула уходит колея к Долине вулканов, направо - грунтовка на Хужир.
На самой Хан-Уула же можно разглядеть хий-морина ("конь ветра", буддийский ангел-хранитель) на главном окинском обоо, а лес скрывает дополнивший его в 2003 году дацан. Называется он Ламажабдойлин - так же, как и буддийский монастырь в Орлике, то есть видимо это его филиал. Мы туда подниматься не стали, зная, что деревянные постройки дацана довольно невзрачны, а самое главное - пусты: за несколько дней на Оке я ни разу не видел буддийского монаха, отпертых дверей храма и вообще каких-либо признаков жизни в дацанах. Наверное, так же выглядели русские миссионерские церкви где-нибудь на Алтае 19 века - молиться, даже и буддийским сущностям, здесь предпочитают на бурханах.
Где-то здесь же, между Сенцой и Жомболоком, с 1728 года стояло первое оседлое селение этого затерянного мира - Окинский караул. Стерегли его 4 казака, выполнявших скорее роль таможенников, и два десятка хонгодоров, причём не из Тункинской долины, а из Аларской степи ниже по Оке: именно с пограничных постов началось проникновение бурят в Саяны.
К началу ХХ века Окинский караул успел разрастись в деревеньку, но в 1927 в полном составе переехал в Орлик, заложенный тогда как новый райцентр. Мы же продолжаем путь, и над ровной Сенцын-талой понемногу начинают вставать сказочно красивые горы:
Плоское поле, за которым стоит крупная по окинским меркам деревня Саяны (400 жителей), однако, тоже не простое. Сенцын-тала - плита не только ровная, но и твёрдая - под тонким слоем почвы здесь камень. А потому в 1971 году прямо на этом поле был оборудован аэродром, способный принимать не то что вертолёты и кукурузники, но и вполне серьёзные "летающие автобусы" Ан-24.
Прежде район обслуживал аэродром "Орлик", но он был рассчитан как раз-таки на кукурузники. А до его постройки в 1951 году на Оку попадали и вовсе лишь пешком или верхом. Наконец, в конце 1980-х был пробит Окинский тракт, а в 1992 году, чуть раньше его официального ввода в строй, сюда перестали летать самолёты. На бывшей взлётке с той поры успели вырасти ёлки...
За Саянами плита Сенцын-талы понемногу теряет горизонтальность, сменяясь предгорьем хребта. Здесь на склоне блестит искорка буддийской ступы - это гора Зелёной Тары, одна из самых чтимых местными жителями святынь. На другом берегу Оки мне показывали ещё и гору Белой Тары, но она совершенно не выделяется среди соседних вершин.
Тары в тибетском буддизме - это божества-защитники людей. Белая Тара дарует чистоту и мудрость, Зелёная Тара мгновенно приходит на помощь в беде, и думаю, нетрудно понять, какую из них в суровом таёжном краю вспоминают чаще. Природное изображение Зелёной Тары ламы-миссионеры нашли вон в том гроте на склоне горы, скорее всего лишь вложив новый смысл в древнюю сойотскую святыню:
Чуть дальше на земле - странная каменная выкладка, вроде бы естественная, но окинцам известная как Стрела Гэсэра. Поле у горы Зелёной Тары же - по сути дела Поляна Сойотов, где в середине сентября проходит их национальный праздник Улуг-Даг ("Великая гора", а до 2004 просто "Жогтаар" - "Встреча").
Ещё несколько километров - и дорогу нам вдруг преградил поток застывшей лавы, за которым плещется через острые камни горная речка Жомболок.
10-15 тыс. лет назад и даже позже Восточный Саян был похож на Камчатку, и с той поры даже в Тункинской долине остались десятки потухших вулканов. Но крупнейшим в тогдашнем мире очагом вулканической активности были верховья нынешнего Жомболока: потоки лавы от множества извержений образовали в его ледниковой долине слой толщиной в 150 метров. Закончилось всё это, по геологически меркам, почти что вчера - может быть, накануне основания Рима, а может быть - в эпоху Чингисхана. Лава здесь и в наши дни повсюду, едва прикрытая тонким слоем земли:
Она почти не образует знакомых по Курилам, Армении или Приморью шестигранников, зато вся пронизаны пузырями - состав её был совсем другим, с большим количеством газа, от которого раскалённая жижа бурлила.
Долиной вулканов в Окинском районе обычно называют падь Хи-Гол в верховьях Жомболока, где отлично сохранилось два вулканических конуса. Но фактически весь каньона Жомболока - Долина вулканов, и Шарзинская котловина, куда въезжаем мы по деревянному мостику, обогнув лавовый вал - лишь её низовья.
Над котловиной стоит зубчатой стеной хребет Кропоктина - в этих вершинах 2900-3100 метров:
Продолжение следует...
См. также:
