Специально для "Лилит" интервью ведёт Вера Илюхина (Москва)
Продолжение. Начало ЗДЕСЬ
Моему поколению Вероника Долина всегда казалась ангелом, далеким от быта. Неземной сущностью…
Тут некоторый дефицит наблюдательности имеется. Есть мое земное «я», есть мое неземное «я». Этот дуализм прекрасно во мне уживается. Мои родители тоже не могли ничего во мне понять. В их жизнь я вносила одни помехи. Родители мирились со мной с трудом. Почти до самого их ухода. Но у нас внезапно случились лучезарные 6–7 лет в отношениях. И это было удивительно. Никто этого не планировал. Когда они оба прониклись мной.
Одновременно?
Да. Это произошло внепланово. Но я получила такой подарок судьбы. Если бы этого не было, я бы много легче, обыкновенней восприняла бы их смерть. А я расквасилась в лужу. Которой и являюсь и по сей день.
Это было чувство… прощения, благодарности?
Никакого прощения, ни благодарности не было. Просто внезапно между нами возникла связь. Возникло то самое тепло, утепление комнаты, которого никогда не было. И это было ужасно. Оно меня привело к состоянию, близкому к концу.
Да почему?
Потому что я из него не вышла. Я чудовищно тяжело их уход восприняла. У меня были огромные претензии к Москве. Это еще были 90-е годы. Я уж точно не тот человек, который будет их порицать. Для меня было все ровно наоборот: я обожаю 90-е! Но Москва тогда, совершенно непонятно что из себя представлявшая, убила моих родителей.
Каким же образом?
Своей небрежностью, равнодушием… Мои родители были крепкие люди, едва начавшие стареть… ушли молниеносно. Мама за полгода, ураганом унеслась. А папа еще три года прожил и у меня на руках за час ушел. И это был огромный удар по моей защите. Я же сказала: кормить, лечить и пророчествовать… и тут у меня было сломано все! Как же так? Я, такой вратарь по жизни, вдруг не удержала ворота. И я абсолютно рехнулась на этой почве… Меня очень многое в медицинской Москве потрясло. Еще меня потрясли люди. Ох, я была одна! Ой, матерь божья, я такой урок получила!.. Мне ж казалось, что я запросто все решу. Деньги есть, имя есть, любой главный врач – к моим ногам. «Все сделаем, Вероничка», – обещали. И ничего не делали! И я хорошо была проучена… Они, эти люди, научились так мимикрировать… Знаете, нигде таких беспомощных людей, как в России, больше нет. Ничего не могущих… В Израиле колоссальные психологические мышцы. У старцев, у детей, у молодежи – это первое, что вбрызгивается человеку в кровь: уверенность. Дальше каждый как может, так и наращивает себе эти мышцы. Франция – это такая государственность, такая уверенность в своем утре, в своем дне, в своем вечере. В 12 обед. Вечер – горячая еда с вином. Понятно, что из поколения в поколение это неотменяемо. Штаты – это космос. И везде практически космос. Но не у нас. Но рано или поздно даже наш беспомощный народ накачает мышцы. Я уверена.
Может, вы собираетесь уезжать?
Вряд ли. У меня есть вид на жительство во Франции. Но дети мои обзавелись такими профессиями, которые не конвертируются на Западе. И меня ничто и никто не держит там. Как захочу, так и будет. Как только возникнет импульс, я буду там, где нужно… из любого окна шагну.
Меня в разных дозах можно обнаружить в Штатах, во Франции и в Москве. Во Франции – мое наилучшее «я». Это «я» – повышенной очистки. Ну и что с того? Из моих девяти внуков семеро живут в Москве.
Вы к ним привязаны?
Конечно.
И при этом вы как-то сказали, что никому не нужны…
Я знаю, что я говорю. Я говорю про то, что я не нужна в той степени привязки, чтобы это выглядело канатами… Лично себе я бы рекомендовала соблюдать границы со своими детьми. Они очень плохо у меня выглядят, эти границы.
Дети вас обижают?
Мы встали на эту тропу. Они повзрослели, и на это можно наткнуться. Только во взрослости наступили времена, когда моя внутренняя птица может пораниться об их ставни. А ставни их теперь закрыты. Как в старинных средневековых балладах. У них у всех свои семьи. И это другая жизненная модель.
Мама больше не нужна?
Ну, нужна, наверное. Но как бы… чтобы она была настоящей бабушкой и готовилась стать прабабушкой. И была в крахмальном переднике, с причесанной красивой седой головкой, с хорошими вставными зубами, пекла пироги, блины. Я думаю, что это бы они приняли. Им бы понравилось. А я вступаю в некоторое противоречие с традиционными представлениями о бабушках. Но я это переживу…
Продолжение завтра, подпишись на наш канал!
(с) "Лилит"
