Обзор повести
В этом произведение воспето язычество. На автора повлияли Ницше, Жид, Жионо и другие философы. Словесность повести автор приурочил к "нулевому градусу письма". Повествование здесь делится на многие упрощенные предложения, замкнутые в себе и напоминавшие языковые острова. Здесь нет причинно-следственных связей, как в любой словесности. Разрыв между смысловыми линиями. Речь разбивается на отдельные отрезки. Детали то появятся на поверхности, то опять пропадают бесследно. Между двумя бесконечностями их небытия лишь короткий миг, когда они есть тут. Они рисуют некую временную психологическую картину перед читателем. У автора нет цели сделать книгу исходя из воспоминаний.
Для главного героя непроницаемо все, требующее усилий. Интеллект спит в этом рассказе. Пустоту заполняют чувства с эмоциями Камю! Разум француза тоже отключен до такой степени, что личные дела "посторонний" расшифровывает с трудом. Поэтому он не раскаялся в содеянном, а выразил сожаление. Парадокс рассказа связан с тем, что авторское "я" потеряло аналитическое мышление. Оно не в состоянии раскрыть себя изнутри. Оно чуждо себе и смотрит словно сторонний наблюдатель. Невозможно постичь иное "не-я".
Таким образом "нулевой градус письма"- это особая структура молчаливого мышления с нулевым накалом умственного напряжения. Главный герой живет бездумно и погруженный в спячку разум приносит ему не огорчения, а блаженство. Он сбросил с себя дурман единственный раз, когда вел философские дискуссии перед казнью со священником. Слова про счастье словно завет Мерсо. Это его справедливость и правота. Если бы не преступление, то француз нашел бы смысл бытия. Камю видел в нем "человека, который, не претендуя на героизм, согласен умереть за правду".
Он не достиг цели. Свобода и правда ему не свойственны, так как они делаются за чужой счет. Можно провести параллель между героями Альбера и Достоевского. Для прозаика жизнь умирающего за правду персонажа, "постороннего" - козырь чтоб победить. Ходатайство, поданное автором в трибунал взыскательной совести для пересмотра дела очень сложно поддержать, как и скрепить приговор.
Замешательство вкупе с отрицанием происходящего скрывает подвох. Обряд судейства противостоит действительности "постороннего". Исторически они очень близки друг другу. В их близости и скрыт парадокс существующей цивилизации, исчерпавшей свои запасы.
