Новый фильм Фархади, получивший Гран-при в Каннах, — настоящий слоубернер, в котором почти детективная интрига выстраивается не вокруг преступления, а вокруг добродетели. Возможно, притворной.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Рахим (Амир Джадиди), каллиграф из иранского города Шираза, сидит в долговой тюрьме: после того как его бизнес по производству рукописных вывесок обанкротился, не выдержав конкуренции с печатными технологиями, он остался должен существенную сумму своему поручителю Бахраму (Мохсен Танабанде), родственнику его бывшей жены. Рахима отпускают на волю на пару дней, и он собирается расплатиться с кредитором, воспользовавшись счастливым случаем. Его нынешняя возлюбленная (Сахар Голдаст) нашла на остановке сумочку с семнадцатью золотыми монетами. В последний момент выясняется, что из-за колебаний курса золота денег на покрытие долга все равно не хватит. Расстроенный Рахим вдруг становится очень совестливым и решает вернуть находку законному владельцу сумочки. Хозяйка монет очень быстро находится, а история о его порядочности немедленно попадает в новости.
Режиссер Асгар Фархади в нулевые вошел в историю, за пять лет дважды получив для Ирана «Оскар» (за «Развод Надера и Симин» и «Коммивояжера»). Потом снял в Испании не очень удачные «Лабиринты прошлого» — в южноевропейском контексте и с голливудскими звездами его строгая режиссерская манера вдруг стала выглядеть слегка натужной и аляповатой. И вот Фархади вернулся на родину, к всеобщему удовольствию: в Каннах «Герой» разделил с «Купе номер 6» Гран-при, а потом был отправлен по привычному маршруту на «Оскар» (где, правда, не попал в этот раз даже в шорт-лист).
Фильм сделан в традиционном и для этого автора, и вообще для бедного, но чуткого иранского кинематографа (как и в свое время для позднесоветского) жанре бытовой зарисовки, которая постепенно вырастает до уровня притчи. Драма маленьких, но роковых моральных дилемм, импульсивных решений и поступков, имеющих далеко идущие последствия. Фархади, всегда сам пишущий для себя сценарии, — настоящий виртуоз такого нарратива; его истории поначалу кажутся приземленными, даже банальными, и вдруг ты понимаешь, что боишься лишний раз моргнуть.
«Герой», впрочем, начинается с высокой в буквальном смысле ноты: едва выйдя из тюрьмы, герой навещает зятя, работающего на какой-то скальной достопримечательности головокружительной красоты (кажется, это некрополис античных времен), и долго пыхтя поднимается к нему по лесам. Как вскоре выяснится, это самая легкая часть его восхождения: всякий раз, когда удача вроде бы улыбается Рахиму, эта улыбка немедленно превращается в жестокую гримасу.
Сам Рахим тоже улыбчив, хотя чем дальше, тем меньше. Это важная деталь: герой — обаятельный мужчина с открытым лицом, легко располагающий к себе как большинство окружающих, так и зрителя. Но что-то здесь не так, и мы все время задаемся вопросом: что если прав суровый экс-родственник, видящий, по его словам, Рахима насквозь, что если он не растерянный бедолага, а лицемер, манипулятор, жулик?
Фархади неизменно оставляет в своих рассказах пустые места, которые зритель должен заполнять самостоятельно: что-то попросту происходит за кадром (как, например, отправная точка сюжета, обнаружение золота), какие-то важные события известны персонажам, но неизвестны нам (скажем, подробности размолвки с Бахрамом и сложной романтической жизни Рахима). Здесь сам главный герой оказывается загадочным многоточием, и фильм закончится лишь тогда, когда он наконец совершит поступок, не допускающий разных трактовок.
Рахима окружает десяток объемных (и, как всегда, превосходно сыгранных) персонажей — от трогательного сына, страдающего сильным заиканием, до сердобольного таксиста. Но в первую очередь это история про маленького человека, окруженного институциями, у каждой из которых собственная повестка. Чего-то хочет тюремная администрация, то ли сочувствующая герою, то ли прикрывающая собственный зад. Чего-то — благодушные тетеньки из комитета помощи заключенным. Чего-то — массмедиа, соцсети, культура вирусных роликов, проникшая даже в Иран. Девять из десяти западных режиссеров ушли бы в прямолинейную сатиру, Фархади и тут умудряется оставить всю суету вне кадра, показывая лишь причины и последствия виртуальных бурь. Это экономное, даже аскетичное искусство, вынужденно выучившее эзопов язык, но говорящее на нем внятно и с достоинством.
[data-stk-css="stkC6s9Y"]:not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px; margin: 0 auto } [data-stk-css-m="stk7Nasc"]:not(#stk):not(#stk):not(#stk):not(style) { width: 100px }
