Как начинается ваше субботнее утро, дорогой читатель? Наше, как правило, с хорошего кофе, дополняющего удовольствие от просмотра материалов из мира живописи, опубликованных уважаемыми коллегами за минувшую неделю.
Вот и сегодня всё шло своим чередом. Пока нам на глаза не попалась публикация сотрудников одного отечественного музея. Ознакомившись с её содержанием, мы невольно отставили подальше чашки с любимым напитком и решили, что выходной на сегодня отменяется.
Дело в том, что на картине художника Франсиско де Сурбарана, носящей длинное название «Натюрморт с лимонами, апельсинами и розой», дражайшие коллеги ухитрились разглядеть... чашку кофе. Более того: описывая композицию полотна автор аннотации утверждает, что зритель буквально ощущает запах кофе, соседствующий с ароматом роз.
Осмелимся не согласиться с таким утверждением. При всей своей изысканности и оригинальности «Натюрморт с лимонами, апельсинами и розой» великого испанца — типичное произведение севильской живописной школы. Для нас с вами, дорогой читатель, это означает следующее: следуя канонам эпохи и жанра, продиктованным строгой католической моралью XVII столетия, художник зашифровал в своём произведении глубокий религиозный смысл.
Безусловно, отрицать стремление мастера к приданию картине ещё и чисто эстетической привлекательности было бы глупостью. Объём, вес и сложная текстура изображённых плодов переданы просто виртуозно! В этом смысле мастерство Сурбарана заметно опережало эпоху. А работа мастера с отражениями и светом, едва ли не более кропотливая, чем проработка центральных геометрических и колористических доминант, дарит натюрморту дополнительный шарм и композиционную глубину.
И всё же главные здесь — не цветовая палитра, не контраст тёплых оттенков фруктовой кожуры и холодного металла посуды, и даже не ритмичное чередование геометрических фигур. А символы, в которых заключено авторское послание.
Три центральные группы объектов — не что иное, как отсылка к библейской концепции Святой Троицы. А где Троица — там всегда символика чистоты и непорочности. Обратите внимание, дорогой читатель: поверхность фруктовых плодов лишена изъянов, а роза — шипов. К тому же проведённая в ходе реставрации натюрморта рентгенография показала: в окончательной версии картины маэстро Сурбаран избавился от ломтика покрытого сахаром картофеля. Который должен был соседствовать с той самой чашей. Намёк на сладкую жизнь не вписался в финальный концепт высокой духовности и был безжалостно удалён.
А вот теперь скажите пожалуйста, уважаемый читатель: мог ли крепкий и душистый напиток быть слагаемым образа Девы Марии, который символизирует правая (относительно зрителя) композиционная группа? Ну, конечно же, нет. Пречистую Деву, по мнению строгой католической догмы, имела право олицетворять лишь простая чистая вода.
Так что спешим огорчить работников славного музея города N: сообщать версию о том, что на картине Сурбарана изображена чашка с кофе — явное заблуждение. Ну а если (паче чаяния) их версия правдива, мы даже затрудняемся представить, с какой целью замечательный испанский мастер, одна из ярчайших личностей золотого века испанской живописи, решился на такую шутку, граничащую с авантюрой.
Автор: Лёля Городная.
