Начало. Глава 4
Таська прибежала в обед как запалошная и с порога затараторила.
— Ой, что у нас в деревне делается, что делается!
— Да что делается то?
— У нас кошка ночью окатилась, так все котята исдохли! У соседской козы молоко пропало СОВСЕМ! С вечера доила, было молока, а утром пошла ни капли. И у всех так, в каждом дворе!
— Котята cдoxли? Или молоко пропало?
— Да у кого что! У кого куры не снеслись, у кого то щенки тоже... ну это... А бабка Гаша говорит, что это ведьма ночью в деревню приходила! Говорит, тебя искала!
У меня похолодело всё внутри. Я не знал, стоит ли ей рассказывать о моей ночной гостье. Я с большим трудом сглотнул комок, подступивший к горлу и спросил:
— Слушай, а ты молитву знаешь какую-нибудь?
Она вдруг замолчала и с огромным удивлением на меня посмотрела.
— Знаю, конечно. А тебе зачем?
Странная такая. Зачем. Так и хотелось ответить ей голосом Васи "Нааадо!"
— Ну так это...того...
Только и смог я вымолвить.
— Ну тебе какую? Утреннюю? Покаянную? Благодарственную? Хвалебную? Или Вопрошательную?
Я смотрел на неё во все глаза. Думаю, мои глаза тогда стали похожи на колеса от Белаза.
— Ну тебе для чего?
Я почесал здоровой рукой макушку. Откуда я знаю какая из них на ведьму подействует?
— А есть какая-нибудь....универсальная?
Тася села задумавшись.
— О! Давай я тебя "Отче наш" научу! Вот она точно универсальная!
И она начала меня учить.
Ну хоть что-то у меня будет, если ЭТА снова явится.
Вот никогда не верил в подобные вещи. Думал, что это всё бред и фантазии больных людей.... А может я тоже болен? Может я сейчас лежу в какой-нибудь больнице в коме, подключенный к аппаратам и всё это мне просто снится?
Но как-то слишком уж реальный мой сон... Особенно моя нога, примотанная к двум деревяшкам... Интересно, она у меня хотя бы срастётся? Я вообще когда-нибудь смогу ходить?
Мария иногда делает перевязку... Моя нога не похожа на ногу... По крайней мере на человеческую. Это скорее...нога слона. Толстая и вся синяя и местами с ранами. Жуть короче!
Рёбра почти уже не болят. Наверное, просто ушиб был. Я теперь могу хоть немного шевелиться. Чуть на бок поворачиваюсь. Скорей бы рука ещё прошла.
Чем ближе надвигалась ночь, тем мне страшнее становилось. Я лежал и к каждому звуку, к каждому скрипу и шороху прислушивался, повторяя про себя слова молитвы. Но всё было тихо. Луну сегодня прикрывала туча. Дождик стучал в окно и под этот мерный звук я уснул.
Утром меня разбудило солнце, ярко светившее в окно. Я видел небо и плывшие по нему белоснежные облака. А небо было лазурно-голубое, чистое, как будто вымытое ночным дождём, как вот это стекло, через которое я наблюдал за куском внешнего мира.
Прибегала Тася, рассказывая мне последние новости.
Хочу уже встать с этой ненавистной кровати!!!
Постигаю Библию. Ну ничего так... Бывает даже интересно...
А вечером зашёл Михаил. Выглядел он обеспокоено. Поспрашивал у меня про моё состояние. Не видел ли я чего... И почему я промолчал про ночную гостью?
— Рука твоя подживёт, костыли тебе сладим, вставать начнёшь, а там и в город тебя спровадим.
Я кивнул. Осталось дождаться когда рука срастётся. Короче, долго ещё.
Он уже было хотел выйти, я его окликнул:
— Михаил! А как мои друзья? Вы их нашли?
— Ах, да! Совсем запамятовал! Да, мы ходили. И лесник наш несколько дней прочёсывал. Нет никого. Где сидели, видно, где проходили, тоже. Скорей всего выбрались из леса. Если к озеру не стали больше возвращаться.
Фууууу! У меня, если честно, даже от сердца отлегло! Надеюсь, что они выбрались.
— Хорошо. Спасибо. Главное, чтобы они моей матери ничего не сказали лишнего. А то похоронит раньше времени.
— Бог даст, обойдётся.
Он меня перекрестил и вышел. Ну немного успокоил. Теперь хоть за них переживать не буду. Надеюсь, они выбрались живые и здоровые...
Если, конечно, Михаил не обманул меня.
В вот ещё один длинный, бесконечный день прошёл. Снова закат. Луна вылезла на небо, не дожидаясь пока сядет солнце. Она всё ещё полная, по крайней мере так кажется. Тася заглянула, пожелала спокойной ночи. Надеюсь, так и будет.
Я смотрел, как на небе одна за другой появляются звезды. Вдруг я услышал скрип половиц. Повернул голову, а там снова эта ведьма. Скинула свой балахон. С её волос капает. В них запутались водоросли. В прошлый раз я этого не заметил... Наверное, слишком напуган был. Она начала приближаться, а я начал шепотом читать молитву.
"Отче наш, Иже еси на небесе́х!
Да святится имя Твое, да прии́дет Царствие Твое..."
— Я тебе нравлюсь? — снова она пристала ко мне со своим вопросом.
А я продолжаю шептать:
"Да будет воля Твоя, яко на небеси́ и на земли́.
Хлеб наш насущный да́ждь нам дне́сь..."
А она всё приближается... Чем ближе она, тем громче я шепчу.
— Полюби меня!
" И оста́ви нам до́лги наша, якоже и мы оставляем должнико́м нашим;
И не введи нас во искушение, но изба́ви нас от лукавого..."
Я уже говорю в голос. Она стоит возле кровати. Вода с её волос капает мне на простынь. Я весь покрылся холодным потом, голос мой дрожит и какой-то хрипловатый.
— ПОЛЮБИ МЕНЯ!!!!!
Кричит она на меня. А я продолжаю, но тоже уже кричу.
" Яко Твое есть Царство и сила, и слава, Отца, и Сына, и Святаго Духа, ныне и присно, и во веки веков."
Она вдруг то ли прыгнула, то ли взлетела и оказалась на мне. Её лицо было рядом с моим. Я не ощущал её веса, только жуткий холод.
— АМИИИИНЬ!!!!
Заорал я ей прямо в лицо. Меня трясло, только не понятно то ли от страха, то ли от холода.
А она наклонилась и шептала мне:
— Полюби меня и пойдём со мной!
Я не мог пошевелиться. Меня просто приковало к кровати. Даже здоровая рука не поднималась. Я смотрел ей прямо в глаза, в которых отражалось то самое озеро.
— НННЕЕЕЕЕЕЕТТТТ! — Крикнул я что есть силы.
Послышались шаги за дверью и ОНА испарилась как дымка. Но меня всё ещё продолжало трясти. Вошли Мария и Михаил.
Михаил подошёл ко мне, схватил меня за грудки и тряхнул:
— ЭТО БЫЛА ОНА, ДА?
Я лишь закивал. Меня ещё не отпускало, трясло мелкой дрожью.
И Мария, и Михаил интенсивно крестились, в дверь заглядывала лохматая голова Таськи.
Михаил сходил и принёс икону, видно было, что старинную, и свечи. Мария села рядом с кроватью на стул. И стала шептать молитвы и креститься, и под это бубнение я наконец успокоился и уснул.