Два дня назад мы обсудили с Анастасией кто же такой археолог и зачем ему открытый лист. Но возникли вопросы о том, почему бы не разрешить копать кому угодно, что делать с найденной кефирной фольгой и многом другом. Потому продолжаем беседу о работе археологов с Анастасией Николаевной Федориной - археологом, участником Суздальской археологической экспедиции, младшим научным сотрудником отдела средневековой археологии Института Археологии РАН, старшим преподавателем истфака ГАУГН.
Запутались где правда, а где вымысел? Подписывайтесь - будем разбираться вместе! Оставляйте свои лайки и комментарии - дискуссии только приветствуются.
Могу ли я начать собственные сразу после окончания ВУЗа, если во время практики занимался черчением?
Если вы занимались только черчением или фотографированием, то вряд-ли вы сможете провести раскопки на высоком уровне. Работа археолога - это комплекс разных факторов. Вы же не просто так решили, что нужно покопать. Необходимо объяснить Минкульту почему ваш памятник нужно начать копать прямо сейчас. Почему он не может подождать? В каком объеме вы будете копать?
Археология отличается от любительского общения с древностями главным образом тем, что она решает конкретную научную задачу: должно быть ясно зачем исследователь делает то, что он собирается делать. В том числе потому что памятник все равно будет разрушен. А наша основная задача - узнать что-то о прошлом с минимальными разрушениями тех физических останков, которые до нас дошли.
Яркий пример, одна из важных страниц изучения русских древностей, эпопея Алексея Сергеевича Уварова с его раскопками владимирских курганов. Это проект важность которого сложно переоценить со всех точек зрения. В общем-то, поворот к изучению русских древностей связан именно с ним, прежде все увлекались классической античностью.
Для своего уровня, середины XIX века, Алексей Сергеевич сделал всё максимально хорошо. Но у него не было тех знаний и опыта, которые мы имеем сейчас, понимания того что важно, а что второстепенно. Он раскопал 7700 курганов. Это огромный материал, открывший новый неизведанный мир русского средневековья. Кажется, что для Алексея Сергеевича оказался очень неожиданным облик погребальных древностей Ополья, который он зафиксировал. Оказалось, что они разительно отличались от привычных представлений XIX века о русском средневековье. Не зря свою книгу Уваров назвал “Меряне и их быт”.
Но что получается? Он раскопал 7700 курганов. По сути дела, все насыпи, которые в тот момент читались в рельефе. И сейчас, чтобы перепроверить какие-то детали, с чем-то связать, сравнить, мы не можем прийти на нужный могильник и раскопать непотревоженный, сохранный курган. Сейчас это сплошное ровное поле и нам нужно сначала найти могильник, локализовать его в ландшафте. Некоторые вещи можно восстановить, но гигантскими усилиями. Мы мало можем сказать о размерах курганов. Мы можем измерить их диаметр, если раскопаем, но не высоту. Мы не можем многое уточнить, но, зато, всё раскопано.
Сейчас, археологи во всем мире исходят из того, что любые вмешательства в памятники должны быть достаточными для решения конкретной задачи, но минимальными. Но это не значит, что мы каждый раз копаем 2 квадратных метра и всё, для решения конкретной задачи нам может понадобиться раскопать и 3000 кв.м.
Другой случай - это охранные или спасательные работы, где археологи зачастую вынуждены копать много. Например, в прошлом году начались работы сопровождающие строительство скоростной трассы Москва-Казань. В этой ситуации часть памятников может быть утрачена полностью, потому что не всегда трассу можно перенести. Поэтому лучше раскопать всю затрагиваемую строительством площадь, чтобы сохранить как можно больше данных.
Но, если можно где-то не копать, современная наука исходит из того, что лучше этого не делать. Если можно просто ограничиться недеструктивными методами (разведка, геофизические исследования, дистанционное зондирование и т.п.), то лучше так и делать. Мы не можем вообразить какие методики можно будет применить к этому объекту лет через 20, а то и через 100. Мы не можем даже предположить, что и как смогут фиксировать и потом анализировать будущие поколения археологов и представителей смежных наук. И наша задача - эти древности для них сохранить. Позаботиться о будущих поколениях, чтобы им не приходилось, как нам, совершать какие-то сложные кульбиты для решения простых задач. Не усложнять им жизнь и сохранить в целостности те памятники, которые до нас дошли.
А если мы повыдергаем из культурного слоя все то, что нам интересно, что останется нашим потомкам? Что нового они смогут узнать о прошлом и нашем времени, в том числе?
Есть мнение, что археологов интересуют только самые древние слои, а более новое они просто выбрасывают. Допустим, вы копаете XIV век, что вы делаете, если находите находки XIX века?
Я бы сказала, что в вашем вопросе сразу есть ошибочное утверждение - что мы копаем XIV век. Археолог копает памятник во всём его разнообразии. Это очень важная формулировка. Археолог не копает что-то одно. Для него важен контекст. Потому что взаимодействие всех предметов, объектов, остатков на памятнике в полном объеме помогает решать больший круг задач, чем единичные предметы. Вещи сами по себе в большинстве культур очень стандартные, даже когда нам кажется, что они уникальны. Эксклюзивных вещей вообще крайне мало. Именно эта стандартность помогает нам в решении многих вопросов: хронологии, культурной принадлежности, связей между разными людьми и обществами. Интересна именно взаимосвязь этого всего.
Например, пока в 20-м году развивалась пандемия, в первый весенний карантин, наша экспедиция проводила работы в одном из сел Ополья. Большое село Порецкое, примерно в 10 км от Владимира, на реке Нерли. Это были охранные работы - там строился поселковый клуб. Работы не стали откладывать. Оказалось, что есть свои плюсы в пандемии, потому что в качестве рабочих удалось привлечь жителей этого села - молодежь, которая все равно училась в дистанционном формате. Раскоп большой - 800 метров, дистанцию соблюдать легко, все сидят на карантине, включая археологов. Клуб должен быть в центре современного села, но на периферии села средневекового. Село по письменным источникам известно с XVI века, по данным археологии оно возникает не позднее XI века. Не удивительно, что в раскопе были представлены все эпохи. Там были все слои: XX век, XIX, XVIII, XVI-й, немножечко переотложенного домонгольского материала. Даже была сетчатая керамика, бытовавшая в раннем железном веке, т.е. на рубеже тысячелетий, тоже в переотложенном виде.
И археолог не копает по принципу: “тут покопаю чуть-чуть, возьму XII век, остальное не буду”, копается весь комплекс. В этом конкретном случае часть самых древних небольших кусочков предметов и керамики XII века, керамика раннего железного века - они все были в переотложенном виде. Ты не знаешь наверняка, что и где будет. Это, во-первых.
Во-вторых, пока ты не разберешься с этими объектами: что к какой эпохе относится, ты почти ничего о раскопанном участке не узнаешь. Зато, разобрав весь этот объем, задокументировав что где и когда располагалось, ты узнаешь как изменялась застройка этого села со временем. Насколько она была устойчивой, были ли периоды когда этот участок забрасывался? В данном случае мы видели, что это всегда был густозаселенный участок села. Этот участок расположен на краю высокой береговой террасы реки Нерль. Но в раскопе хорошо видно как часть слоя, накапливающегося веками, жители села сдвигали, чтобы выровнять и расширить эту террасу и увеличить место для комфортного жилья.
Еще раз повторю, что археолог не занимается каким-то конкретным XIV или XII веком. Он занимается всем.
Другое дело, что если бы была возможность выбора места закладки раскопа, я бы выбрала место в другой части села, где была бы больше вероятность увидеть всю эту непрерывность целиком от XII века до XX, где ранние слои могли лучше сохраниться. Мне, как исследователю, интересно как эти исторические села развивались, насколько они были устойчивы, велики в разные этапы. Как эта застройка вообще выглядела? Менялся ли характер застройки, обустройство жизни с XI века до наших дней. И в этом смысле мне был бы интересен другой участок.
Что касается археологии последних двух - трех столетий. Пожалуй, исследователю начала XX века век XIX и, даже XVIII, был малоинтересен. Во многом потому, что более древние эпохи были изучены гораздо хуже. Если про что-то одно вы знаете много, а про другое нет, то вам будет интереснее разобраться в том, про что вы знаете меньше.
Но, во-первых, уровень наших знаний о разных эпохах повысился. А, во-вторых, археология позволяет для любой эпохи решать другие задачи, чем историки и их источники. Потому что большая часть письменных источников: книги, воспоминания, документы, фотографии и т.д. очень субъективны. Я выбираю что фотографирую, что и как описываю. Стереотипы и принятые нормы вынуждают меня использовать те или иные формулы и слова. Археологический источник в этом смысле гораздо меньше зависит от конкретного человека. Большая часть нашей обыденной жизни в письменных источниках не отражается, в фотографических источниках отражается лишь частично. Поэтому археология позволяет даже для поздних эпох получить новую информацию.
Мой любимый пример. Проект посвященный Бородинскому сражению. О нем много и виртуозно рассказывал Олег Двуреченский. Казалось бы, свидетельств о Бородинской битве огромное количество, но многие детали, о том как проходил бой, удалось уточнить благодаря археологии. Даже комплекс источниковедческих изысканий не всегда дает понять где истина. Всё равно мы вынуждены разбираться в субъективных точках зрения. Археология позволила проследить картину боя на некоторых участках гораздо точнее чем любой набор письменных источников. Просто археология и другие виды источников отвечают на разные вопросы.
Археология не мыслит короткими промежутками, и это касается не только прошлого, но и будущего. Допустим, что большинству не интересны все те полушки и копейки XVIII-XIX века, которые можно найти на территории Российской Федерации, но это не значит, что этот материал не будет интересен нашим потомкам лет через 100. И, если сейчас мы всё это раздёргаем на части - мы лишим их этой информации. Археологи думают не только о прошлом, но и о будущем. Не только изучать наследие, но и сохранять - важнейшая задача археологии как науки.
Вывод
Итак, в отличие от черных копателей, археологов интересуют не отдельные артефакты для себя любимых, а весь памятник в целом: кто там жил, как он развивался со временем. Задача археолога - тщательно изучить памятник и сохранить его для современников и потомков. Археолог не выбрасывает вещи более новых эпох, все они описываются и передаются в музеи и архивы.
А о том, правда ли, что с перепаханного поля ничего нельзя собрать, что делать со случайно найденными древними предметами читайте в следующей статье.
Отдельное спасибо пресс-секретарю Института археологии РАН Наталии Юрьевне Ферапонтовой
#наука #история #археология #кладоискательство #металлоискатель #история россии #археологические раскопки #приборный поиск #коп с металлоискателем #поиск с металлоискателем
