В черном для отечественной литературы 1921 году двумя августовскими громкими кончинами "повелителей Слова" - Блока и Гумилева - дело не ограничилось. Буквально в следующем месяце (23 сентября) свела счеты с жизнью Анастасия Чеботаревская, дама, пусть и не столь знаменитая в отечественной словесности, но человек безусловно талантливый и душевно щедрый.
Уже одно то, что она тринадцать лет была ангелом-хранителем большого русского писателя и поэта Федора Сологуба делает ее значимой фигурой Серебряного века. А ведь было еще заведование литературно-художественным салоном, активная помощь мужу в его работе, качественные переводы и собственная беллетристика. Незаурядная женщина, одним словом.
Печать таланта
Люди, рожденные на Рождество Христово, всегда отмечены печатью таланта и творческой составляющей. Вот и Анастасия Чеботаревская, родившаяся в рождественские дни декабря 1876 года с малых лет и читала запоем, и сама, учась в гимназии, писала стихи и переводила с французского.
В многодетной семье Настя была почти самой младшей, но ей пришлось рано повзрослеть, поскольку матушка (тоже, кстати Анастасия Николаевна) страдала душевной болезнью, и в один из приступов (Насте тогда было три года) бросилась в реку и утопилась.
Переживания от утраты чуть легче переносились за выполнением гимназических уроков, а затем и на педагогических курсах, где Анастасия успешно осваивала историко-философские дисциплины.
Успев поработать преподавателем в фабричных вечерних классах, она со старшей сестрой Александрой уезжает за новыми знаниями и впечатлениями в Париж, где они учатся в Русской высшей школе общественных наук.
Факультет ненужных вещей
Несколько слов об этом учебном заведении. Изначально хорошая идея организовать высшую школу с лояльными условиями поступления и учебы для студентов из России, как своеобразный факультет Сорбонны, была предложена думцем и госсоветовцем Максимом Ковалевским, который был не только видным историком и юристом, но и успевал руководить русским масонством.
А где масоны, там подкопы под правительство, червоточинки всякие, мастерки с угольничками, глазики всевидящие, и все это хозяйство против государственной власти обычно заточено.
Вскоре из амбициозного проекта школа превратилась в кружок по интересам, причем с явным уклоном в левизну и в "красноту". В лекторы каким-то образом затесались лысый Вова Ульянов с лохматым Витей Черновым, а на студенческую семью залезли бундовцы-петровские и прочие троцкие-луначарские. Короче, сам отец-основатель школы Ковалевский понял - контору нужно закрывать, - и чем быстрее, тем лучше. Заслуженный масон признал, что:
Теперь уже никто не хочет учиться и все заняты только тем, чтобы внедрять в других честные убеждения клеветой и насилием. Красные хулиганы сто́ят чёрных.
Ремень как кремень, высекающий искры творчества
Так вот, успев получить диплом этого парижского факультета - аналога будущей ВПШ, сестры Чеботаревские в 1905-ом возвращаются в Петербург, где начинают заниматься публицистикой в периодических изданиях, завоевывая авторитет у отечественных любителей словесности и тех, кто эту словесность, так сказать, производит.
Александра становится ближайшим другом кудрявого смотрителя "Башни" Вячеслава Иванова, а Анастасия - сближается с лысым (но очень талантливым) Федором Тетерниковым, который на всю жизнь станет ее другом, мужем и наставником.
Про Федора Кузьмича на канале есть отдельные эссе (целых три - здесь, здесь и вот здесь). Личность выдающаяся. И писал романы, и порол желающих с неувядающим энтузиазмом. И сам любил, чтобы его пороли, так что, полагаю, Анастасии Николаевне пришлось освоить науку ременных и розгочных дел для мотивации талантов Кузьмича и высеканию этим садомазохическим способом искр его, безусловно, яркого и многогранного творчества.
По рублю - шедевральные. А по полтиннику - просто хорошие.
Став супругой Сологуба и будучи натурой творческой, Чеботаревская развернула мощную деятельность по раскрутке и пи-ару своего поротого-перепоротого гуру. Она столь рьяно отстаивала его права на успех и гениальность, что издатели торопились выплатить гонорар только узнав, о планируемом приходе Федора Кузьмича с новыми стихами или прозой в редакцию. Сам мэтр изящной словесности любил свою женушку, ценя ее заботу о нем и стараясь соответствовать установленной ей планке.
Помнится, Георгий Иванов в своих воспоминаниях рассказывал, как пришел к Сологубу за его новыми стихами для редактируемого Ивановым журнала. Тот приготовил гостю пакет со свеженаписанными поэзами, но не преминул уточнить, каков будет гонорар. Услышав, что по полтиннику за строчку, отложил этот пакет в ящик стола, а из другого извлек новый со словами "По полтиннику могу вот эти предоставить!" Красавец, что тут скажешь.
"Политические шарлатаны" из страны не выпустили
Так бы и катилась, спокойно и размеренно, жизнь этой замечательной литературной пары, но два переворота 1917-го года перевернули их уклад на большевистский манер - с пайковыми ржавыми селедками, холодом, нездоровьем и прочими "прелестями".
Анастасия Николаевна, как дама решительная и экзальтированная, сочинила и опубликовала несколько едких памфлетов против Советской власти, открыто обвинив парочку Ленин-Троцкий в «политическом шарлатанстве" и насильственном захвате власти. Более того, она назвала вещи своими именами - обличив большевиков, как преступников и «палачей кровавых октябрьских дней».
После ликвидации независимой печати Чеботаревская успешно освоила эзопов язык, продолжая бомбить ленгвардейцев собственными литературными снарядами. Муж понимал, что супруга может "доиграться с огнем", и подал прошение об их совместном выезде для лечения заграницу. По известной и освоенной ими схеме красные правители три года пичкали литераторов отписками, не выпуская бедолаг из страны.
Третьим будешь? Или третьей...
Когда же грянул смертельный дуплет, уложивший Блока и Гумилева, у Анастасии Николаевны случился приступ душевной болезни, ведь от наследственности никуда не уйти. Ей было видение, что властители судеб на небесах требуют искупительной жертвы трех больших русских поэтов. Два уже есть, а третьим должен стать Сологуб.
Но его можно спасти, заменив собственной кандидатурой. После этого, Чеботаревскую уже было не остановить. Несколько попыток удалось предупредить, но вечерний уход Федора Кузьмича до аптеки, оказался роковым. Супруга накинула пальто и решительно направилась к Тучкову мосту, откуда ринулась в воды холодной Невы.
Сологуб никак не хотел верить в смерть любимой женщины, накрывал ужин на двоих и стелил Насте свежую постель по принятому в семье графику. Только весной на опознании он принял этот удар судьбы, но принял весьма достойно. Снял с ее руки кольцо, надел его на свой палец и закрылся на две недели дома ото всех.
Математика - царица наук. Докажет даже встречу на том свете.
Потом, появившись неожиданно для всех в Доме литераторов, был удивительно спокоен и доброжелателен. Некоторые полагали, что и он тронулся умом. Но, оказалось, что все эти дни писатель делал математические выкладки, в итоге с помощью "царицы наук" доказав, что загробная жизнь существует.
Это успокоило и обрадовало Федора Кузьмича, ведь ему была обещана встреча с любимой на том свете, после которой никто и ничто их уже не разлучит. Так он и прожил в ожидании будущей встречи до декабря 1927 года, когда и отправился в свой неземной полет к лучшему из миров.
Где его уже ждала милая Анастасия Николаевна.
И он был уверен в предстоящей встрече.
Почему уверен? Да потому что он 25 лет своей учительской карьеры посвятил преподаванию ма-те-ма-ти-ки!
И знал в ней все.
И наука ему отплатила добром за верность, дав нужные ответы на волнующий поэта вопрос вопросов.
