Каким-то непостижимым образом вокруг метро «Курская» возникал в различных исторических точках (и передавался из одной в другую) культурологический геном «протопопа Аввакума» — и это всегда было связано и с диссидентством, и с литературой, да и вообще с социально-острым искусством.
Я уже говорил в предыдущих главах о Курском вокзале и Веничке Ерофееве, «Гоголь-центре» и Кирилле Серебренникове, кафе «Гладиатор» и лимоновцах из Нижнего во главе с их главным бунтарем (тогда) Захаром Прилепиным, о «Винзаводе» с Маратом Гельманом, а многое еще даже и рассказать-то не успел.
Но, конечно, главный источник этого вольнодумства, разлитого здесь буквально в воздухе — это дом, где жил академик Сахаров на Земляном валу (дом 48, тогда улица Чкалова). Это такой огромный «сталинский» дом на Садовом кольце, выходящий прямо на берег Яузы, вообще-то здесь была квартира Елены Боннэр, где она жила с матерью, сюда академик переехал в 1971 году.
О доме этом ходит много разных баек, которые остались благодаря жильцам — например, о том, что дежуривший круглосуточно в подъезде пост КГБ испросил себе разрешения (а может, договорился с жильцами, чтоб не жаловались их начальству) — поставить на лестничной клетке раскладушку. И ночью «офицер безопасности», следивший за Сахаровым, мирно на ней посапывал. По другой легенде, к жильцам приходили гебешники и требовали открыть люк мусоропровода (в домах того проекта они были прямо в квартирах), чтобы благодаря акустике услышать то, что говорилось в квартире у академика.
Известен случай, когда академик, вышедший из своего подъезда, сказал ребятам на черной «Волге», которая выехала из двора и намеревалась отправиться вслед за ним: «Слушайте, может, вы меня подвезете?».
Вообще, говорят еще (опять-таки из устного фольклора жильцов), что в доме селились высокопоставленные чины КГБ, хотя дом, похоже, был самым обычным домом, не ведомственным. Тоже загадка.
О квартире этой, где жил Сахаров, на страницах его воспоминаний осталось немало ярких страниц.
Ну, например: «В начале января к нам неожиданно пришел приемный сын Александра Исаевича, тринадцатилетний Митя — сын Светловой от первого брака. Было время завтрака, и Люся предложила ему выпить стакан чаю. Но он отказался. С первого взгляда меня поразила какая-то особенная торжественность в его облике и глаза — отчаянно сверкающие, серьезные, счастливые и гордые. Мальчик прошел в ванную и извлек прикрепленную на спине книгу, вручив ее нам. Это был первый том «Архипелага «ГУЛАГ».
Вот все это, как и внезапные вторжения, гебешные провокации, поток людей с прошениями, пресс-конференции для иностранных журналистов, мытарства и победы — все это происходило здесь в доме 48. Не случайно «через дорогу» — то есть через Садовое кольцо — располагается «Сахарница», то есть Центр Сахарова, признанный, как уже было сказано, иностранным агентом.
Однако по соседству с домом Сахарова, в переулке Обуха, выходящем на Садовое кольцо, располагается другой дом, тоже овеянный множеством легенд — здесь был так называемый «Институт мозга». Вообще это соседство (когда я о нем узнал) повергло меня в реальный ступор. Ну не может это быть простой случайностью, скорее, мистическим совпадением.
«Почти каждый день приносит нам вести о смерти того или иного знаменитого деятеля, тленные останки которого опускают в могилу. […] Почти на днях умер Кустодиев, ранее умер Васнецов — великие творцы в мире изобразительного искусства, не так давно умер поэт Есенин, ещё раньше умер поэт Блок, не очень давно умер замечательный деятель Дзержинский, а ещё ранее — не менее замечательный военный специалист Фрунзе… и огромный ряд других талантливых специалистов по различным отраслям знания и общественности…
Мы скорбим об умерших талантах, живших рядом с нами, вспоминаем об их великих заслугах перед СССР и в то же время не задумываясь предаем земле их творческий мозг на съедение червям. И ни в одном из случаев никто из близких к умершим не подумал сохранить для потомства их мозг — эту драгоценную часть человеческого существа, которая, собственно, и обуславливает творческую деятельность человека», — писал В.М. Бехтерев, великий русский ученый, основатель института, который придумал это учреждение в 1928 году, сначала как «лабораторию по исследованию мозга В. И. Ленина». Ну да, вы правильно догадались, мозг вождя мировой революции довольно долгое время находился именно тут — в этом мрачноватом особнячке в готическом стиле, в бывшей Лютеранской больнице, в переулке Обуха.
Но не только этот мозг находился когда-то здесь, рядом с домом академика Сахарова, в помещении бывшей Лютеранской больницы — если верить всемирной сети интернет, такая же судьба постигла мозг «выдающихся коммунистов» и других великих деятелей, к примеру, Ю. В. Андропова, поэта Багрицкого, самого Бехтерева, писателя Анри Барбюса, писателя Максима Горького, чекиста В. Р. Менжинского, ученого Мичурина, видных большевиков С.М. Кирова и М. И. Калинина, конструктора Туполева и так далее, и так далее… Просто оторопь берет. Некоторые фамилии я называть просто не решаюсь, читайте сами.
Меня охватывает буквально дрожь, когда я думаю о том, что не схлопнись вдруг советская власть — мозг академика Сахарова мог отправиться сюда же, в этот институт. Знал ли сам Сахаров о такой перспективе, интересно? Трудно сказать, что тут правда, а что нет — исследования, как говорится, продолжаются до сих пор, одно могу сказать, что дом этот — один из самых загадочных для меня в Москве. И загадки эти какие-то мрачные.
Конечно, вес мозга, другие его материальные аспекты — как выяснилось, далеко не всегда влияют на гениальность или судьбу человека, тут действуют совсем иные, более тонкие механизмы. Грубо говоря, большая голова — далеко не всегда признак большого ума. И тем не менее, сходите, посмотрите. Просто с улицы. Внутрь вас никто, конечно, не пустит.
Если говорить о мемуарах, о литературе — отмечен Курский вокзал и район вокруг отнюдь не только в поэме «Москва-Петушки», но и, к примеру говоря, в произведении Эдуарда Лимонова «В Сырах» (то есть в районе Сыромятнических улиц и переулков).
«Выйдя из лагеря, я поселился за Курским вокзалом, в промзоне, на Нижней Сыромятнической улице, в обширной и запущенной квартире. Рядом с заводом «Манометр» стоит семиэтажный дом. Тогда это был единственный обитаемый дом в промзоне, стиснутый речкой Яузой с одной стороны и отходящими от Курского вокзала железнодорожными путями, вознесёнными на высокие эстакады, с другой. В доме жили всякие чудики. Гулял с собачкой поседевший музыкант Гера Моралес, — лидер группы «Джа Дивижен», у него на концертах висел над сценой рисованный марихуанный лист, ну вы всё поняли… На первом этаже, подо мной, жил майор милиции…».
Ну а, опять-таки «через дорогу» от временного убежища Лимонова (лет за 60 до него) находилось вполне официальное пристанище советских писателей. Был такой дом (Казеннный переулок, 8, бывшая улица Гайдара), где Аркадий Петрович Гайдар жил в предвоенные годы со своей второй семьей.
Буквально в двух шагах от него, на Земляном валу 14/16 жил (в другие годы) Самуил Маршак.
Кстати тут, в районе Казенных переулков, должен был стоять памятник Самуилу Яковлевичу на так называемой «Лялиной площади», это удивительное место в Москве, куда выходят сразу пять переулков, то есть это и есть московские «Пять углов», аналог питерским.
«Площадью» назвать это сложно, но место действительно ужасно симпатичное. И к Маршаку имеет отношение. Но влиятельные москвичи, среди которых были и вполне себе прогрессивные люди (например, режиссер Рома Либеров) — с памятником работы скульптора Франгуляна начали сильно бороться, и его не поставили. Мол, постамент аж два метра, общая высота четыре метра — испортит площадь.
Для меня этот несостоявшийся памятник великому детскому поэту и переводчику был бы вполне компромиссным знаком — признания выдающихся заслуг этого района перед русской литературой и историей. Но…
Сохраним атмосферу, оставим архитектурный ансамбль в покое.
Нарисуем в голове свой собственный памятник Курскому вокзалу — и здесь на одном (очень маленьком) постаменте будут сидеть и стоять (в свой человеческий рост), а возможно, даже пить чай — академик Сахаров и Эдуард Лимонов, (тогда, до 2014 года, отсидент и диссидент), Веничка Ерофеев и Самуил Маршак, погибший на войне Аркадий Гайдар…
Ну, а чтобы немножко отвлечься от высокого, пару слов еще о двух местах в районе «Курской», одно из которых еще существует, а второго уже нет.
Первая — хинкальная «Чито-Ра» на улице Казакова, чуть ли не первая в Москве, а возможно, даже «запустившая» этот ресторанный жанр в городе, там и теперь готовят едва ли не самые вкусные грузинские хинкали в Москве.
Находится она в двух шагах от Гоголь-центра, и как вы понимаете, это всегда было место встречи ну самых разных знаменитых людей, и второе место — ночной клуб, если я не ошибаюсь, он назывался «Offis», который располагался в стекляшке (бывшей то ли булочной, то ли галантерее) прямо напротив Курского вокзала и предлагал припозднившимся москвичам весь набор в виде красивых девушек с танцами на подиуме, дорогих напитков, и уютной, хотя и слегка мрачноватой атмосферы.
В хинкальной я был много раз, а вот в клубе, увы, так и не побывал. А жаль.
