Неожиданное открытие в XVIII веке древнеримских городов вокруг Везувия, погибших в 79 году во время извержения вулкана, спровоцировало среди просвещенных европейцев моду посещать раскопки и привозить оттуда сувениры. И если сейчас мы на память у нас остаются безделушки, то двести лет назад в ходу были вещи посерьезнее.
В пору путешествия "графа и графини Северных" (как именовались во время турне Павел Петрович и Мария Федоровна, будучи еще Их Высочествами, по предложению Екатерины II) по европам в 1781-82 годах, в тамошних домах свирепствовала мода на все античное. Не обошла она и наших героев – из поездки они привезли "множество сундуков с книгами, мебелью, фарфором, бронзой, гобеленами, живописными полотнами, одеждой и драгоценностями". В том числе и предметы из благословенной Кампании.
Очень уж Павлу Петровичу понравилась найденная во время раскопок в Геркулануме статуя пьяного фавна. Если точнее, ее нашли в 1754 году на знаменитой Вилле Папирусов рядом с Геркуланумом и отвезли в личный музей неаполитанского короля.
Фавн, или сатир, лениво откинулся на камень, покрытый львиной шкурой, и облокотился на початый бурдюк (мех) с вином. Вероятно, что эту скульптуру хозяину Виллы Папирусов скопировали с более ранней статуи эллинистического времени (рубеж III-II веков до н.э.).
Конечно, на такой щедрый дар король не был способен, поэтому граф и графиня Северные попросили лишь «алебастровый слепок» со скульптуры. Просьба была выполнена, и в Павловском дворце появилась копия «Пьяного фавна». Её установили в Парадной библиотеке великого князя Павла Петровича. Увы, от нее осталась лишь фотография…
Высокопоставленные особы удостаивались чести "участвовать" в археологических изысканиях – тогда найденные или "найденные" при них в руинах предметы могли быть дарованы особо важным персонам.
Так произошло, например, с российским императором Николаем I. Будучи в 1845 году в гостях у очередного неаполитанского короля, Николай Павлович присутствовал при заранее организованных раскопках помпейских лавок, где, – о чудо! – прямо в его присутствии были "выкопаны" различные предметы кухонной утвари. На следующий день король Неаполя на приеме торжественно вручил нашему императору все находки того дня. Сейчас эти предметы можно увидеть в Государственном Эрмитаже.
В виде дополнительного бонуса "приглашенная звезда" могла также оставить о себе память в веках – некоторые дома названы в честь посетителей: Casa di Giuseppe II (в честь австрийского императора Иосифа II), Casa del Principe di Montenegro (в честь князя Черногории) и т.п.
Иногда дома назывались и в честь тех, кто непосредственно влиял на раскопки. Например, дом Casa di Championnet обязан именемфранцузскому генералу Шампьонне, который приказал возобновить раскопки после провозглашения Партенопейской республики в 1799 году. А дом Casa della Regina Carolina получил имя в честь королевы Каролины Мюрат, младшей сестры Наполеона, вышедшей замуж за его генерала. Став в 1808 году королевой Неаполя, она принимала живейшее участие, в том числе и финансовое, в организации раскопок.
В Кампанию потянулись культурные паломники – прикоснуться к древним камням. Многие из них, обладая литературным даром (например, Теофиль Готье), написали что-либо, впечатлившись руинами мертвого города. Помпеи стали неотъемлемым «must see» любого интеллигентного путешественника по Европе.
Многие любители Помпей знают о существовании романа "Последние дни Помпеи" английского писателя Эдварда Бульвера-Литтона. Автор до его написания предпринял путешествие в Италию. Побывал, в том числе, в Неаполе и в Помпеях, где с большим интересом осматривал все, что к тому времени было открыто раскопками. А в 1833 году в Милане он лицезрел картину Брюллова "Последний день Помпеи".
Этот чудесный высокодуховный человек (Эдвард Бульвер-Литтон, не Брюллов) привез из поездки в Италию сувенир – череп какого-то помпейца. Оценив размеры и форму черепа, писатель счел, что принадлежать он мог незаурядному умом и талантами человеку, например, египтянину Арбаку – одному из героев "Последних дней Помпеи", коварному жрецу богини Исиды.
В послесловии к роману Бульвер-Литтон пишет, какие именно останки помпейцев вдохновили его на создание конкретных героев. Относительно Арбака он рассказывает: "При раскопках массы развалин открыт был скелет человека, буквально разрезанного пополам упавшей колонной; у него оказался череп такой поразительной формы, столь замечательный по физическому строению и обличавший недюжинный ум, а равно и дурные, порочные инстинкты, что обращал на себя внимание всех путешественников, последователей теории Шпурцгейма".
Говорят, будто череп долгое время стоял на письменном столе Эдварда Бульвера-Литтона в его родовом поместье Небуорт-хаус. Но мы там не были, поэтому утверждать не беремся.
Подписывайтесь на канал "Древности нашей ойкумены"! У нас много интересных материалов по истории и археологии.
