"За окном красиво кружились жёлтые листья березы, устилая двор пёстрым ковром. Натка любила осень. Она теперь любила всё – и свежую сиреневую весну, и жаркое земляничное лето, и рябиновую осень, и блистательную пушистую зиму"...
Глава 56. Окончание.
Упитанная пушистая Буська сидела у красивой деревянной детской кроватки, где спал годовалый Ванюшка, и внимательно следила за малышом, словно заправская нянька. Почти полтора года прошло с того самого дня, когда эту красавицу достали из-под крыльца Алевтины Захаровны, только теперь в ней никто бы не узнал того самого облезлого испуганного котёнка…
Натка сидела у стола с иголкой в руках и намётывала стежками будущую куртку для Алёшки. За окном красиво кружились жёлтые листья березы, устилая двор пёстрым ковром. Натка любила осень. Она теперь любила всё – и свежую сиреневую весну, и жаркое земляничное лето, и рябиновую осень, и блистательную пушистую зиму.
Жизнь в доме на улице Берёзовой изменила всех его обитателей, сделав их счастливее. Саша частенько говорил Натке, что самым лучшим его решением был перевод сюда. Городская квартира, в которой остался прописан один Николай Иванович, напоминала Саше о проведенном в одиночестве времени, и бывать там он не очень любил.
Теперь же вместе с Алёшкой Саша частенько навещал своего друга Семёна, рыбалка и прогулки по лесу стали даже для Алёшки привычным и любимым развлечением. Алёшка подрос, и с рождением младшего братишки стал серьёзнее и взрослее, и счастливо краснел, когда дядя Саша или мама отмечали его помощь по дому, незаменимую и всегда своевременную.
Так же примерно полтора года назад Алёшка с удивлением узнал, что у него есть бабушка. Бабушка Лиза стала приезжать к ним в гости, сначала не очень часто, и всё больше молчала, просто глядя на внука, который так напоминал ей погибшего сына, но говорливый и весёлый Алёшка со временем заставил улыбаться даже её. А с рождением в семье Ванюшки баба Лиза вдруг как-то встряхнулась, воспряла и ожила, хотя бывать в Советском чаще не решалась, понимая, что она там человек немного как-бы посторонний…
А на могилке мамы Натка тогда побывала. Скромный кованый крест, на котором была прикреплена овальная фотография красивой девушки с грустными глазами, которые, казалось, смотрели в самую душу, и даты рождения и кончины, тяжёлые своей непродолжительностью… Большой букет живых цветов красовался на столике, и Натка подумала, что скорее всего это Юрий Георгиевич принёс их сюда.
Это как же он боялся свою мать, думала Натка, если столько лет не то, что боялся спросить, а даже тайком от неё узнать место, где была похоронена та, кого он любил… если любил, конечно. Страшная судьба, вечная тюрьма и безмолвие, одиночество, хотя никогда Юрий не был один, но в то же время был страшно одинок. Нет, Натка не жалела его, ведь кому, как ни ей знать, что всё можно изменить, если захотеть.
Много лет спустя, когда зимним утром Натка шла по расчищенной дорожке кладбища проведать маму, она заметила знакомый силуэт возле холмика свежей земли в самом начале кладбища. Сгорбленная мужская фигура одиноко стояла, опустив голову, Натка поняла – Вероника Эдуардовна освободила своего сына, но надо ли ему это теперь. Она прошла мимо, не потревожив мужчину, это была не её семья, не её мир и даже вселенная. Больше она ни разу в своей жизни не видела Юрия Георгиевича, его судьбой не интересовалась, и он делал то же самое в отношении Натки и её семьи.
Только вот однажды весной в калитку постучал незнакомый ей мужчина, от которого отворившая дверь Натка узнала, что это сын Юрия Георгиевича, зовут его Эдуардом, и он явился поговорить. Натка удивилась, но гостя впустила, и узнала от него, что Эдуард находится в затруднении в связи с исполнением последней воли своего отца, который скончался накануне. Оказалось, что Юрий Георгиевич завещал похоронить его рядом с Элеонорой, а на это требуется разрешение родственников. Администрация кладбища отправила Эдуарда к Наталье, но это была еще половина вопроса – кроме всего прочего имеется распоряжение Вероники Эдуардовны, которая оформила на себя два места, и оставила распоряжение похоронить сына рядом с нею. И вот теперь Эдуард не знал, как ему быть, и просил совета у Натальи…
Натка смотрела на усталое и озабоченное лицо мужчины, который был ей сводным братом, но, к сожалению, тоже не был роднёй…
- Вы знаете, я сомневаюсь, что моя мама хотела бы того же самого, чего желал ваш отец…
- Наш с вами отец, - поправил её Эдуард, - Отец перед смертью всё мне рассказал, и я знаю, что вы – его дочь и моя сестра.
- Нет, Юрий Георгиевич был вашим отцом, а мне – посторонним человеком. Так вот, я думаю, маме бы этого не хотелось, поэтому не сердитесь и отнеситесь к моему решению с пониманием. Но разрешения я не дам.
- Что ж, простите, что побеспокоил вас, - Эдуард поднялся, - Я вас понимаю… не думайте, что буду как-то осуждать вас за такое решение… У отца был тяжелый характер, и мы с сестрой тоже не видели от него отцовской любви. Ну, вот вам мой адрес и телефон, если… если вдруг будет необходимость – милости прошу, без стеснения…
После его ухода Натка долго и мучительно размышляла, что Вероника Эдуардовна даже после смерти не желала отпускать от себя своего сына… Иногда Натке думалось, может зря она не дала тогда разрешения… но приходить к маме и видеть рядом с нею того, кто предал и погубил её было выше Наткиных сил!
Но это всё будет уже позже… а в тот осенний день, наблюдая золотой листопад за окном и слушая, как звонко мурлычет Буська, прищуривается возле Ванюшкиной кроватки, Натка ждала возвращения Саши с дежурства, и Алёшки – из школы, и была тихо и умиротворённо счастлива…
И, конечно, Натка еще не знала, как много всего ждёт её впереди – и приятного, и не очень… Это и свадьба Семёна, скромная, но такая искренняя и светлая. И рождение дочки Анечки в их собственной семье, тогда она впервые видела, как текут слёзы радости из Сашиных глаз, когда он принимал из рук медсестры в роддоме розовое одеяльце с курносым носиком.... И испытания ей самой - ещё две операции на ноге и позвоночнике, долгое и болезненное восстановление после них…
Но с поддержкой семьи это было уже не так тяжело. И дня не проходило, чтобы хоть кто-то не навестил её тогда в больнице – то Николай Иванович вместе с Алевтиной Захаровной и свёртком горячих пирожков, которыми запросто можно накормить два этажа стационара больницы! То Катерина с Игорем заглянут на полчасика, прихватив с собой пару кило конфет («Ну, ты же здесь не одна, все хотят к чаю сладенького!»), то Саша с ребятишками и сеткой ярких душистых апельсинов, в которой сверху заботливо уложена Алёшей новая книжка, аккуратно обёрнутая в бумагу…
Теперь, когда Натка знала, что у неё есть семья, где её любят и ждут, все испытания вроде бы и испытаниями не казались, так, просто-напросто жизнь, обычные житейские заботы, которые нужно просто пережить.
***
Моя рассказчица, с которой мы сидели в небольшом скверике тихого провинциального городка, замолчала, всё еще погружённая в воспоминания.
Листья так же кружились вокруг нас золотым вальсом, обнажая кроны старых вязов, лёгкий ветерок гнал листву по зелёной еще траве газона, как и много лет назад… из года в год.
- Вот, так мы и живём, в круговороте, как и все люди, - тихо улыбнулась осени Наталья, - Самой не верится, что всё это когда-то произошло со мной наяву… кажется, будто это было давно-давно.
- А сейчас? – задала я не совсем понятный даже самой себе вопрос.
- А что сейчас, и сейчас всё, как у всех. Саша и я, мы уже пенсионеры, живём в доме Николая Ивановича. Он нас покинул, к сожалению, но внуков всех дождался и понянчил. Не болел, просто прилёг днем на диванчик, глаза закрыл и всё… будто заснул! В нашем доме на Берёзовой живет Алёша с женой и детьми, он тоже в МЧС работает, в пожарке. Два сына у них с Женей, наши внучики, всё хорошо, дружно живут, Женечка хорошая, мы с ней больше, как подружки. Ванюшка отучился, программы какие-то пишет для компьютеров, три года назад уехал в Москву. Анютка заканчивает институт, пока вроде бы не собирается никуда уезжать, с парнем встречается, тоже с её института. Так вот, я и говорю, всё как у всех.
- А Елизавета Александровна? Скончалась?
- Да, её не стало через семь лет после гибели Андрея. Её дочка нашла, Полина, когда из города приехала… Сын рядом жил, мать и не проведывал, так и лежала бы, если бы не Полина… Жалко её, конечно, страшная судьба. А знаете, Алёна, пойдёмте кофе пить! Я тут знаю одну кондитерскую, рядом с магазином «Детский мир», там такие пирожные вкусные, «Картошка», как в старые добрые времена!
Словно стряхнув с себя остатки воспоминаний, Наталья улыбнулась мне так, что согрелось сердце, и будто уложились в коробку все события, рассказанные ею, до той поры, когда придёт пора открыть эту коробку и переписать всё на бумагу…
А кофе тогда был горячий и вкусный, и пирожные действительно, как в детстве, «в старые добрые времена»…
От Автора:
Вот и закончился еще один рассказ на нашем с тобой канале, дорогой мой Читатель! Ещё одна история судеб, ошибок и их последствий закончена.
Я благодарю тебя, дорогой мой Друг, за внимание, за потраченное время и за эмоции! Спасибо за искренние и добрые комментарии, за сочувствие и понимание!
А новый рассказ уже скоро, по сложившейся традиции - небольшой тайм-аут для автора, и наш "Счастливый Амулет" снова будет ждать своих Читателей!
Друзья! Я не смогла уместить в рассказ все картины, которые отобрала для иллюстраций глав. Поэтому сделаю в окончании небольшую Галерею - если кому-то из Читателей захочется полюбоваться работами Дмитрия Лёвина.
