Некоторое время назад была мною опубликована статья о «кочевой» империи Чингисхана. Публикация предсказуемо породила в среде читателей ряд вопросов, замечаний, и даже споров о том, кто именно выдумал «Монгольскую Империю» — Скалигер по заданию Ватикана в XVI веке, немцы-академики в XVIII или же хитрые китайцы в XIV. Про китайцев мне даже понравилось. Не слышал раньше.
Но были задан и вопрос правильный. Кочевая империя, это государство, в котором столичные функции выполняет не город, а кочующая полевая ставка — шатёр — «урда» — хана. Представим себе пафосного Темчжина, чешущего по степи на коротконогой лошадке в окружении тысячи примерно всадников: охрана, жёны, прислуга, свита. А где, собственно, влекомые волами фургоны с архивами, колёсная крепость с золотым запасом, слоновый поезд бухгалтерии, или хотя бы колонна министерства кочевого коневодства? То есть, где государственный аппарат, и как, не имея оного, монгольский император чем-то там правил?
Вопрос правильный, но ответ на него короткий — правил, как все главы раннефеодальных государств. Ну, правда. Словно у Святослава или Шарлеманя были какие-то министерства. Можно сформулировать ответ и ещё короче: никак. Управление государством в современном понимании, через сбор и анализ информации с мест, а затем перераспределение финансовых потоков, в средние века было невозможно технически и не практиковалось. Это и являлось причиной возникновения феодализма.
Если взять князя времён легендарных (ибо, как правило, дописьменных) времён, то жить он мог как в шатре, так и в «городе» — с настоящим, стационарным забором из земли и брёвен. Время от времени князь со своей дружиной отправлялся в поход, чтобы собрать дань с подчинённых ему племенных союзов и устроить грабительский набег на непокорных. Управление на данном этапе сводилось к внутренней политике — приходилось следить, чтобы зависимые вожди не объединились, — а также учёту добычи и собранной дани. Политикой князь занимался сам, а хозяйство оставлял на попечении приближённых.
То есть, ничем за пределами стен своей крепости князь не управлял. Зависимые племенные союзы жили своей жизнью. И возникающая на следующем этапе феодальная система не меняла принципа. Королевство делилось на герцогства, герцогства на графства, графы раздавали земли баронам, те — не титулованной знати. В итоге, каждый (в ранге выше деревенского старосты) управлял лишь собственным замком или даже усадьбой. Правитель не имел даже карты своего государства. Карта была не нужна. «Государством» для него были вассалы: несколько десятков человек, которых он знал и которым мог давать поручения.
...Если что, то конкретно в Монгольской Империи всё было сложнее, так как монголы использовали уже существующие властные структуры. По возможности, — не только на Руси, — для контроля территории сохраняли местную знать со сложившимися уже феодальными отношениями. Интегрировать в общую систему удалось даже куда более зрелый государственный аппарат Китая. Лишь в степи феодальная лестница строилась с нуля путем замены родоплеменного деления на тумены, тысячи и сотни.
...Интереснее, однако, другое. Как же, всё-таки, работал феодальный метод правления? Технически. Ну, самое очевидное: король в своём замке сидит, герцоги в своих. В сотнях, может быть, километров. А телефона-то нет.
Начать тут стоит с колоритного перечня придворных чинов древней Руси: спальники, стольники, сокольничьи, истопничие, чашники, конюшие и так далее. Названия эти говорящие. Указывающие на роль чиновника в управлении дворцовым хозяйством. Кто-то заведовал питанием государя, кто-то отвечал за обогрев покоев, кто-то за развлечения. Европейские коннетабли также переводятся всего-лишь как «старшие конюхи».
То есть, об управлении государством речь, вроде бы и не шла. Только дворцом, но на самом деле всё не так просто. В сколько-то уважающем себя королевстве, от ворот которого граница ещё была не видна, стольник сам королю стол не накрывал. Для этого имелись специально обученные люди. Высокие «хозяйственные» чины по традиции носили наиболее доверенные придворные. А кто такие «придворные»?
...Ещё на раннем этапе, решив не кормить дружину за своим столом (не помещалась уже), а раздать бойцам землю, король сталкивался с очевидной проблемой. Если все по усадьбам разъедутся, кто ж его охранять будет? Очевидным же было и решение. По-очереди представители знатных родов приезжали во дворец, чтобы приятно провести время в гостях у правителя и, одновременно, понести немного тяготы и лишения службы. Такая, придворная, организованная по методу ротации, дружина на Руси называлась «малой».
Позже, функции придворных несколько изменились. Охрана-то у короля, обычно, была своя. Знати он часто не доверял. Но и она ему тоже особо не доверяла. Как следствие, при дворе постоянно присутствовали полномочные представители субъектов феодальной федерации. Имеющие право говорить и принимать решения от имени своих княжеств, располагающие возможностями для связи со своими «столицами» (то есть, знающими, где они и как туда проехать), плетущие интриги друг против друга, и с трудом, но достигающие консенсуса на заседаниях (таковые по средневековой традиции выглядели, как пиры, балы и охоты). И собственно, государством управляющие. Во главе с королём. Или даже без участия оного.
...Так что же с Чингисханом? У него тоже была свита. Из представителей монгольской знати, как бы, не то охранников, не то заложников (дело по-разному могло повернуться), на самом же деле именно «полномочных представителей». Владеющих информацией о фактической численности, боеспособности и местонахождении их туменов, готовых эту информацию предоставить, а также, после принятия решения, и передать «своим» волю хана.
Да. И к заглавному вопросу. Могла ли империя монголов управляться из Каракорума? Теоретически, наверно, могла. Средства связи с огромным трудом, однако, позволили бы существовать государству таких размеров. В конце концов, Российская Империя достигла сравнимой протяженности ещё задолго до появления железных дорог и телеграфа.
Могла, но не управлялась. Каракорум принял столичные функции в 1235 году, и к этому моменту империя уже утратила внутреннюю связность, превратившись в зыбкую конфедерацию.
«Сокровенное сказание» не даром заканчивается упоминанием о решении отправить подкрепления на западный фронт. Чем там в Европе и Сирии дело кончилось, в Каракоруме толком уже и не узнали. Прямое руководство из этой ставки осуществлялось лишь продолжающимся наступлением в Китае... «Кажется наши победили, но — наши ли они теперь?» И не спросишь же. Пока ответ дойдёт, всё измениться может… Ещё только 13 лет четыре главных улуса действовали как союзники, позже превратившись во враждебные государства.