В пятницу Саше стало совсем нелегко. Вечером, после ухода медсестры, которая ставила капельницу, Анна села к столу и мама придвинула к ней одну из чашек.
— Он спит, доченька. Температура уже небольшая, позвонила сама врачу. Говорит, лучше пока не вставать ему и надо очень много пить. Давай так! Я посмотрю… Всё, что нужно подам. Тебя он стесняется, меня не будет, я человек взрослый… Просил оставить сиделку чужую, в больницу хочет.
Аня взяла чашку и сделала глоток, наблюдая за мамой. В уставших глазах читалась признательность.
— Мама, когда он перестанет меня стесняться? Мы пять лет вместе, как ему объяснить…
— Давай, я! Не ходи пока. Ложись на диване, я подежурю… Так надо, Аннушка. Все закончили, на выходных Саша отлежится, и будете опять вместе спать. Относись бережно к его чувствам. Он прекрасно воспитан... Я буду рядом всю ночь. Справимся.
Девушка печально вздохнула. Сердце перестало страдать от токсичных препаратов, но иммунитет, и он сам, совсем ослабли. Если завтра не станет лучше, надо будет возвращаться в стационар. Антон Владимирович предупредил, что примет в любое время дня и ночи. Но, когда Аня посмотрела ему в глаза, … отвел их в сторону.
Это вполне может произойти. И она должна быть готова ко всему. Пока Сашу облучали и прокапывали, чтобы помочь выбраться из затянутой петли, она ходила на встречи с психологом. Их было два, мужчина и женщина. Оба работали над ней и другими такими же родственниками очень хорошо. Они объясняли, что боль душевную надо превратить в созидательную энергию. Рассказывали, как это важно… подготовиться к любому исходу. Верить в хорошее, но знать, что даже плохой исход – это избавление от страданий.
Настаивали, что нужно заботиться о себе, делать все, что дает радость. Нельзя винить себя и стыдиться, что жива, важно признать, что, возможно, любимый человек покинет белый свет. Нужно успеть ему сказать что хотела, подумать, что есть в руках, и как жить без него. Получать поддержку родных, друзей. Очень важно иметь человека, или хотя бы место, где можно выговориться искренне, не оставаться одной.
— Мама, мне кажется, я несу ответственность за него. Нам надо вернуться в больницу.
Мать покачала головой:
— Там будет то же самое, дочка. Только... дома и стены помогают. Делать сейчас ничего нельзя. У нас чисто, мы никуда не ходим, ни с кем не контактируем. Я спрашивала у вашего Антона… Иди, поговори с ним, скажи, что хотела сказать, и оставь его на меня.
Аня послушно зашла в спальню и легла рядом, положив ладони под щеку. Саша медленно повернул голову и закрыл глаза, как будто ему было больно смотреть.
— Сашенька… Мама ночью с тобой побудет. Не пускает меня… Я хотела чтобы ты знал… Я люблю тебя так, что ничто, кроме тебя не имеет значения. Дико, безумно… люблю. Каждую клеточку твоего тела. Даже раковую. Любую. Все, что я чувствую с той минуты, когда впервые увидела тебя, живет. И ты будешь жить. Я завтра утром… куплю первую крысу. Я знаю, что тебе кажется, поздно, … а мне нет. Надо смело смотреть своим страхам в лицо.
Саша сначала нахмурил брови. Затем, она увидела, как мужчина вновь расслабился и усмехнулся. Аня поняла, что он не верит в хороший исход, и почувствовала тяжесть на груди. Она с обидой подумала о том, что занять его мысли чем-то приятным и счастливым, сейчас уже не получится. Но все равно продолжала тихо и спокойно, легко улыбаясь, говорить с любимым:
— Полюбил ли ты меня сразу, Саш?
Саша не мог так легко говорить, но появились образы…Как он потерял голову из-за этой молодой женщины. Потерял покой и сон. Не мог отвести взгляд. Старался быть самым веселым и уверенным. Ждал когда она зайдет утром и улыбнется. Ему. Она опускала ресницы и улыбалась.
Снова повернулся к ней, голос был еле слышным, когда он сказал:
— Дико полюбил. Ничто не имело значения, когда видел тебя. Знал, что никогда не позволю себе прикоснуться, признаться...
— Тебе не позавидуешь, — улыбнулась и шепотом сказала Аня. — Думал, что сможешь всегда жить, подчиняясь своим предрассудкам?
— Я так жил до тебя два года.
— Саша, тебе было всего двадцать девять, когда я влюбилась в тебя. Я тебя победила…. И сейчас, ты победишь, милый. Сражайся за победу. За свою женщину. Ты еще жив. Такие, как ты выживают, Саша, … в любых условиях…
Эти слова, произнесенные Анной тихим голосом, заставили мужчину почувствовать ледяной холод и потом его бросило в жар. Глаза засияли, как в лихорадке.
Она смотрела на него, без слез, уверенно, чуть прищуривалась, подначивая… Мужчина не испытывал боль от чувства ревности или страха. Это было … удивление.
Анна почти полностью повторила слова Валентина, когда Саша звонил ему в момент осознания близкой смерти. Почти дословно. Но… она не могла их слышать. Как это возможно?
Он сам не мог найти хоть какие-то слова, чтобы задать вопрос, сказать, что сейчас чувствует его душа, Анна опередила:
— Ты хочешь остаться со мной?
— Да.
— Хочешь. Тогда забудь о смерти, Саша. Не думай больше о ней. Думай обо мне. О дочери. О ком хочешь, думай. Только не о себе. Позаботься обо мне, пожалей меня. Без тебя я не справлюсь. Живи и защищай нас.
— Посмотри на меня, Аня, — произнес он. Медленно убрал с ее лица прядку волос. — Я буду жить… И еще поцелую тебя … на двадцать баллов из десяти…
— Да!— выдохнула облегченно девушка, мягко улыбаясь ему. — Да, Сашенька!!! Поцелуешь! И не только! Мне очень хорошо с тобой, очень. Я пойду, мама хочет… быть для тебя мамой. Слушайся ее, она не любит, когда мальчики не шелковые… Спокойной ночи, моя любовь.
Аня потянулась и поцеловала его в губы, которые чуть пахли металлом. Погладила по щеке и поднялась с кровати. Еще раз посмотрела, прищурив глаза, как кошка.
— Мы можем с тобой еще многое успеть, и … Саша, ты обещал на мне жениться, не думай, что я забыла.
Ее слова заставили мужчину вновь улыбнуться.
— Я помню. И сделаю, не сомневайся.
Аня кивнула и вышла из комнаты. Мама уже допила чай, обняла ее, потрепала по волосам, взяла двухлитровую бутылку с водой, стакан и пошла к Саше.
Аня медленно легла на диван, на место матери, обняла теплую подушку. «Все будет хорошо. Я – невеста. Выйду за Сашу замуж в этом году. И когда этот день настанет, буду самой счастливой».
Забота мамы о новом «сыночке» была такой чуткой, что Саше не приходилось ни о чем просить. Она вовремя отворачивалась, вытирала взмокший лоб, меняла футболки, подавала и уносила. Днем мама спала, когда приходила медсестра.
Иногда Ане тоже доставалось, и она не давала Саше понять, что уход это стыдно. Это было весело. Она смеялась и корчила рожицы. Саше было больно смеяться, грудь и другие облученные места, горели снаружи и внутри, но он не мог сделать при ней трагическое лицо.
Мрачные мысли исчезли в тот момент, когда она напомнила о свадьбе и двадцати баллах. Их почти вытеснила радость. А еще, в сердце поселилась третья любовь.
Мальвина.
Декоративная, пушистая, серая с белым крыса.
Аня была ласкова и с ней. Она преодолела свой страх и держала животинку на руках, иногда вздрагивая и громко хохоча.
Саша улыбался над ней и думал, какая же милая… милая девушка веселится сейчас рядом с его постелью «надежно больного». Аня решила, что будет так его называть. Слово «безнадежный» ей совершенно не нравилось.
Утро понедельника Саша встретил с большой радостью. Смог первый раз подняться на ноги. И снова сесть на кровать, чем вызвал громкий женский смех.
Мужчина повернулся и сказал:
— Уже можно обеим смеяться надо мной? Одновременно, да?
— Нам стыдно. Прости.
И мама с дочкой тихо захихикали.
Спасибо большое всем, кто читает мои истории, за Ваши оценки, подписки, комментарии. С любовью, Автор.
ЧТО БУДЕТ ДАЛЬШЕ продолжение↓:
