Всем известно, что учителя не просто работают, они создают будущее, сеют, так сказать навязшее в зубах «разумное, доброе вечное». Сеять-то сеют, а вот какие всходы получаются, увидеть не всегда удается.
Ветер времени уносит наших выпускников в дальние края… Хорошо, если письмо прилетит или какая другая весточка, а то ведь, случается, жизнь проживёшь, а о том, что вышло из посеянного тобою, так никогда ничего и не узнаешь. А случается и по-другому, когда выпускник, пусть и не самый успешный в школе, в жизни оказывается очень надёжным человеком, что в нашей Богом забытой деревне дело далеко не последнее.
Колька Седов был трудным мальчиком из многодетной семьи. Учился он в нашей школе, учился долго и мучительно, а когда закончил учёбу, добровольно в армию пошёл, думали, что мать его не отпустит, имела полное право, потому что ему на пятки еще целая орава наступала, а отца у них не было. Отслужил Колька хорошо, матери даже, как водится, благодарность из армии прислали, она с этой благодарностью ходила из дома в дом и нос утирала тем, кто раньше про её Кольку что-то плохое говорил. А вернулся Колька, отдыхать в отличие от других не стал, сразу впрягся в работу. Сначала старухам деревенским дрова пилил, колол, даже огороды копать не брезговал, потом уезжал куда-то на заработки, опять вернулся, машинёнку старенькую купил и завертелся. Благосостояние его прирастало год от года, как нитки на клубке. Он же работать умел, с малолетства помогал матери на ферме, а от отца по наследству получил золотые руки, многое умел и, главное, никогда не ленился. Так получилось, что в нашей вымирающей деревне на сегодняшний день Колька - последний мужик, на которого ещё можно положиться, если накроет какое-нибудь несчастье, в больницу ли там срочно надо, воду ли замёрзшую в подполье отогреть, проводку ли починить, все к Кольке. Нет, мужики, конечно, в деревне еще остались, но одни состарились слишком быстро, слом да вывих, они бы и хотели помочь, да не могут, сил нет. А те, кто могут, не хотят, вернее, некогда им, потому что с утра до вечера рыщут в поисках лёгкого заработка, который тут же и губят. А как денежки отдал, считай, работника этого больше никогда в своём доме не дождёшься. Вот и бегут все в случае чего к Кольке. Он у нас бизнесмен. Покупает мясо по деревням да в город на рынок возит, там кому-то сдаёт, говорят, неплохие деньги от этого имеет.
А приветливый какой, увидит, издали еще кричит: «Здравствуйте…».
Да всё по имени-отчеству, не только бывших учителей, а и каждую старуху в деревне. А уж они-то в нём души не чают, всё Коленька да Коленька, иначе и не называют никогда.
Вот и тут, был канун 8 Марта, я из магазина тащилась с сумками, запасы делала, внуков в гости поджидала. И вдруг, как в сказке, останавливается около меня Колькина машина, выскакивает он и протягивает мне большую ветку мимозы. Я ему:
- Да ты что, Коленька, жене ведь, наверное, везёшь, а я-то при чём?
- Берите, берите, я сегодня у торговки всю корзину купил… Зараза такая…
- Кто зараза? О чём ты, Коленька?
- Да торговка эта зараза. Понимаете, стою я в городе в очереди за цветами и вижу, что впереди меня стоит Леонид Тимофеевич, директор наш бывший, помните?
- Как не помнить? Столько лет вместе отработано… Старенький уж он…
- Да не просто старенький, а какой-то замызганный весь… А был-то, помните? Орёл! Бывало, как на День Победы весь пиджак медалями завешает, у нас даже в глазах слепило, так за ним и ходили с раскрытыми ртами. А тут, вижу, ослаб человек. Меня, видно, не узнал. А я смотрю, протягивает он продавщице десятку, рука дрожит, глаза слезятся, просит веточку мимозы продать, объясняет, что жена его Анна Петровна, ну, классная моя, помните? Как мы любили её! И она нас, кажется, тоже любила, меня лично не обижала никогда, а ведь было за что, я помню, что было. А она, бывало, тихо, тихо и как-то всё разрулит, я часто всё это вспоминаю, стараюсь, как она с людьми разговаривать, и вы знаете, иногда получается. А тут Леонид Тимофеевич сказал продавщице, что она очень плоха, вот он её решил порадовать. Увидел меня, застеснялся, представляете? Леонид Тимофеевич меня, Кольку Седова, застеснялся и сказал, что денег осталась последняя десятка, больше нет…
А продавщица, зараза, (представляете?) гонит его, да еще недобитком назвала, мол, такие деньжищи получают, а прибедняются…
Ну, у меня нервы не выдержали, вытащил я бумажник, достал пачку, которую только что за мясо получил, разорвал её и швырнул продавщице под ноги, так весь асфальт купюрами и укрыло. Она кинулась собирать, а я взял всю корзину, и мы с Леонидом Тимофеевичем пошли. Она даже не орала вслед, так привалившему счастью обрадовалась. А он мне по дороге рассказал, что ограбили их незадолго до этого, не только пиджак с наградами унесли, а и все деньги, что на достойные похороны были отложены.
Анна Петровна с такого горя слегла, а он, мужчина и ветеран, держится, полиция обещает найти негодяев, да только вряд ли…
Проводил я его до дома, купил по дороге шампанское и тортик, букет мы с ним сложили, как смогли. А уж в дом я не пошёл, не хотел Анне Петровне лишнее волнение доставлять. А после праздников пойду, навещу, обязательно навещу. Я их теперь в беде не оставлю.
- А вам помочь?
- Да не надо, Коленька, сама доберусь. Спасибо тебе, сынок. И за меня, и за Тимофеевича с Петровной, и за всех старух наших низкий поклон.
