Мало с чем сравнимое удовольствие пересмотреть хорошую киносказку, родом из детства. Странную, причудливую, пугающую, но такую эстетскую и в то же время совсем не приторную, не натяжную, без вычурного психологического надлома. Удивительно, как Ирине Поволоцкой удалось создать столь гармоничное кинополотно из таких разных ингредиентов? Галина Иванкина (a.k.a. Zina Korzina) недавно попыталась наметить ответ на этот вопрос. Более подробный отзыв можно найти, например, у американского киноблогера и автора фантастических рассказов Джеффа Кайкендалла. Его, посмотревшего киносказку "Аленький цветочек" не в глубоком советском детстве, а сейчас, в зрелом возрасте, фильм совершенно околдовал. Он ищет собственные объяснения и проводит интересные параллели с западным киноматографом. Отмечу сразу для неравнодушных читателей, что никаких идеологических выпадов и политических аллюзий Джефф не делает...
«Аленький цветочек» и Дэвид Линч
автор: Джефф Кайкендалл (Jeff Kuykendall), США / март 2020 г.
ссылка на английский текст - https://www.midnightonly.com/2020/05/08/the-scarlet-flower-1977/
перевод - А.С.
Невозможно оспорить, что две лучшие экранизации сюжета о Красавице и Чудовище созданы соответственно Жаном Кокто и компанией Уолта Диснея. Но копните глубже в историю киносказок, и вы откроете для себя гипнотический, сновидческий фильм «Аленький цветочек» (1977), снятый по мотивам творчества Сергея Аксакова, писателя XIX века. В первых же кадрах павлин расхаживает по залам особняка, буквально заросшего травами, красные цветы сочатся в глубине тёмного коридора, а призрачная, ухмыляющаяся женщина выходит из своего нарисованного портрета. Далеко-далеко, в деревенском доме, птица садится на голову равнодушному коту, петух занимает собачью конуру, а выгнанный им обитатель бегает во дворе – знамения, которые тревожат купца Ерофея Ерофеича (Лев Дуров), когда он запрягает коней в телегу, чтобы выехать в лес.
Режиссер Ирина Поволоцкая избегает нарочитой пантомимы, распространённых в других советских сказках, например, у такого мастера жанра, как Александр Роу («Морозко»); вместо этого она создает атмосферу психологической тревожности, прибегая к звучанию колоколов, клавесина и русских народных песен, печальной или неистово возбуждённой музыки. Здесь почти всё пронизано языческим эротизмом: её Зверь – не лев, а лесное существо, бывший принц теперь спрятан под плащом из веток, листьев и мха, как один из энтов Толкиена. Даже наше знакомство с дочерью купца Аленой (Марина Ильичёва) вызывает ощущение мрачного сексуального признания: она просит отца привести алый цветок, который видела только во сне, а ещё просит, чтобы он никому об этом не рассказывал.
Наконец, он отыскивает цветок и привозит его домой. Алёна забивается в дальний угол от семьи и друзей, сжимая подарок в ладонях, а сквозь её пальцы пробивается тёплый красный отсвет. Иногда этот волшебный красный свет освещает улицу, сияя в окнах, намекая на портал между мирским миром и проклятым царством Зверя. Оператор Александр Антипенко почти обесцвечивает сцены, действие в которых происходит в призрачном дворце Чудовища, расположенном на берегу озера. Оставлены только оранжевый и красный, в то же время его обитатели будто обескровлены, поданы в голубовато-серых тонах – сюрреалистические образы, которые своей мистической таинственностью напоминают санаторий в «Песочных часах» Войцеха Хаса. (1973). Это якобы детский фильм, но режиссер Поволоцкая с непоколебимой одержимостью погружает нас в детали, которые обогащают фильм и делают его чем-то гораздо большим. В интервью, приложенном к DVD, изданному в 2003 году компанией «Ruscico», она рассказывает, что руководители студии безжалостно раскритиковали предложенную ею концепцию, в итоге фильм был сокращен на “500 метров” – конечный результат длится всего час. Но каков это час!
Поволоцкая и сценаристка Наталья Рязанцева дополняют сказку Аксакова феей, которую в диалогах иногда называют ведьмой. Действительно, по сюжету она постепенно трансформируется из призрака, в барочном платье и в напудренном парике, во что-то визуально близкое Бабе-Яге, символ внутреннего опустошения. Мы понимаем, что она прокляла принца из-за своих страстей и страхов. Её хобби – игра на клавесине и гадание; она говорит Алёне: «Я могу дать тебе книгу с каббалистическими знаками, могу научить тебя гадать, могу показать тебе счастливую звезду, которая всегда будет направлять тебя. Но ты должна бежать отсюда. Скажи, зачем тебе он [Зверь]?»
Страх быть осмеянным, кажется, повторяющаяся в фильме тема – от Зверя до феи; кстати, сёстры Алёны непрерывно смеются. Возможно, эту историю Алёна сама и придумала, дабы излить свою неуверенность в дневниковую запись.
Решение добавить в историю нового персонажа переносит функцию антагониста со Зверя. Несмотря на некоторые жуткие и странно высказанные им угрозы (мы видим только его глаза) в адрес нарушителя, отца Алёны, его персонаж быстро смягчается. С Алёной у него случаются романтические свидания – на лесных полянах, у водопада, у мрачного озера, из которого вдруг поднимается болотное существо, чтобы, следуя романтическому порыву, присесть в лодку к Алёне. И всё же фею вряд ли можно назвать типичной злодейкой. Она по-своему эксцентрична: держит прирученного павлина и черепаху, нежно гладит их, когда они бродят по её столу в кабинете. Павлин – необычный и повторяющийся образ: когда Алена впервые раздвигает завесу на лице Чудовища, желая встретиться с ним взглядом, она тут же отшатывается от представшего зрелища, которого мы не видим. Вместо этого режиссёр Поволоцкая с маниакальной настойчивостью демонстрирует павлина, повернувшегося к нам «глазным» узором на своём оперенье.
А ещё – сновидческий характер фильма часто граничит с кошмаром. Когда персонажи вспоминают или навещают аленький цветок, он вспыхивает на экране, словно красный маяк, озаряя мир почти апокалиптическим светом (отсвет как в фильме «Близкие контакты третьего рода», особенно когда сияет сквозь окна). Однажды дом купца заполняют деревенские жители – медленно раскачиваясь взад и вперед, они поют какую-то народную песню, атмосфера – словно из фильма Белы Тарра (или, возможно, Джорджа Ромеро). В фильме есть настоящий кошмар в духе Линча, снятый средь бела дня, когда братья и сёстры Алёны находят в телеге купца спрятавшееся там Чудовище – и на всеобщее обозрение с травмирующими последствиями вылезает чья-то тёмная сексуальная тайна. Из-за непредвиденно затянувшейся разлуки Зверь решает, что Алёна бросила его. Но девушка возвращается к дереву, у корней которого растёт алый цветок, и обнаруживает, что её возлюбленный частично разложился на мох и почву.
Она обвивает своим телом фигуру, похожую на голема, снимая проклятие – и цвета, наконец, насыщают дворец, возвращается цвет лицам феи и другого обитателя дома с привидениями, её компаньона, который в титрах значится как Старик (Алексей Чернов). Зверю возвращается его более традиционный облик красивого принца – по словам Поволоцкой, даже меняются актёры: загримированный Валентин Гнеушев (позже прославился в России как постановщик цирковых трюков) превращается в Александра Абдулова. Но я больше предпочитаю бальные залы с узорами Эшера на полу, блуждающую черепаху и павлина, особенно нахохлившуюся сову, ветхую старину и привидения тусклого, призрачного мира до того, как чары разрушались.
другие мои статьи и переводы: 35 фильму "Гостья из будущего" / Как возродить детский кинематограф? / Советские киноведы были суровы к экранизациям Жюля Верна / Французский зритель о фильме "Лиловый шар" и Алисе Селезнёвой / Скрипач не нужен! - французский рецензент о "Кин-дза-дзе" / Американский зритель о "Тайне Третьей планеты" / Их взгляд на нашего Холмса - 33 часть / Квартира Шерлока Холмса: образ дома в советском кино / и т.д.
#фильмы ссср #аленький цветочек #экранизации книг #фильмы-сказки #советское кино
