Известный лингвист О.Н. Трубачев обратил внимание на одно непонятное место в книге Бытия.
Вот финальные строки пятой главы:
25. И познал Адам еще [Еву,] жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, [говорила она,] Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин.
26 У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа [Бога].
Я понимаю, что личная жизнь Адама и Евы тут на первом плане, но что означает — начали призывать имя Бога? А почему не делали этого раньше? Ведь уже прошел приличный отрезок времени — Каин и Авель успели вырасти, потом еще какой-то промежуток, пока родители оправились от ужасной истории с братоубийством и решились завести еще одного ребенка... И что, все это время не призывали Бога, т. е. не молились?..
Ученый увидел здесь возможное подтверждение своей теории, что в древнейшие времена у человечества был период немого поклонения высшим силам, и длился он довольно долго. (Первые люди, включая Адама, жили по нескольку сотен лет. )
Поначалу божеству предлагали пищу и питье, никаких молитв и песен не было.
Не об этом ли глухо сообщает Библия — поначалу Каин и Авель приносят Богу в жертву плоды и животных, и только при внуке Адама появляется обычай устного общения с Создателем.
Давайте посмотрим, а что у нас. Хоть мы и не имели письменности в древности, кое-что можно отследить через сам язык.
В русском языке слово "жрец" максимально прозрачное: кормление богов (их изображений)— первая, важнейшая обязанность служителя культа.
А еще богов, само собой, поили. Где молоком, водой, а где, возможно, и веселящими напитками.
Вот ведь какая штука интересная: слово " петь" произошло именно от слова "пить". Мы интуитивно чувствуем их тождество — это показывает обилие всяких шуточек вроде "хочешь петь — пей".
В каждой шутке есть доля шутки, как говорится.
Трубачев подчеркивает, что до сих пор остались в русском языке свидетельства о том, что одно слово "отпочковалось" от другого. Например, если вы говорите — "Я пою", то без контекста нельзя понять, что вы имеете в виду — даете кому-то стакан воды или отдыхаете в караоке.
Этот фонетический нахлест не случаен. Сначала наши предки молча предлагали богам питье, а много позже стали и петь в их честь.
То есть наш язык регистрирует те же явления, что и книга Бытия.
Хорошо, а как ученый определил, что слово "пить" ("поить") гораздо старше, чем "петь"?
Для определения возраста слова сравниваются корни из родственных языков. Разберем сначала вот такой пример.
Не надо быть академиком, чтобы почувствовать, что у русского "дверь" и санскритского "dvar" есть общий предок. И даже английское "door" явно напрашивается в ту же компанию.
А вот с окном уже идет разнобой: окно, jala, window — ничего общего.
Потому что окна появились намного позже дверей. И понятие "окно"возникло уже после того, как единая индоевропейская общность разбрелась по дальним уголкам ойкумены.
То есть произошло некое событие, которое в Библии названо "Вавилонским разделением языков".
То же самое со словом "пить": ученые выделяют в нем древний корень "пи". (Он присутствует, кстати, в слове "пир"). Открываем санскритский словарь: слово пить — "пи". Как говорится, ноль-в-ноль, будто на складе молодильных яблок все эти тысячи лет лежало.
Кстати, во время поездок в Индию я чуть-чуть пробую говорить на хинди. "Пью" на этом языке как раз звучит как "пити". Прям Русью повеяло, правда? "На Руси есть веселие пити", ну опять шоу точь-в-точь.
А вот "петь" в санскрите уже по-другому: ga. У него какая-то другая история происхождения, не такая, как в русском.
Это означает, что когда-то очень давно наши пращуры пили вместе —молоко или там сому-амриту, пользуясь тем, что Минздрав еще не изобрели. А вот пели уже порознь.
Вот такие процессы зафиксировала и Библия, и русский язык...
