Не так давно Сергей Кужугетович Шойгу, министр нашей с вами обороны, на встрече с учёными в новосибирском Академгороде высказал следующее мнение:
«Нам необходимо в Сибири построить три, а лучше пять крупных центров научно-промышленных, экономических центров, проще говоря, городов с населением 300–500 тысяч, лучше — до миллиона человек. <...> И не просто город построить и столицу сюда перенести, а сделать их совершенно конкретно направленными на ту или иную сферу деятельности».
В ответ на это не менее образованные люди высказали много всего: и что населять эти воображаемые города некем, и что в Сибири и так довольно много городов. В том же Красноярском крае где Шойгу предлагает строить научно-промышленные центры.
Позднее в интервью РБК Сергей Кужугетович уточнил: «Такие центры дадут мощный импульс развитию Сибирского региона и в конечном счете — устойчивому развитию российской экономики. Речь идет не просто о строительстве в тайге новых населенных пунктов, а именно о развитии сибирских макрорегионов и всей страны». И далее подробно расписал грандиозные и вроде бы реалистичные планы сибирского пере- и благоустройства.
Почему министр обороны так увлечённо и подробно рассказывает о том, что не входит в сферу его прямых обязанностей? Это вполне объяснимо: ведь Шойгу по образованию строитель, и уже строил в 1970-80-х новые сибирские города и заводы. О строительных буднях он довольно ярко пишет в своей книге «Про вчера». Я её на днях прочитал и рекомендую и вам — увлекательные байки: лёгкий слог, созидательная романтика, строительно-монтажный юмор, трагические истории из жизни спасателей.
Позволю себе привести отрывок из книги, из которого понятно, откуда у её автора такое страстное желание строить новое и какое внутреннее противоречие оно содержит.
***
«Отправляясь в экспедиции, мы обычно проезжали мимо двух умирающих городов. Представьте город, где последние пятнадцать лет ничего не строится, не ремонтируется и, соответственно, разваливается. Потому что город должен войти в зону затопления. Зачем тратить на него деньги? Тем более что рядом с водохранилищем, на возвышенностях, будут два новых города, в которые запланирован переезд.
В экспедициях я был пять сезонов и год за годом смотрел на эти города, не понимая, отчего в них такое запустение. А когда узнал, задумался: большая энергетика, конечно, важна, но стоило ли оно того?
Тогда, на раскопках, никто таким вопросом не задавался.
Как-то раз, проезжая один из тех исчезающих городов, мы увидели длинную похоронную процессию. Сначала решили — что-то случилось, огромная трагедия в городе, раз такое количество гробов. Потом поняли, что это перенос могил. Люди переносили родных и близких. У них был выбор: перезахоранивать или не трогать. И это всё уйдёт под воду. Картина, конечно, удручающая. Потом эту процессию показали в каком-то документальном фильме.
Переносить мёртвых и вообще переезжать было недалеко, километров тридцать, но ясное дело, людям всегда тяжело оставлять родные, насиженные места, где жили их деды, прадеды, родители, где они сами родились. Где каждое дерево посажено их руками или руками предков. Особенно старикам тяжело было покидать родные дома. Хотя, конечно, партийные деятели убеждали народ, что на новом месте всё будет отлично: новые школы, детские сады, рабочие места, больницы и прочее.
Атмосфера в этих городах была как во сне.
Однажды в столицу региона приехал цирк, и нас всех — участников экспедиции — повезли туда окультуриваться, на один вечер. Это почти двести километров. В кузове грузовой машины. Проезжая один из тех городов, мы захватили с собой нескольких человек, они тоже ехали в цирк. А когда мы возвращались, эти люди между собой говорили: вот у нас скоро будет новый город, такой же цирк, Дом культуры и всё остальное…
Интересно, что один из этих перенесённых городов хотели сделать портовым городом, чуть ли не центром Азии. Город на берегу великого водохранилища. Но кто-то из больших инженеров то ли просчитался, то ли воды недолил, то ли слишком много денег потратил… Короче, граница водохранилища не дошла до места, где собирались строить порт. И всё это как-то повисло в воздухе, превратилось в сказку. Это стало, пожалуй, разочарованием для переселенцев.
Сейчас, когда я проезжаю эти населённые пункты, вижу, что нет в них рабочих мест, нет кинотеатров, нет современных больниц и школ. Но люди там живут. По сути, города никакого нет, он остался под водой. А здесь только то, что обещали, но не сделали.
Часто возвращаюсь мысленно в то время, когда говорили, что будет большая энергетика, самая дешёвая электрическая энергия для людей, самый современный город и так далее. И у меня от этого сильно портится настроение.
Конечно, что-то появилось с тех пор, что-то построили, но я часто вспоминаю этот огромный период безвременья, в котором оказались люди из умирающих городов. Такое впечатление, что остановилось всё. Да, есть дом, корова есть, ферма есть, но крыша провалилась и другой фермы не будет. Да, школа есть, но в этой школе туалет на улице. И другой туалет никто не построит. Да, есть сельская, поселковая или городская столовая, но в ней уже давно проваливаются полы, а новые настилать никто не будет.
И вот это безвременье — оно бесконечно. По крайней мере, для отдельно взятого человека. Потому что человек смертен и не может ждать, пока одна эпоха сменит другую. Сначала переносилось и затягивалось начало строительства, потом долго устраивали большое событие – перекрытие Енисея, потом шёл пропуск воды, плотина поднималась, вместе с ней поднималась вода. И всё это не дни и не месяцы, это были годы и пятилетки.
Я вспоминаю мёртвые города и вновь думаю: стоило оно того? Чтобы была большая энергетика, большая цветная металлургия? Наверное, стоило. Но здесь должна быть большая преемственность. Да, мы для вас построили ГЭС, алюминиевый комбинат, в Красноярске ещё один, в Братске третий, сейчас в Богучанах четвёртый. Построили для вас, но сегодня управляют этим какие-то новые люди, компании, которые думают только о прибыли. Хотя получили всё это, не вложив ничего: ни души, ни сил, ни времени. Они не имеют своих побед, которые были у каждого плотника, бетонщика, инженера, энергетика. Они отказались от тех обязательств, которые мы брали на себя, строя всё это. И я стараюсь об этом напоминать.
Два поколения ждали выполнения обещаний. Сегодня смотришь: вот на окраине города фундаменты, тут должно было быть предприятие, стоят смонтированные колонны, висит полторы панели, потому что остальные панели уже рухнули. Забвение, бурьян. Сколько ещё таких точек на карте? К сожалению, многие люди в России до сих пор где-то в безвременье, как жители тех призрачных городов».
***
«Здесь только то, что обещали, но не сделали», — вот что тут ключевое. Чувство ответственности за то, что делали, но не довели до конца, — вкупе с досадой на то, что строили заводы для государства, а пользуются ими чемпионы залоговых аукционов.
И хочется построить новое, которое точно будет доведено до конца, точно выполнит обещание. Тем более, что новое строить интереснее, чем выправлять старое.
Но куда тогда денутся эти города в безвременье? Никуда — так и будут стоять. А живущие в них люди будут либо постепенно вымирать (что ж, с вами не получилось), либо переезжать в новые города (что ж, может, с вами что-то получится). И, есть вероятность, снова будут обмануты, если города получатся не такими, как в проектах.
Наверное, реальнее всё же развивать и делать лучше то, что уже есть. Доделать недоделанное либо делать новое там, где уже живут люди. Они за это точно скажут спасибо.
_________________________________________
В следующих выпусках «Вечернего Лошманова» — новые истории про еду и путешествия. Подписывайтесь! И ещё у меня есть телеграм-канал, где больше коротких рассказов.
