В случае с живописью британского художника Клайва Хеда сложно сказать, с чем мы имеем дело: с новой гениальностью, меняющий пространственные принципы картин, или же с проявлением нарастающего безумия? В любом случае эти образы имеют непосредственное отношение к «нуарному пространству».
Мы имеем смелость утверждать подобное, так как в картинах Клайва Хеда чувствуется перекличка с работами Мартина Льюиса - того самого мастера гравюры, вдохновившего и обучившего Эдварда Хоппера. А он в свою очередь стал живописным провозвестником нуара, который понимал не как мрачный мета-жанр, но как своего рода «песню сумрачного одиночества».
В любом случае местами, запечатленными на картинах Хеда, являются переходы метро, автобусные остановки, дешевые закусочные и т.п. Одним словом, все те локации, которые является неизменными в криминальных фильмах, становясь атрибутами оных.
Однако наше внимание привлекала не «география» работ Клайв Хеда, а их сумрачная эволюция. Он начинал как «жесткий реалист», чьи подходы балансировали между гипер-реализмом (напоминающим фотографию) и культурным анархизмом.
Более того, Хед мыслил свои работы искусством вне зависимости от особенностей их восприятия. То есть они для него были искусством самим по себе. Весьма напоминает «вещь саму по себе», с которой нередко сравнивают героя нуара.
Однако прогрессия стиля заставляет тревожно вглядываться в картины Хеда. Он отказался от привычных изображений. Он будто бы хочет найти особые законы пространства, которые позволяют видеть время. Именно поэтому постепенно в его живописи начинает развиваться тема «комбинированной пофазовости».
Это чем-то напоминает кинематограф, только оживающая на экране картинка сведена к единому образу. Вы будто «сейчас» и «здесь» должны увидеть происходящее в привычной нам реальности на протяжении некоторого времени. Напоминает разбитое зеркало, а это в свою очередь отсылает нас к видениям из триллеров.
Как Харли Квинн должна звучать по-русски?
Художник словно пытается склеить «осколки реальности» во что-то единое, но это ему не удается, а потому на картине отображены фрагменты городских сценок, которые складываются с причудливый узор.
Некоторые подозревают, что у Клайва Хеда есть проблемы с функционированием мозга. С этим связывают его внезапное увлечение математикой. Хотя мы могли бы это трактовать как «пифагорейский импульс», то есть не столько безумие, сколько мистику. В любом случае не исключено, что некоторые серийные преступники воспринимают действительность так, как это запечатлено на картинах Хеда.
