Подавляющее большинство людей не знает или не верит, что литературоведение (как и киноведение, и искусствоведение) – это наука. Во многом это связано с традицией школьного, а часто даже вузовского образования. Есть, знаете ли, представление, что любая гуманитарная наука – не наука, а болтология.
Так вот, это, конечно, ерунда. Наука определяется не материалом, а методом. И художественные тексты можно анализировать, соблюдая все требования научности – в этом смысле литературоведение ничем не отличается, скажем, от физики.
Дело в том, что когда человек воспринимает художественный текст, его восприятие определяется тремя вещами:
1) Индивидуальные особенности человека. Его характер, интеллект, сиюминутное настроение, вызванное, например, хоть тем, что он съел на завтрак. Это то, почему все люди интерпретируют произведения по-разному.
2) Базовые особенности человеческого восприятия. Какие бы разные мы ни были, какой бы культуре ни принадлежали, у людей есть что-то общее. Мы скорее не заметим что-то привычное, зато помимо воли сконцентрируемся на чем-то необычным, обратим внимание на яркий объект, громкий звук…
3) Культурный бэкграунд, то есть совокупность всего, что мы в своей жизни смотрели, читали, слышали.
Пункт 1 обеспечивает неповторимость восприятия художественного текста. То, что чувствуете вы, когда смотрите любимый фильм, никто никогда не прочувствует в точности – вы, конечно же, неповторимы, не сомневайтесь. На «волшебную» силу искусства никто не нападает. Но пункты 2 и особенно 3 обеспечивают существования гуманитарной науки. Если интересуют подробности, посмотрите мою мини-лекцию на ютубе: https://www.youtube.com/watch?v=jOiy_CvH5Hw. Если вкратце, суть в том, что если я говорю, что смерть «главной» героини в середине фильма «Психо» неожиданная, это вовсе не значит, что каждый человек обязательно удивится в этот момент (просто потому что мне почему-то так кажется). Нет, это значит, что я сделал статистически значимую выборку, посмотрел достаточное количество фильмов схожего жанра схожей эпохи и обнаружил, что в таких фильмах главный герой никогда или почти никогда не умирает в середине. Значит, предполагаемый зритель (то есть большинство зрителей эпохи, хотя и не все) будет удивлен. (Кстати, наверняка порадую кого-то: большая часть академической гуманитарной науки строится на статистике).
И вот тут мы подходим к главному. То, в какой культуре мы выросли, то есть то, что мы читали и смотрели, во многом определяет, какой сюжетный поворот будет для нас неожиданным, что покажется смешным или напряженным, как мы будем интерпретировать поведение героя. Другой важный момент – то, в какую традицию наше сознание впишет художественный текст, который мы воспринимаем. Если мы уверены, что перед нами комедия, мы будем ждать одних сюжетных поворотов, если ужастик – других. Мы можем статистически выявить черты того или иного жанра, и в итоге приходить к выводам в духе: «ага, если фильм начинается с того, что герой под веселую музычку несколько раз подряд нелепо падает на пустом месте, значит, зритель будет ждать много шуток и не будет ждать кровавой развязки».
Литературоведение помогает понять, как происходит процесс восприятия художественного текста и реальности в целом. Но школьная литература от науки далека. Посмотрите школьные учебники. Мне кажется, одна из важных проблем школьного подхода в том, что никто никогда не может внятно объяснить, зачем нужно гуманитарное знание, которое впихивается в учеников. Точнее, все эти объяснения существуют исключительно на уровне отвлеченных формул про приобщение к духовной традиции, воспитание нравственности и проч. Не нападаю здесь на роль уроков литературы в духовном развитии, хочу лишь заметить, что какое бы то ни было обучение не может сводиться к обмену пустыми формулами. В большинстве случаев дети просто не понимают, зачем им разбираться в жанрах, направлениях – все это повисает мертвым грузом, знанием, которое якобы важно само по себе. Между тем, именно практика анализа художественного текста какой бы то ни было эпохи с опорой на культурный бэкграунд – это то, что дает школьнику понять, что происходит у него в голове, когда он читает книжку или смотрит фильм. Это то, что помогает более тонко чувствовать влияние тех или иных традиций, а значит, получать больше удовольствия от художественного текста – хоть от Пушкина, хоть от «Человека-паука». А главное, внятный анализ текста – это отличная гимнастика для ума. Деление на технарей и гуманитариев – просто миф. «Инженерный» мозг идеально подходит для будущего литературоведа. Но верно и иное – уроки литературы полезны всем, в том числе будущим инженерам. Ведь анализ текста в школе, как и математика, развивает мозги. Ну, или развивал бы, если бы школьную литературу можно было бы хоть в какой-то степени освободить от гнета идеологии. Но это уже тема для будущих рассуждений...
