Начало здесь.
На следующий день, в холле мрачного серого здания Максим увидел Меркулова и какого-то мужчину в накрахмаленном колпаке.
— Это Максим, друг Антонова. — кивнул на Максима следователь. — А это Илья Ильич, психиатр, судебный эксперт.
Максим протянул новому знакомому руку, но тот отказался её пожать, демонстративно сунув руки в карманы белоснежного халата.
— Ну-с. Пойдёмте. — дёрнув щекой, он привел их в кабинет, стены которого были обиты мягким материалом. На окнах темнели решётки.
— Да уж, мрачновато тут у вас, — протянул Меркулов.
— Позвольте предупредить, — понизил голос Илья Ильич, обращаясь к Максиму, — пациент под действием препаратов, и может вести себя несколько странно... мда. Постарайтесь не утомлять его разговором.
В кабинет в сопровождении санитаров зашёл бритый "под ноль" мужчина, в котором Максим с трудом узнал Сергея.
— Ну, здравствуй, брат! — он хотел подойти ближе, но Илья Ильич предупреждающе поднял руку и Максиму пришлось вернуться на место.
Сергей посмотрел на Максима мутным взглядом и узнав его, улыбнулся.
— Братишка! — он повернулся к доктору и махнул головой: — за мной приехал брат! Развязывай рукава, Гиппократ!
Тут только Максим заметил, что рукава Сергея завязаны за спиной. Раньше он видел такое только в кино.
— Серёга, дружище, — я сделаю всё, чтобы забрать тебя отсюда, но ты должен рассказать мне... где Марина?
Услышав это имя, Сергей закрутил головой, вправо-влево и часто заморгал.
— Стерва! Она бросила тебя, а затем и меня! — он снова закрутил головой. Это из-за неё я здесь, я.. из-за неё. Вытащи меня! — он кинулся к Максиму, но доктор кивнул санитарам, и они оттащили Сергея к противоположной стене.
— Серёжа. Прошу тебя, скажи, где она? Мы нашли её чемодан. Где она сама? Она жива?
Сергей опустил голову и стал бормотать себе что-то под нос, не обращая более никакого внимания на окружающих.
— Сергей! — крикнул Максим, но тот вместо ответа вжал голову в плечи, и завизжал:
— Развяжите, меня, суки! Развяжи-и-ите! Суки! — дальше отборный мат и страшные проклятия обрушились на головы присутствующих.
Доктор отвёл Максима в сторону и зашептал:
— Что вы делаете? Вы расстроили его... вы же засыпали его вопросами... я же вас просил!
— Простите... сам не знаю, как так получилось…
— Сегодня вы от него ничего не добьетесь. Впрочем, и завтра скорее всего, тоже.
— А.. когда можно его навестить?
Бьющегося Сергея санитары потащили по коридору.
— Не знаю. Состояние крайне нестабильное. Оставьте свой телефон, вам позвонят.
Когда вышли на улицу, следователь мрачно сказал:
— Плохи наши дела. Антонов — конченный псих.
— Это доктор псих. Заколол, небось, Серёгу. Он был нормальным пацаном! — Максим полез за сигаретами, руки его дрожали.
— А если я вам скажу, что Антонова задержали, когда он пытался убить девушку? Душил её. Хорошо, что неравнодушные граждане заметили, и скрутили его! Хороший пацан, ничего не скажешь! — чиркнув зажигалкой, сказал Меркулов.
— Душил? Девушку? Не поверю ни за что! — искренне возмутился Максим.
— Он вообразил, что это некая... Алёна. — Меркулов внимательно смотрел, как на лице Максима негодование сменяется удивлением.
— Как Алёна? Вы ничего не путаете?
— Алёна! Вы её знаете?— Меркулов достал записную книжку. Щёлкнуло автоматическое перо.
— Есть одна знакомая. Но вряд ли...
— Телефончик дадите? Адресок?
— Телефона у них нет. А адрес такой: Центральная, дом восемь, квартира четыре.
Простившись со следователем, Максим схватил сумку с гостинцами и побежал на автобусную станцию — нужный ему автобус уже стоял на остановке. Пока ехал до Столбушей, задремал. Во сне ему привиделась Маришка, какой он её запомнил на проводах: в голубом платье. Она улыбалась ему.
"Эй, толкните этого. Столбуши!" — вдруг крикнула она грубым голосом, и стала трясти его за рукав. Открыв глаза, он увидел дедка, который дергал его за рукав, выполняя распоряжение кондукторши.
Выйдя из автобуса, он огляделся вокруг. На остановке было написано "Столбуши", но никакой больницы не было видно. Дорога шла под гору, справа от неё расположились одноэтажные домики.
Ругая про себя усача, Максим пошёл по дороге к жилью, в надежде хоть что-то узнать о тёте Даше, а если совсем повезёт, то и о Марине.
Не доходя до деревни, он заметил девочку лет десяти. Она вела коз.
— Эй! Девочка! — крикнул Максим. — Где тут больница?
— Здесь нет больницы. Ближайшая в городе! — ответила она.
Максим остановился и в отчаянии снял кепку и вытер ею с лица дорожную пыль.
— Вот ёлки! А автобус когда?
— Сделает круг, постоит на конечной, и вернётся. Часа через четыре, —сочувственно протянула девочка.
— А станция далеко? — спросил Максим.
— Можно дойти до Черного. Там электричка. Но это восемь километров, через лес чуть меньше. Хотите, я попрошу Ваню, он отвезёт.
— Будь так добра! Я здесь подожду.
Девочка кивнула и погнала коз к домам. Тут Максим увидел машину «буханку». Он замахал руками, шофёр остановил не сразу, пришлось пробежаться.
— В город? — запыхавшись, спросил Максим в открытое окно.
— В город! Садись! — улыбнулся шофёр.
Махнув на прощанье девочке, Максим устроился на жестком сиденье, на котором для мягкости был постелен старый половик. Максиму хотелось успеть тряхнуть усача, поэтому он попросил высадить его на станции.
Но когда он приехал, прилавки стояли пустые, никого не осталось, лишь две какие-то бабульки продавали зелень. Максим спросил, давно ли ушёл мужчина, торгующий мёдом.
— Минут десять, как ушёл. — улыбнулась одна из старушек. — Купи, сынок, укропчик.
Усталый и злой, как чёрт, Макс пришёл домой и бросил на стол в прихожей пучок зелени. Сумку с мёдом и прополисом, повесил на ручку двери.
Вытирая руки о передник, из кухни вышла мать.
— Ты что так рано? С работы отпустили? —спросила она.
— Серёгу видел.
— Неужели Антонова?— охнула мать. — А.. Марина?
— Про неё ничего.
— И как он? Его мама, Ольга Сергеевна, знает, что он нашёлся?
— Знает. Наверное...
— Есть хочешь?
— Нет, спасибо. Ма, ты слышала о Столбушинской больнице?
Мать задумалась.
— Может, ты имеешь в виду Столбуновскую? В Столбушах вроде не было никогда больницы.
— А где эта... Столбуновская?
— А зачем тебе? Там психи одни, да шизофреники. Решётки на окнах. Помнишь, где раньше были теплицы помещика Столбунова? Теперь там больница, потому и прозвали в народе "Столбуновская".
— Мама! Ты гений! — Он чмокнул ничего не понимающую мать, схватил сумку с мёдом и выскочил за дверь.
Вахтёр не хотел его пускать:
— Не положено. День не приёмный, да и время позднее, нет никого. — говорил он, демонстративно зевая.
— Да ладно тебе, отец! Я насчёт работы, по рекомендации! Меня доктор ждёт!
— Какой доктор? Все уже по домам разошлись. — поднял брови охранник.
— Доктор Петров! Он сегодня дежурный! — уверенно врал Макс, сам не зная на что надеясь.
— Петров? — переспросил охранник. — первый раз слышу. Ты завтра приходи, здесь будет сам Болотов. Он здесь главный. А сейчас ступай домой. Хода нет!
Максим вдруг понял, что чудовищно устал. Он ощущал себя марафонцем, который за несколько шагов до финиша чувствует, что готов сойти с дистанции и лечь ничком в придорожную траву…
— Макс! Макс! Вставай! — тряс его кто-то за плечо. Это была мать. Оказалось, что он, вернувшись домой, сразу рухнул на кровать и забылся сном.
— Мам? Что случилось? Сколько я спал? — спросил он.
— Часа три проспал. Ты, прости, что разбудила, но тут к тебе следователь. Заходить не стал, ждёт на лестнице.
Максим вышел на лестницу, где его ждал Меркулов.
— Нашли? — спросил Максим.
— Кажется да. — кивнул Меркулов. — Приметы совпадают. Тебе, Максим, придётся пройти процедуру опознания в морге. Больше некому, родители Марины ушли в запой. Завтра утречком, часам к восьми, можешь подъехать?
— А сейчас никак нельзя? Я же теперь не усну.
— Сам хотел предложить. Внизу машина. Поехали!
Они приехали в морг ближе к ночи. Сторож был недоволен, и не хотел их пускать, не смотря на корочки Меркулова. Как оказалось, он решил устроить вечеринку для двух малолеток из медучилища.
— Посторонним очистить помещение! — прикрикнул на девчонок следователь, и их как ветром сдуло. — Степан Андреич, как не стыдно! — пожурил он сторожа. — Покажите нам номер семнадцать. Доставили сегодня днём.
Сторож, вздохнув, пошёл вперёд, пригласив мужчин за собой. Они вошли в прозекторскую, где на каталке и анатомических столах лежали трупы, накрытые простынями.
— Номер семнадцать! — громко сказал сторож, — показывая на каталку.
— Нет, Андреич, путаешь. Днём доставили девушку. Вернее то, что от неё осталось… покажи.
— Аааа! — сторож поднял палец вверх, — я понял! Простите, гражданин начальник. И он повёл их к холодильникам. Открыв один из них, он щёлкнул выключателями, и в помещении стало светло, как днём.
Макс смотрел на мёртвое лицо, и не верил глазам. Вроде Маришка, а вроде и нет. Девушка лежала в холодном стальном пенале, синяя и чужая. На шее у неё чернел след от верёвки.
— Красивая девка была, жалко. — медленно сказал сторож.
Раздался стук — Максим рухнул на пол, потеряв сознание.
— Ну а это уж совсем никуда не годится! Чтоб мужик сознание терял. Подумаешь, мёртвая девка! — возмутился Андреич.
— Не просто девка. Это его невеста.— сказал следователь.
— Ё-моё! — только и смог вымолвить Андреич.
Максим приехал домой под утро. Он был пьян, потому что из морга они со следователем поехали в ресторан, где Меркулов выпаивал его водкой. Через два часа нужно вставать на работу, а он не мог уснуть: слишком насыщенным на события выдался день. Он не верил, что Марина мертва. Тело видел, но не верил. Он уже сказал Меркулову о сомнениях. Закрывая глаза, он снова и снова видел мёртвое лицо. И к утру его сомнения переросли в уверенность: это не она.
На работу он не пошёл, позвонил Петровичу, тот отнёсся с пониманием. Днём к Максиму заявился не заставший его на работе Меркулов.
— Максим, а не было ли у Марины каких-то особенностей? Ну, родинки там, наколки? — он начал издалека.
— Нет. Откуда? Марина в тюрьме не сидела.
Следователь посмотрел ему в глаза, и откашлявшись, взял официальный тон:
— Рад сообщить вам, Максим Павлович — вчерашняя девушка не ваша невеста. Ту сегодня утром опознали родственники. Признали по наколке. Та красавица сидела по малолетке.
— Я так и знал! Как я вообще мог подумать, что это она! — схватился за голову Максим. — Наверное, я сам схожу с ума.
— Да сплюнь. А что ошибся.. Такое бывает часто, особенно если тело в таком состоянии, как у той бедолаги. Но главное ведь — теперь у тебя есть надежда! — Меркулов хлопнул Максима по плечу.
После этого случая Максим слёг. У него поднялась температура, он разговаривал в бреду с Мариной, Сергеем, звал тётю Дашу и благодарил какую-то девочку с козами. Мать плакала. Она не понимала, что происходит с её сыном.
Однажды Максим попросил её поехать в Столбуновскую больницу, умоляя привести ему тётю Дашу. Женщина не смогла отказать сыну и поехала в больницу, прихватив мёд и прополис.
Она вернулась одна, но ей удалось побеседовать с врачом и передать Дарье мёд. Мать узнала, что Дарья Амелина проходит дважды в год добровольное лечение, и к ней применялись те же правила, что и ко всем пациентам — никаких контактов.
— Ничего, — сказал Макс. — она выйдет, и мы всё узнаем.
Прошёл месяц, потом другой. Макс был дома, смотрел какой-то прибалтийский детектив по телевизору. Мать болтала по телефону с приятельницей, и, когда раздался звонок в дверь, открывать пришлось Максиму. Открыв дверь, он был поражён. На лестнице, стряхивая мокрый снег с воротника, стояла тётя Даша.
— Позволишь войти? — улыбнулась она и прошла в квартиру.
— Но как вы…
— Я пришла поблагодарить тебя за гостинцы, что передала мне твоя мама. Правда, я не ем мёд, но мне было приятно!
Мысленно обругав очередной раз усача, Макс принял у гостьи пальто и пригласил на кухню.
— Чай, какао?
— О! А какой чай? Я люблю китайский. Очень!
— Извините. Только черный индийский.
— Стало быть, будем пить индийский. Вы с мамой живёте? — она пробежала взглядом по стенам кухни.
— Да. С мамой.
— Ну-у. Вы же взрослый мужчина. Вам жениться пора.
— Моя невеста пропала. А вы сказали…
— Неужели? Так значит, та девушка не нашлась? — медленно сказала тётя Даша, массируя себе пальцы.
— Нет. Но знакомый следователь обещал мне найти её, хоть из под земли.
— Дай, Бог, Дай Бог! — покачала головой тётя Даша.
— А вы можете помочь узнать, где она? Где Марина? — спросил Макс, и закусил губу, вспомнив, что сумасшедшим можно задавать один вопрос и то осторожно.
Тётя Даша пила чай с закрытыми глазами, Максим даже усомнился, слышит ли она его. Но она вдруг открыла их, и сказала:
— Знаешь, сынок, у меня нет дара моей матери, я не такая способная, как сестра: не умею предсказывать будущее, лечить болезни. Иногда на меня находит, что-то, но я.. боюсь этого. Для тебя я могу попробовать. Дай мне какую-нибудь вещь, которой касалась девушка.
Макс задумался, и через минуту вынес и дал Дарье конверт от последнего письма Марины. Тётя Даша закрыла глаза держа в руках конверт.
— Слишком много…
— Что много?
— Слишком много рук его держали. Нельзя ли мне подержать само письмо?
Макс протянул ей письмо.
Женщина снова закрыла глаза и застыла на несколько секунд. Потом открыла глаза и виновато улыбнулась:
— Нет. Прости, ничего не вижу. Всё, что я могу сказать, что письмо писала девушка с любящим сердцем!
Тётя Даша встала и поблагодарив за чай, пошла одеваться. Подавая ей пальто, Максим спросил:
— Скажите хотя-бы, она жива?
— Не знаю, юноша. Правда, не знаю.
Тётя Даша перед зеркалом поправила шляпу и простившись, вышла. Едва за ней хлопнула дверь, из комнаты показалась мать.
— Это была Амелина?
— Да, мама. Тётя Даша, за которой я тебя посылал.
— Ну и как? — спросила мать.
— А никак. Вся надежда теперь на Меркулова.
Окончание повести здесь
Спасибо за отклики!