Давайте рассмотрим любую Игру из книги "Игры, в которые играют люди". Например, ПБВДН (ПочемуБыВамДаНо). Для неё Берн приводит такой пример:
Миссис Уайт (жена): Муж всегда хочет делать ремонт сам, но у него никогда ничего не получается так, как надо.
Блэк: Почему бы ему не взять несколько уроков у плотника?
Миссис Уайт: Да, но у него нет времени.
Блю (или кто-либо из компании): Почему бы вам не купить ему хорошие инструменты?
Миссис Уайт: Да, но он не умеет ими пользоваться.
Ред: А почему бы вам не пригласить плотника для ремонта дома?
Миссис Уайт: Да, но это слишком дорого.
Браун: Почему бы вам тогда не примириться с тем, как он все делает, и не довольствоваться этим?
Миссис Уайт: Да, но ведь все может просто рухнуть.
Вот объяснение Берна:
... совершенно очевидно, что игра преследовала какие-то скрытые цели. Мы считаем, что в ПБВДН играют ... для того, чтобы внушить уверенность своему состоянию Ребенка и доставить ему удовольствие. ...внимательные наблюдения помогают увидеть, что Миссис Уайт (супруга) предстает в этой игре Ребенком, неспособным справиться с ситуацией, в то время как остальные участники превращаются в мудрых Родителей, готовых поделиться своим опытом ради ее блага.
Итак, все вроде логично у Берна: слабый Ребёнок жалуется опытным Родителям на безвыходную ситуацию, в качестве выгоды от Игры получая их сочувствие и поддержку.
Позвольте, а куда из схемы исчез мистёр Уайт? Неужели он, самый близкий для миссис Уайт человек, фигурирует здесь лишь в качестве статиста?
А вот и нет, он - центр той Игры, которую ведёт миссис Уайт. А как раз все остальные - статисты. И используются они миссис Уайт (Игроком) не в качестве Родителей для ее Ребёнка, а как группа поддержки для введения самой себя в транс Родителя.
В ходе приведенного диалога Игрока с Участниками происходит построение ложной реальности, нужной для погружения Игрока в транс, в которой главное лица - она и ее муж. Реальность рисуется такая, в которой муж - эдакое беспомощное инфантильное дитё, полностью находящееся под опекой Родителя Мисс Уайт, которая жертвует ради него всем и даже подвергается смертельной опасности, проживая с ним под одной ветхой крышей. То есть миссис Уайт выстраивает, используя собеседников, ДЛЯ СЕБЯ ложную реальность, в которой она воплощается в того, кем никогда не являлась и не может являться - в сверхпринимающего до степени абсурда Родителя, прямо-таки всецело кладущего свою жизнь на жертвенный алтарь любви к столь инфантильному и неумелому существу. Причём в действительности «существо» может оказаться вполне самостоятельным и деятельным мужчиной, любящим свою жену и постоянно выступающим для ее Ребёнка реальным Родителем. Так же, как и их дом на самом деле может простоять без ремонта ещё лет сто.
И прямая выгода миссис Уайт заключается в самогипнозе с погружением в выдуманную реальность, в которой она - супер Родитель, безропотно принимающий и мирящийся с безвыходной ситуацией, перед которой спасовал бы любой другой. Такая безропотная и стойкая мать Тереза рядом со смертельно больным и заразным дитём. Для самогипноза она использует собеседников, каждый «бессмысленный» совет которых только усиливает в ней транс грандиозной «родительности».
Грезы о своих сверхспособностях принимающего Родителя особенно сильно нужны человеку, постоянно пребывающему в состоянии опекаемого Ребенка и не желающего сознательно выполнять функции настоящего Родителя - смиряться, принимать и сострадать в реальных, а не выдуманных условиях. А потребность пребывать в состоянии Ребёнка и Родителя - базовая потребность психики, которая нуждается в удовлетворении. Ребёнок в миссис Уайт реализован избыточно, а вот с воплощениями в Родителя ощущается дефицит. И для восполнения дефицита Родителя она инициирует Игру.
