За перевалом Тахта-Карача прекрасно видна Кашкадарьинская степь, за которой темнеет 4-километровый хребет Байсунтау, продолжение которого Кугитангтау уходит аж в Туркмению - он отделяет Кашкадарью от Сурхандарьи, древнюю Согдиану от ешё более древней Бактрии.
И Байсунский, и Зерафшанский хребты - отроги Гиссара, ну а Кашкадарья - вклинивающаяся между ними долина одноимённой реки. Это вообще особенность юга - обе его области тут названы по рекам, выпадающим в Амударью, хотя могли бы быть соответственно Каршинской и Термезской.
Но горы с трёх сторон Кашкадарье безусловно идут на пользу - здесь не пустыня, а плодородная степь, житница Маверанахра, с упадком торговых путей превратившаяся в самую богатую и влиятельную часть Бухарского эмирата.
Так начинается Юг. Недалеко отсюда Шахрисабз, древний Кеш, в фонд ЮНЕСКО включённый раньше самого Самарканда.
В углу двух хребтов, Зерафшанского и Гиссарского, жили особые люди - барласы, потомки 4000 монголов, которых Чингисхан послал охранять своего сына Чагатая в дарованный ему улус, тянувшийся от Амударьи до Алтая. Со временем гвардейцы остались не у дел, перешли на тюркский язык и обжились в горах.
В 1336 году среди них родился Тимур, историю которого я рассказывал в Самарканде: как корсиканец Наполеон или грузин Джугашвилли вершитель судеб мира был из маленького, но очень гордого народа, сумевшим использовать те же качества для управления огромной страной. Барласы же вошли в число 92 узбекских родов и ныне их несколько десятков тысяч. Кашкадарьинские горцы действительно другие внешне, здесь немало совершенно монгольских лиц.
Другим героем этих мест был Муканна - "Хаким из Мерва, красильщик в маске" (так называется рассказ о нём у Борхеса), в 775-85 годах поднявший антимусульманское восстание, начавшееся действительно с Мерва, перекинувшееся на Самарканд и закончившееся в этих предгорьях.
Он создал странную религию на стыке зороастризма и манихейства с суфийским исламом, включавшую при этом идею переселения душ, в том числе самого Бога, воплощавщегося в иудейских, христианских и мусульманском пророках - так пишет википедия, а у Борхеса мир Муканны ещё хитрее: его исходный бог отбрасывает 9 теней, каждая из которых в свою очередь отбрасывает свои тени, а те свои и так до бесконечности, всё сущее - лишь мнонократно отражённые тени исходного непостижимого Бога, с каждым переотражением всё более и более от него далёкие.
Само собой, всё это было усилено социальными идеями о всеобщем равенстве, поэтому за Муканной пошло немало бедных и угнетённых людей. Последователей Муканны называли "людьми в белых одеждах", а сам новоявленный пророк носил маску, говоря, что каждый увидевший его лицо ослепнет от его неземной красоты. На самом деле, если верить слухам, он страдал какой-то жуткой кожной болезнью, но правду узнать никому не довелось - зажатый с последними сторонниками в горной крепости, Муканна совершил самосожжение, а секта "людей в белых одеждах" в последующие годы так и растаяла без следа.
Шахрисабз встретил нас перекопанной землёй с голубеющими в ней изразцами - центр города ударными темпами благоустраивался:
Юг никогда не был в составе Российской империи - хотя русские войска в 1868 ненадолго заняли мятежный Шахрисабз и построили по договору с эмиром пограничную крепость на месте нынешнего Термеза, на принадлежность этих земель Бухарскому эмиру царские власти не покушались и даже помогли вернуть контроль над мятежными бекствами нынешнего Таджикистана, видимо рассчитывая, что через пару-тройку поколений эмир станет князем Бухаринским в Петербурге, его эмират - Бухарской областью Туркестанского генерал-губернаторства, а Кашкадарья и Сурхандарья - Каршинским, Шахрисябским и Гиссарским уездами в ней.
И в общем-то отсутствие русского влияния здесь хорошо ощущается: красивый и чужой знойный край, на равнине по духу скорее узбекско-советский, а в горах не очень-то изменившийся внешне со Средних веков.
Кишлаки кашкадарьинского Лянгара и сурхандарьинского Байсуна стали одним из сильнейших среднеазиатских впечатлений. Добавляет эффект красная глина и соответствующий цвет домов, хотя "красные" и "жёлтые" сёла чередуются от горы к горе.
Саманные дома с плоской крышей и тёмным айваном посредине характерны для всего горного Юга:
На стене домика, кстати, висит не ковёр, а кашкадарьинское сюзане - сходство узора с ковровым считается одной из характерных особенностей. Часто они ещё и расшиты золотом, причём как в самаркандской (слева), так и в бухарской (справа) технике. На этом же фото треугольные сурхандарьинские обереги жилища, которые вешались на дверь:
Но ни с чем не спутать характерный "колючий" узор - вот здесь например кашкадарьинское сюзане цветастое слева в окружении бухарских и ургутских:
Эта особая южная "колючесть" - вообще отличительная черта кашкадарьинского искусства, будь то резьба по дереву (оба кадра из Лянгара):
По камню (здесь как нигде много красивейших резных надгробий):
Или даже изразцы, которыми Кашкадарья славилась, увы, в далёком прошлом, когда мастер Несефи ("Кашкадарьинец") строил один из лучших мавзолеев Шахи-Зинды и затмил своей славой того, кто в нём покоится.
Делают тут и украшения:
И керамику, по которой хорошо видно, что здесь были владения Бухары - шахрисабзская керамика здорово напоминает гиждуванскую.
Её почти прерванную традицию пытается возрождать молодой гончар Рустам Муззафаров, а эти ляганы и кувшины делал его дед:
Хотя искусство №1 в Кашкадарье всё-таки вышивка, причём не только сюзане, но и одежда, сумки и даже "кашкадарьинские тюбетейки", спорящие с сюзане за роль гавного "бренда" местных ремёсел. Небольшие вещи шьют в уникальной местной технике ироки, очень трудоёмкой, но очень плотной:
Словом, Кашкадарья - важный центр узбекских ремёсел, как Бухара, Самарканд, Хива или пока не виденной мной Ферганская долина. Здесь и кухня своя, начиная от местной породы баранов и заканчивая способами их приготовления (известнее всего кашкадарьинский "свадебный" плов).
Вот суровое негламурное кафе на окраине Шахрисабза, где узбеки кормят узбеков, и потому - на совесть. Баранов тут забивают в течение дня, а посетитель сам может подойти к туше и выбрать, что от неё отрезать и приготовить. Сидят тут на дастраханах большими компаниями, и под жаркое с забористыми восточными названиями да под кислую сюзьму пьют водку.
И видимо какая-то особая южная вычурность была для Насафа (древнее название Кашкадарьинской земли) характерна всегда - в музей Шахрисабза я пошёл в первую очоередь чтобы увидеть хранящиеся в нём оссуарии:
Оссуарий - это по сути гроб, ларец, куда складывались кости умершего после утилизации его плоти природой на Башнях Молчания - об этой зороастрийской традиции я уже рассказывал в Хорезме. Но большинство виденных мной оссуариев были совершенно невзрачны, а здесь изукрашены как где-нибудь в Индии:
Сами по себе оссуарии говорят о том, что Кашкадарья - ещё часть Согдианы, религией которой, как и в Хорезме, был зороастризм. Но - крайняя часть, мостик в Бактрию, первое звено цепи от Большого Ирана в Большую Индию.
...откуда порой сюда заносило даже буддизм:
Но всё же большая часть Кашкадарьинской области - прозаичная степь, где-то распаханная, а где-то пастбищная, с вполне современными кишлками и неплохими дорогами. Кашкадарья и ныне один из богатейших регионов Узбекистана - но уже не столько из-за плодородных почв, сколько из-за добычи газа в окрестностях Карши, отголосков свехгигантских месторождений Туркмении.
