"Однажды осенним утром Андрей вернулся с работы чернее тучи и сообщил жене, что ему позвонили из родных Озерков. Звонила младшая сестра и сообщила, что отца положили в больницу".
Глава 17.
Прошло семь лет с того дня, как Андрей покупал подвеску с камушком для своей Наташи. Ни уговоры родителей и молчаливое согласие с ними старшего брата, ни его увещевания подождать, пока родители примут его поступок, не подействовали на парня. Оборвав общение с семьёй, разругавшись тогда с ними в пух и прах, Андрей на следующий же день отправился к Натке в гости, прихватив купленную подвеску.
И был чрезвычайно удивлён, когда Наталья не кинулась к нему на шею с жарким «Да!» на устах. Девушка задумчиво смотрела на него и сказала, что должна подумать. Но Андрей был бы не он сам, если бы отступился от задуманного.
И осенью, дождливым сентябрьским днём эта странная пара тихо, без всякого торжества, расписалась в местном сельском совете. Андрей, в любимом своём сером пиджаке в клеточку, и Наталья, в сшитом ею самой синем платье, да двое сотрудников сельского совета в качестве свидетелей.
Родители Андрея не приняли неугодную им невестку, хотя со временем и начали понемногу общаться, но только со своим сыном. На свадьбу старшего брата Андрей был приглашен один, и Натка в тайне надеялась, что он откажется. Но Андрей, пряча взгляд, тихо сказал:
- Нат, я только подарок подарю, от нас обоих, и обратно. Всё же брат родной… Гулять не останусь. Что я, как дурак, один то там…
Наталья не стала протестовать и мотать себе нервы – она была в положении.
Рождение маленького крепенького мальчишки, которого назвали Алексеем, тоже не смягчило сердец родителей Андрея. Не приняв сноху, внука они тоже не посчитали за внука, и с нетерпением ожидали появления малышей в семье старшего сына. Сначала Натке было очень это обидно, не за себя, а за Алёшку, пухлого розовощёкого улыбчивого мальчишки, так похожего на своего отца.
Но потом, счастливая в своём материнстве, она постаралась выбросить это из головы. Она сама будет любить своего сына, за всех несостоявшихся бабок и дедок! Они есть друг у друга – она сама, Андрей и Алёшка – и больше им никто не нужен.
Теперь Алёшке было уже четыре года, он рос серьёзным и любопытным малышом, ходил в детский сад и дружил с соседскими мальчишками Сашком и Гешкой.
Семья жила в Наткином доме, доставшимся ей от бабушки. После женитьбы Андрей переехал к ней, так как уже не был нуждающимся в жилье и сдал казённую комнату – у супруги был свой дом. В пылу горячего разговора родители заявили Андрею, что раз он решил свою судьбу своевольно, то пусть они с женой не рассчитывают ни на какую их помощь. Но молодые оба работали и прекрасно справлялись сами, помощи никакой и не просили.
Натка успевала всё, и в самом деле шустро управляясь и с хозяйством, и с малышом. Правда, времени на то, чтобы поехать в город на консультацию по поводу своего недуга она так и не нашла. Давняя привычка откладывать свои потребности на последний план, воспитанная бабушкой, давала свои плоды и Натка всё думала, что вот через месяц-то точно поедет в город… Но месяц проходил за месяцем, а времени больше не становилось. Единственное, что она сделала – это научилась подкладывать в обувь твёрдую подложку под стельку, и ходить ей стало намного легче. Но всё равно болезнь давала себя знать, и со временем всё сильнее. Болела поясница, ныла вся спина и к вечеру было ощущение, что боль заполняет всё её тело изнутри.
Однажды осенним утром Андрей вернулся с работы чернее тучи и сообщил жене, что ему позвонили из родных Озерков. Звонила младшая сестра и сообщила, что отца положили в больницу.
- Мало ли что у вас там было, - строго заявила Полина, - Но сейчас ты должен отложить всё в сторону и навестить отца!
Натка погладила мужа по плечу:
- Сестра твоя права. Мало ли что, какие разногласия, но сейчас отец твой болеет, ему нужна твоя поддержка, может и помощь какая потребуется. Поезжай.
Как потом думала Натка, вот, наверное, и покатилось всё в тартарары как раз с этого самого момента. У Анатолия Владимировича, отца Андрея, диагностировали инсульт. После он долго лечился, восстанавливался, но работа по хозяйству стала тяжела для него. И поэтому всё легло на плечи Андрея.
Виталий давно уже жил в новом, отстроенном при помощи родителей его, и его жены доме, растил двух девчонок-погодок и заниматься помощью родителям у него не было времени. Своё немаленькое хозяйство требовало заботы.
А вот Андрей, по настоянию матери, которая не уставала повторять, что в болезни отца есть и его немалая вина, мотался из своей Семёновки в Озерки и обратно, успевая при этом еще и на работу ходить. Только вот на помощь жене и на своё хозяйство сил у него уже не оставалось.
- Наташ, я сегодня останусь в Озерках, - как-то виновато и тихо прозвучала эта фраза из уст Андрея, когда он сказал это впервые, - Завтра с утренним приеду и на работу сразу. Там мать затеяла пол в хлеву перекрывать, просит поскорее закончить, вот я и думаю… поработаю сегодня подольше, чтобы не бежать на последний автобус.
- Андрюш, ну так же нельзя! Ты измотался весь, лица уже нет. Давай возьмем деньги из отложенных на моё лечение и наймем в Озерках человека, чтобы сделал всё, что нужно! И тебе не мотаться, да и я одна устала! Алешка по тебе скучает – просыпается, ты уже на работе, а когда ты приходишь, он уже спит.
- Устала? Ты устала! А я что, думаешь не устал! – неожиданно сорвался Андрей на крик, - Ты-то дома, да и работа у тебя – сиди книжки перекладывай! Я же терплю, и ты потерпишь! Отец не может сам по хозяйству, как ты не понимаешь!
Хлопнув дверью, Андрей ушел собираться и уехал на последнем автобусе в Озерки. А Натка стояла на крылечке, глядя на заходящее за реку солнце и думала, что Елизавета Александровна будет очень рада тому, если сегодня Андрей расскажет ей, как Натка не поняла его сыновнего порыва помочь родителям.
Тогда она еще сама себе боялась признаться, но где-то глубоко внутри прозвенела та первая струнка, тот звоночек, возвестивший начало грядущих перемен в жизни их семьи.
Уговорив себя, что всё это скоро закончится, Андрей переделает всё, что нужно Елизавете Александровне, и они снова заживут своей прежней жизнью, Натка отправилась за сыном, игравшем в соседском дворе с ребятишками. Но на душе вдруг стало так тоскливо и холодно, что самой не верилось в хорошее их будущее.
