Многие хотят хоть раз за свою жизнь побывать в морском круизе. Плыть по просторам голубого океана, чувствовать, как задорные волны покачивают корабль, наблюдать за работящими матросами, попутно попивая коктейли и слушая музыку. Что же, я оказался счастливчиком, и ребята из ордена паладинов любезно мне её выписали. Условия, конечно, оставляли желать лучшего: пропахший аммиаком и бог знает, чем ещё, трюм, отвратительная еда раз в день, постоянный скрип досок и мачт, будто судно вот-вот развалится. Соседи тоже не особенно приятные – либо преступники и маргиналы, которых страшно представить с развязанными руками, либо остроухие балбесы, которые наотрез отказывались говорить на любом языке, кроме своего родного – витиеватого эльфийского. Ах да, стоило упомянуть, что этот маршрут круиза проходит не через Средиземное море или Атлантику, а через воды Буйного моря – огромной водной массы, разделяющей континенты альтернативной реальности.
Пускай я и не проводил никаких манипуляций со временем, тянулось оно после моей несостоявшейся казни невероятно медленно. Суд, на котором решался вопрос об альтернативном приговоре, состоялся только через неделю, проведённую мной в каземате. Сам процесс так же затянулся не на один день, хотя если бы не подстроенное мной «чудо», то его не состоялось бы вообще. Свидетелей призывали одного за другим, но ни один из них не смог доказать что-либо. Хому признали очарованным и показания не брали, из авантюристов, теперь уже бывших моих товарищей, в историю про нимфу, желающей мирно жить в людском городе, поверили только Фрида с Гёте. Оказывается, они давно заметили мои уши, но посчитали, что я просто сбежавшая из дому эльфийка и решили никому не сдавать. К сожалению, их голоса утонули в дружном хоре, единогласно желавшем смерти убийце их гильдейской сестрёнки. Оружейник Тинкер, надувая грудь, в течение получаса выдавал пламенную речь о том, что раса для пиротехника не важна и о том, сколько двое любителей «бабахов» могли бы натворить вместе; за это старый полурослик тут же получил обвинение в терроризме. Остальные, даже мои знакомые, вроде Ганса или мадам Бискит, утверждали, что никак с собирательницей Гектой не связаны.
Таким образом, за мной закрепили обвинение в заговоре против бургомистра и отправили на каторгу, на заморский континент под названием Карнатика. На самом деле, ссылали туда всех без разбора, ведь Леманская империя, являвшаяся сюзереном Мурсии, в тот момент вела активную колониальную экспансию, и для её многочисленных плантаций и рудников нужно было много рабочих рук.
Целый месяц мне пришлось провести на корабле, терпя голод, ноябрьский холод и морскую болезнь. Правда, не скажу, что я страдал слишком сильно, ведь со мной рядом плыл мой знакомый, старичок Тинкер. Он мог болтать о своём деле днями напролёт, порой повторяя одно и то же по нескольку раз, так что за время путешествия я многое усвоил в части огнестрельного оружия и пиротехники.
Однако моменты, когда я не слушал Неда, были заполнены раздумьями. Тот момент, когда меня едва не казнили перед толпой кровожадных зевак, прочно закрепился в моей памяти, мысли возвращались к нему раз за разом. За те две недели, что я прожил в Мурсии, местные жители показались мне простыми людьми, любящими свою жизнь, и именно они тогда кричали о снесении голов неугодных, причём как людей, так и нелюдей. Что послужило причиной такой метаморфозе?..
После долгих размышлений я пришёл к выводу, что это был… человек. Как ни странно, от мира к миру люди практически не меняются, и их общество всегда развивается по одному и тому же курсу: от первобытной общины до информационной эры. Человечество Аквамарина вошло в эпоху Нового времени, и пройдут сотни лет, прежде чем у них начнут возникать идеи гуманизма и всеобщего равенства. Интересно, доживу ли я до того момента? А если и доживу, то не превращусь ли за сотни лет в настоящего монстра? Чем больше я углублялся в размышления, тем депрессивнее становились мысли.
…
На верхней палубе началось оживление – кажется, поездочка подходила к концу, и корабль готовился причаливать. Открылся люк, сверху упала лестница, в трюм спустились несколько человек, сразу же принявшись расталкивать обитателей трюма и выводить их одного за другим наружу. Но несмотря на то, что все они специальными наручами были лишены возможности колдовать и сделать толком ничего не могли, всё же находились отчаянные ребята, пытавшиеся оказать сопротивление (особенно гордые эльфы этим грешили). За это они получали щедрых розг, после чего волей-неволей всё же шли наружу.
На календаре было самое начало декабря, однако холод практически не чувствовался. Видимо, колонии Лемани находятся намного ближе к экватору, чем сама метрополия. Стоящее в зените солнце даже немного припекало, и, несмотря на лёгкий бриз, по ощущениям было градусов двадцать пять. Будущих каторжников выстроили в линию на пирсе, по очереди подходили к каждому и пускали в ход знакомое мне устройство – сферу с небесным камнем. Полную информацию они, однако, не трудились считать, им всего лишь нужно было без лишних перекличек выяснить имя и ранг.
—Гекта, младшая нимфа, три звезды. Как думаешь, полковнику бы зашла?
—Не-е. У него и так куча баб, зачем ему эта сошка? Следующего давай…
Я уже был готов, что со мной будут обращаться чуть лучше, чем с рабом, но подобные комментарии всё равно выводили меня из себя. Однако всё, что я мог сделать – покрепче стиснуть зубки.
После занесения в списки, на каждого из нас повесили по деревянной табличке с основной информацией и порядковым номером и отправили на ознакомительный тур. Портовый город, в который нас привезли, назывался Кханаш. Раньше здесь находилась деревня орков, но прибывшие леманские колонисты нашли это место слишком притягательным, чтобы не захватить его и не поработить местных. Сейчас от орочьего селения осталось разве что название: прибрежные ярусы были застроены аккуратными двухэтажными домиками с плоскими крышами, выкрашенными в синий и красный, на рейде стояли статные парусники, а жители рядились в разноцветные ткани и говорили по-лемански, певуче и немного картаво. Вкупе с зелёными пальмами и чистым пляжем всё это придавало Кханашу вид Карибского города-курорта, и я бы многое отдал, чтобы здесь отдохнуть.
К сожалению, каторжникам уютные бунгало не полагались. Нам было выделено намного менее привлекательное место в шахтёрском посёлке неподалёку. Всё, что было там, – это ветхие бараки, чёрные дыры шахт, испещряющих холмы и овраги, и такое количество грязи, что можно было увязнуть по голень. И эту красоту мне придётся видеть ближайшие двадцать пять лет. Сердце невольно сжималось от мысли о том, что мне предстоит провести всю свою юность в рабстве, махая киркой под палящим солнцем или задыхаясь пылью внутри шахт. Я не был создан для великих свершений, я это знал. Но неужели я был создан для бесконечного изнурительного труда за чашку супа в день?
Огороженная территория копей хорошо охранялась как по периметру, так и изнутри, а магия была повсеместно ограниченна наручами, так что никто не боялся отпускать каторжан по своим делам вне рабочей смены. Вот и нам дали денёк, чтобы освоиться – последний глоток ограниченной свободы. Однако мне не хотелось уже ничего. Я просто нашёл наименее забитый барак и упал на соломенную лежанку, меланхолично размышляя о своём неприятном будущем. Очень скоро меня разморило, и я уснул, не обращая внимания на оценивающие взгляды.
***
