После аудиенции у императора в дуэльной истории на какое-то время наступает затишье. Друзья поэта надеются, что кризис преодолён. Сам Пушкин, немного успокоившись, работает над новым номером «Современника», исследует «Слово о полку Игореве»… 13 декабря А.И.Тургенев напишет брату Николаю: «Я зашёл к Пушкину справиться о песне о Полку Игореве, коей он приготовляет критическое издание... Он прочёл несколько замечаний своих, весьма основательных и остроумных: всё основано на знании наречий слов и языка русского... Я провёл у них весь вечер в умном и любопытном разговоре». Тургенев с юмором пишет, что Пушкин хочет «показать ошибки в толках Шишкова и других переводчиков и толкователей; но для этого ему нужно дождаться смерти Шишкова, чтобы преждевременно не уморить его критикою, а других смехом», не подозревая, что А.С.Шишков на четыре года переживёт Пушкина!
В конце года в письме отцу поэт напишет: «Я очень занят. Мой журнал и мой Пётр Великий отнимают у меня много времени». А Тургенев в те же дни сообщит хозяйке московского литературного салона Е.А.Свербеевой: «Пушкин мой сосед, он полон идей, и мы сходимся друг с другом в наших нескончаемых беседах; иные находят его изменившимся, озабоченным и не вносящим в разговор ту долю, которая прежде была так значительна. Но я не из числа таковых, и мы с трудом кончаем тему разговора, в сущности не заканчивая её никогда, то есть никогда не исчерпывая начатой темы». А 9 января 1837 года он запишет в дневнике: «Я зашел к Пушкину; он читал мне свой pastiche [подделку] на Вольтера и на потомка Jeanne d’Агс».
Этот «пастиш», статья «Последний из свойственников Иоанны д'Арк», видимо, писался как раз в последние дни 1836 года, а напечатан был посмертно, в пятой книге «Современника». Напомню для тех, кто забыл, что речь в нём идёт о якобы имевшем место обмене письмами между неким «Дюлисом (Jean-François-Philippe Dulys), потомком родного брата Иоанны д’Арк» и Вольтером, написавшим о Жанне пародийно-сатирическую поэму, чем потомка Жанны оскорбил. В молодости Пушкину поэма Вольтера очень нравилась, он даже начал её переводить в 1825 году, а сейчас вот оценил совсем иначе.
О «пастише» много написано, подчас взаимоисключающего, но мне не даёт покоя замечание некоего «английского журналиста», приведённое в конце статьи-мистификации: «Новейшая история не представляет предмета более трогательного, более поэтического жизни и смерти орлеанской героини; что же сделал из того Вольтер, сей достойный представитель своего народа? Раз в жизни случилось ему быть истинно поэтом, и вот на что употребляет он вдохновение! Он сатаническим дыханием раздувает искры, тлевшие в пепле мученического костра, и, как пьяный дикарь, пляшет около своего потешного огня. Он, как римский палач, присовокупляет поругание к смертным мучениям девы». И дальше «журналист» рассуждает, что не раз «подвергавшийся самым ядовитым порицаниям» Вольтер «почти не нашёл обвинителей, когда явилась его преступная поэма», «Все с восторгом приняли книгу, в которой презрение ко всему, что почитается священным для человека и гражданина, доведено до последней степени кинизма. Никто не вздумал заступиться за честь своего отечества… Жалкий век! жалкий народ!»
Мне кажется, что Пушкин, рассуждая о «жалком народе», как будто имел в виду и тех из наших уже современников, которые рассуждают, подобно одному из моих комментаторов: «Характер Пушкина был такой, что и врагу не пожелаешь. Гений нашей словесности (даже ГЕНИЙ!!!) своим мерзопакостных характером всех тогда "достал"». Это было написано как отклик на мой возмущённый ответ после вот такого совета: «Поинтересуйтесь воспоминаниями Софи Карамзиной. Пушкин сам себя обманул. Над ним всё "общество" подсмеивалось. Скорее даже ухохатывалось. А смерть Пушкина. Сколько у него дуэлей было? 29? я не ошибаюсь? Ну сколько же можно на везение рассчитывать...» Я уж не говорю о том, что «советчик» просто не знает того, о чём пишет: воспоминаний Карамзиной не существует, а в письмах своих после гибели поэта она резко сменит тон («А я-то так легко говорила тебе об этой горестной драме в прошлую среду, в тот день, даже в тот самый час, когда совершалась ужасная её развязка! Бедный, бедный Пушкин!»). О дуэлях Пушкина писала не раз, повторяться не буду. Для меня страшнее всего окончательный вывод этой дамы: «P.S. Вот только не надо Дантеса обвинять. Он простой "невольник чести". Чести из-за потери которой тогда стрелялись. Читайте Софи Карамзину....»
Меня часто спрашивают, почему я так реагирую на подобные выпады. Всё очень просто: апологетов Дантеса, разумеется, переубедить не смогу, но, возможно, кто-нибудь, прочитав их заявления и то, что пишу я (а я, заметьте, практически всегда опираюсь на свидетельства современников), задумается и перестанет верить всем этим потокам грязи…
…Вернёмся к событиям конца 1836 года. Помолвка Дантеса объявлена, жених и невеста принимают поздравления. С.Н.Карамзина пишет брату о Дантесе: «Клянусь тебе, он выглядит очень довольным, он даже одержим какой-то лихорадочной весёлостью и легкомыслием, он бывает у нас каждый вечер, так как со своей наречённой видится только по утрам у её тетки Загряжской; Пушкин его не принимает больше у себя дома, — он крайне раздражён им после того письма».
Старшее поколение как будто несколько успокоилось. «Теперь позвольте мне от всего моего сердца принести вам свою благодарность и простите все мучения, которые вы претерпели во всё сие бурное время, я бы сама пришла к вам чтоб отблагодарить, но право сил нету». Это завершение письма Е.И.Загряжской В.А.Жуковскому, где она сообщает о сватовстве Дантеса, наверное, очень точно характеризует её состояние.
А что же Пушкин? Меня уже упрекнули за приведение цитаты из «Северного сияния» М.Марич, но что поделать, если иногда, мне кажется, художественное произведение передаёт очень точно состояние людей? Вот и снова привожу – диалог поэта с Жуковским:
«— Мне становится неясным твое поведение. Объявленная помолвка Дантеса с твоей свояченицей является в полной мере репарацией того…
— Ты в шахматы играешь, Жук? — перебил Пушкин. — Знаешь, что иногда сознательно теряют фигуру, чтобы затем следующим ходом сделать мат?»
Тем не менее, поэт ещё пытается сохранять спокойствие. В уже цитированном письме отцу он сообщит новость: «У нас свадьба. Моя свояченица Екатерина выходит за барона Геккерена, племянника и приёмного сына посланника короля голландского. Это очень красивый и добрый малый, он в большой моде и 4 годами моложе своей нареченной. Шитьё приданого сильно занимает и забавляет мою жену и её сестру, но приводит меня в бешенство. Ибо мой дом имеет вид модной и бельевой мастерской». Обратим внимание: конечно, Пушкин не хочет волновать отца рассказом обо всей истории (Сергей Львович в этом году овдовел, он постоянно волнуется за любимого младшего сына, находящегося на Кавказе, – и поэт поспешит сообщить, что тот, «вероятно, участвовал в экспедиции, и одно несомненно — что он ни убит, ни ранен»), поэтому пишет довольно мягко, хотя и с иронией описывает домашнюю обстановку.
Интересна дневниковая запись А.И.Тургенева о вечере у Вяземских, где были и Пушкины. Указав, что среди прочих была Эмилия Мусина-Пушкина (об этой удивительной женщине я писала раньше), Александр Иванович отметит: «Как бледнеет пред ней другая Пушкина». Семейные переживания, видимо, не красят Натали…
Вероятно, немного успокаивает Пушкина то, что Дантес в то время в очередной раз болеет («Жених её сестры очень болен, он не видается с Пушкиным», - писал Тургенев; всё болел да болел, а дожил до 83 лет – по тем временам, очень долгая жизнь!) и в течение почти трёх недель они не встречаются.
Но тем не менее, грозовые тучи продолжают сгущаться.
…Мне как-то не доводилось встречать положительных отзывов о «старике» Геккерне. Уже после трагедии Н.М.Смирнов напишет о нём: «Геккерн был человек злой, эгоист, которому все средства казались позволительными для достижения своей цели, известный всему Петербургу злым языком, перессоривший уже многих, презираемый теми, которые его проникли».
Намерения Геккерна разрушены, что ему остаётся? Только мстить.
В начале письма отцу поэт говорит, что ему «нужно съездить в Москву», и замечает: «Вот уж наступает новый год — дай Бог, чтоб он был для нас счастливее, чем тот, который истекает». А в конце скажет: «В этом году я довольно плохо устроил свои дела, следующий год будет лучше, надеюсь».
Мне эти строки рвут душу…
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
