В этой части Москвы еще живы усадьбы. Их немного, но радует одно то, что они есть и расположены довольно компактно. Возникает ощущение некой экосистемы, которая то ли в силу чьей-то прихоти, то ли по недосмотру уцелела и позволяет даже за пределами Садового кольца чувствовать дух старого города. И конечно усадьба Мейера играет здесь не последнюю роль.
Главный дом, выходящий на переулок Чернышевского, сегодня выглядит как образцовый экземпляр с выставки, посвященной реставрации. Всё сделано аккуратно, чувствуется внимание к деталям и, главное, смотрится эффектно. Тут словно и правда попадаешь в Москву конца 19 века, когда не чиновники, а настоящие хозяева следили за состоянием построек и определяли их архитектуру.
Карл Мейер был предпринимателем, с размахом торговавшим резиновыми галошами в Газетном и Камергерском переулке, еще один магазин стоял на Кузнецком мосту. Проектировать усадьбу в только-только формирующемся 2-м Мариинском переулке он заказал архитектору Максимилиану Геппенеру.
Крестовские водонапорные башни, пожарная каланча в Сокольниках или бывший Детский приют Евангелического попечительства о бедных женщинах и детях, ныне известный как школа Андрияки - лишь малая часть его работ в должности архитектора городской управы.
Здесь же на берегу обширного пруда, другой стороны улицы еще даже не запланировали, образованного речкой Неглинкой (сегодня от него осталась только небольшой водный островок в виде Антроповского пруда) , им создавались семейные гнезда.
Основательный особняк Мейера в окружении хозяйственных построек находился всего в сотне метров от его собственного жилища. Кровное родство этих зданий странным образом преломляется в их нынешнем предназначении. Они теперь - два корпуса одного английского детского сада.
Семья Мейеров не оставила после себя громких историй. Возможно, поэтому вензель с латинскими буквами CM на фасаде дома одно время прочитывался как инициалы купца Саввы Морозова.
Позднее по документам пытливые москвоведы всё-таки установили собственнические корни и объяснили что к чему.
А вот есенинский барельеф, который украсил дом, служивший в усадьбе флигелем, уж точно не при чем. Вообще, складывается впечатление, что культурный центр имени поэта сначала учредили, а потом только решили придумать историю про его пребывание здесь. На момент открытия в 2010 году даже сотрудникам ничего об этом не было известно.
Лишь позднее появилась расплывчатая информация про то, как поэт бывал где-то поблизости, читал стихи, участвовал в диспутах и даже познакомился с первой женой. Вот только где именно не сообщается.
Есть версия, но не музейная, что Адель Мейер, жена владельца усадьбы, содержала литературно-поэтический салон. В нём, якобы, любили собираться представители Суриковского кружка, с которым водил дружбу и Есенин.
Суриковцы - объединение так называемых поэтов и писателей из народа. Его основатель Иван Суриков навсегда обессмертил свое имя в среде младших советских школьников. Его стихотворение "Детство" выдержало не одно переиздание учебников по литературе.
Этим история дома Мейера могла бы быть исчерпана. Если бы не режиссёр Эльдар Рязанов. Он внес буквально завершающий штрих в образ изящной постройки, поселив здесь главного героя всенародно любимой комедии "Служебный роман". Скромный товарищ Новосельцев не только жил в окружении богатого декора, но и водил отсюда младшего ребенка в близлежащий детский сад. Последний, правда, не сохранился. Но этого уже достаточно, чтобы привлечь к зданию удвоенный интерес исследователей нетипичной Москвы.
В ноябре 2015 года главное здание усадьбы горело. Пожар возник в прилегающих деревянных сооружениях. После этого обвалилась крыша. Огненная стихия словно обнажила его истинное состояние, после которого было просто немыслимо оставлять всё в прежнем виде. Реставрация снаружи впечатляет. Что там внутри сказать трудно. Остаётся лишь надеяться, что детям, с раннего возраста изучающим английский язык, архитекторы предложили что-то аутентичное или под стать ушедшей эпохе.
