– Баба Зина, спросил Леня, – а кто эта старушка, она что, наша родственница.
– Когда ты подрастешь, мы все тебе расскажем.
Слышавший это Аркадий возмущался, в нем все кипело от негодования:
– “Возьми мальчика”, это ведь жестоко, кощунственно. Как можно использовать в своих целях ребенка, наперед зная, что ты больше о нем и не вспомнишь, ведь он им чужой, абсолютно чужой. За все эти почти 6 лет они о нем и не думали, а сейчас она хочет его использовать для того, чтобы не лишиться своего материального благополучия.
– Нет, мы ей не помощники, – он смотрел на детей, резвящихся вокруг него и продолжал про себя возмущаться.
На радость детям они гуляли дольше обычного, Аркадию хотелось до конца успокоиться и забыть неприятную гостью.
– Да, руки, у этого Богданова длинные, он ведь выяснил, что Ленечка здесь живет. Выздоровеет ли он, а то может быть нам придется уехать отсюда.
Когда они вернулись с прогулки, то гостьи уже не было, Татьяна Алексеевна отвела ее домой, где узнала от садовника, что хозяину совсем худо.
– И он, кажется, с ума сошел, скоро должен прийти нотариус, но мне кажется, что вряд ли он отдаст свои миллионы в благотворительный фонд, не тот он человек, не тот, – вздохнув сказал он, – но меня зарплатой никогда не обижал. А теперь вот новую работу искать придется.
Татьяна Алексеевна решила подождать, чтобы узнать, чем же дело тут кончится. Да и состояние хозяйки было такое, что ей требовалась помощь. Она уложила ее в постель, нашла в аптечке успокоительное и, дождавшись, когда она уснет, пошла к “самому” как в разговоре называл ей хозяина садовник. Возле Богданова находилась сиделка, она как раз давала ему лекарство. Татьяна Алексеевна поздоровалась и сказала:
– Если нужна моя помощь – говори, я сделаю все, что в моих силах.
В его глазах светилась открытая ненависть, он явно не хотел, чтобы она видела его слабым и немощным. И он вдруг четко приказал:
– Татьяна, на похороны приходи с мальчиком.
И женщина возмутилась:
– Опять “мальчик”, – рассердилась она, но сказала, – Леня он, Леонид Леонидович, – и повернувшись, вышла, сказав сиделке, чтобы она приглядывала и за хозяйкой.
За воротами она увидела только что приехавшую машину,
– Нотариус приехал, – подумала Татьяна Алексеевна.
Но из машины вышел Леонид.
– Здравствуй, племянник, ты там смотри за обоими, мать тоже не в лучшем виде, – сказала она и, выяснив как он добрался до дома, Татьяна Алексеевна направилась домой, а вслед услышала его вопрос:
– Так вы, тетя Таня, здесь живете?
– Как видишь, – и ушла.
Дома она рассказала о том, что нотариус не приехал, зато приехал Леонид:
– Все такой же красавчик. Правда глаза грустные. Да и понятно, все-таки отец болен, хоть и злобный, но все же отец. Он ведь тоже, как и супруга, не нашел нужным Ленечку по имени назвать, сказал только в приказном порядке, чтобы я пришла на похороны с мальчиком. Вот ведь люди, – в сердцах сказала она, – и еще думаю Алексею позвонить надо, может приедет, с Леней-то тоже не все гладко, надо бы его матери вернуть, ведь я права?
– Да, Таня, правильно, Вика хоть и общается с ним, но тяжело ей это все дается, – сказала баба Зина.
Тут вмешалась Екатерина Дмитриевна:
– А я считаю, что надо привезти Ленечку к деду, пусть знает и его самого и его отношение к нему. Он уже достаточно взрослый, чтобы запомнить этот момент, ведь все же он дед его, каким бы он плохим не был. Не стоит нам уподобляться Богданову.
Но Аркадий был против:
– Я думаю, что Леня должен помнить только тех людей, которые этого заслуживают.
Но их спор разрешил Леонид, он зашел без стука и слышал за дверью и слова Кати, и слова Аркадия. Все догадались, кто это, но изумленно молчали, Леонид тоже удивился, он думал что жена его дяди живет в полном одиночестве.
– Это не мой ребенок, – сказал он уверенно.
И все дружно засмеялись.
– Ленечка, Миша, идите сюда, – крикнула баба Зина.
Из соседней комнаты вышли два мальчика, разница в возрасте у них была чуть больше полугода, но Леня была в породу Богдановых высокий, поэтому они были почти одного роста.
Леонид с изумлением смотрел на так похожего на него ребенка, и не заметил даже что Татьяна Алексеевна сфотографировала всех троих, а потом спросила:
– Что, еще сомневаешься.
В руках ее была та самая старая фотография. Она показала ее младшему Богданову, а сама думала:
– Интересно, какие чувства он сейчас испытал? Он хоть раскаивается?
– Выходит его усыновили? – пронеслось у Леонида в голове, – а почему они живут в дядином доме?
Но он посчитал, что спрашивать у них ни к чему, ведь он может обо всем узнать у матери. И, глянув на сына еще раз, сказал:
– Прощайте, – и вышел весь в смятении и досаде от того, что его здесь, как он считал, унизили.
– Ну и хорошо, Ленечке спокойнее будет нечего его нервировать, – проговорила баба Зина и, взяв мальчиков за руки, пошла играть с детишками, – пусть взрослые без нас разговаривают.
– Ну вот и все само разрешилось, и ничего мальчика водить куда-то, этот Богданов может еще сто лет проживет, а мы тут проблему себе из-за него болезни устроили, пошли обедать, мы после прогулки проголодались, – сказал Аркадий.
А на следующий день Татьяна Алексеевна сообщила, что проблему с нотариусом решили родственники его жены, созвав консилиум из трех врачей, пришедших к общему выводу, что Богданов уже не в себе, и принимать разумных решений он не в состоянии. Вскоре приехал сын Татьяны Алексеевны с семьей. Но дом был, увы, не резиновый. Они с женой и Катя с Аркадием решили, что ночевать они будут в городе, а на день приезжать сюда. Бабушки уверили их, что с их детьми они справятся, и всех накормят, были бы продукты.
Вика, видя, что гостей и так полон дом, решила пока не приезжать, тем более у нее сейчас был сложный период. Костя сделал ей предложение, а она пока думала. Вика считала, что поступает плохо, желая смерти человеку для решения своих проблем, но она ждала этого, так как надеялась, что после его смерти ей вернут Леню, и вот, когда сын снова будет с ней, она согласится стать женой Кости.
И Вика ждала, но не просто ждала, она через знакомых узнала, что ей надо предпринять, чтобы восстановить свои родительские права. И потихоньку собирала документы, а их было очень много. Сходила она и в суд, куда ей надо было обратиться с заявлением о возврате сына, и сразу написала заявление, так как ей сказали, что это процедура долгая, и если она торопится, то лучше начать немедленно.
И она решилась, ведь теперь у нее есть работа, достойная зарплата и прочее плюсы для возвращения статуса матери, и она не будет дальше тянуть. К тому же Екатерина Дмитриевна и Аркадий уже взяли себе приемных детей, им тяжело, хотя все бабушки и помогают им.
Леонид не уезжал, боясь того, что мать одна не справится со свалившимися на нее проблемами, а через 10 дней после его приезда отец умер, так и не оставив завещания. На похоронах из родственников были только Алексей с женой и Татьяна Алексеевна, и двое родных со стороны матери, зато много было людей из администрации города, и прочих городских организаций.
После похорон Леонид не хотел оставаться дома и решил погулять. Он ушел далеко от поселка, чтобы ему никто не мешал. Он шел и вспоминал свой визит в дом Татьяны Алексеевны, комнату где на него смотрели не менее десятка глаз.
– Интересно, как они находят общий язык, не похоже, чтобы они спорили, кричали друг на друга, вы их диалоге я не почувствовал, ни раздражения, ни обиды, хотя они в тот момент рассматривали два варианта своих действий: вести Леонида к нам или нет.
И он вспомнил и то, как в детстве любил бывать у тети Тани, а мать всегда ругала его за это и кричала:
– Тебе что, там медом намазано, щенок!
Именно этого унизительного слова “щенок” он им так никогда и не простил, а себе честно признавался, что не любил никогда ни мать, ни отца. Вспомнил он фотографию, которую ему показала татя Таня, в тот день они с Лешей помогали дяде в гараже и вышли оттуда все чумазые. А сын…Да что там теперь говорить. Ему, Леониду, уже 26 лет, а детей нет, бывшая жена дочь ему не дает, а сына здесь чужие люди воспитывают, у него и фамилия другая.
– А вот и они, легки на помине, – Леонид увидел, как из-за поворота высыпали сначала дети, а потом показались и взрослые, он повернул в сторону кустарников и спрятался за ними, ему вовсе не хотелось встречаться с этими счастливыми людьми. Они неспешно шли и мирно беседовали, он узнал брата Алексея его жену, а также двоих людей постарше, которых он видел в доме тети, она-то и сказала, что они являются опекунами его сына. А еще там была Вика, ее за руку держал какой-то мужчина.
– Так что там у вас со свадьбой, – Спросил Алексей, – мы тоже хотим на ней присутствовать.
– Нет, сначала суд и возвращение Ленечки, – смеялась Вика, – а потом уже свадьба.
– Да действительно, смеется тот, кто смеется последний, и Леонид вспомнил, – как он смеялся, когда говорил Вике перед своим отъездом, что она может рожать для себя, но его в это не впутывать.
Тогда он ушел от нее громко хлопнув дверью, не оставив себе шанса вернуться, считая что у него вся жизнь впереди. Нет, он больше не сделает таких нелепых ошибок, как беременность той, прежней Вики, которая пошла на то, чтобы родить ему сына, не подозревая, что он откажется от них обоих. Алексей рассказывал ему, чего стоила Вике ее вера в него, видел и тех людей что протянули ей руку помощи..
Подумал Леонид и о той женщине, что там, на Севере, поверив ему, приняла, обогрела и пустила его в свою жизнь и в жизнь маленькой дочки, от такого же козла, как он, Леонид. Завтра же он уже уедет к той, что поверила ему, дала шанс доказать, что она может на него и дальше рассчитывать, он ее уже никогда не бросит.
В родной город Леонид приехал через полгода, чтобы вступить в наследство и подготовить жилье для переезда своей семьи с Севера. К этому времени Вика уже вернула себе Леню, ее свадьба с Костей была через три дня. Леонид пришел к ней с Татьяной Алексеевной, чтобы у ее будущего мужа не возникло сомнений в его благих намерениях, и отдал ей документы на квартиру для сына, а также показал видео, где во дворе местного детского дома он с грузчиками разгружает привезенную туда новую мебель и компьютеры. А на прощание он попросил Вику:
–Только не меняй ему имя и отчество, мне тетя Таня сказала, что у тебя было такое желание.
Вика улыбнулась и ответила:
– Я за эти полгода столько намучилась со всякими заявлениями, решениями, различными документами, с бесконечными судебными заседаниями, что больше не собираюсь ничего делать. Я сейчас настолько счастлива, что приглашаю тебя на свою свадьбу.
– Нет, я ведь не один приехал, у меня теперь есть семья.
А через десять месяцев у роддома стояли двое мужчин, временами бросая друг на друга внимательные взгляды, им казалось что они где-то раньше друг друга видели. Но вот, наконец-то, один за одним вынесли два свертка с голубыми бантами. И Леонид с Костей кинулись каждый к своим женам.
– Мир тесен, – сказал Аркадий, сидя в машине в ожидании Вики и Кости, у которого в последний момент от чего-то забарахлила машина и он не решился ехать на ней в роддом, а попросил Аркадия.
А когда счастливые родители уселись с сыном в машину, Аркадий сказал:
– Буду рад снова вернуться сюда за вами года через два.
Он развернулся и поехал за машиной Леонида, который успел его опередить.
– А ведь я с его женой подружилась, и мы даже обменялись телефонами, – радостно засмеялась абсолютно счастливая Вика, глядя из окна машины в бездонное голубое небо.
Мои дорогие подписчики, надеюсь, что судьба моих героев не оставила вас равнодушными, делитесь комментариями, ставьте лайки и будьте счастливы также, как они! Всех вам благ!
Читайте на моем канале и другие мои рассказы: