Наступает очередной юбилей Февральской революции 1917 года. Поэтому — чуть-чуть воспоминаний. Разумеется, собственных воспоминаний о Феврале 1917 года у меня быть не может, так как он случился задолго до моего рождения, но могу поделиться некоторыми воспоминаниями своих близких и родственников, заставших это событие, и их отношением к нему.
Анна Степановна Р., в 1917 году — девочка из рабочей семьи, по взглядам — монархистка (сохраняла эти взгляды до конца жизни, скончалась в 1984 году). Февральскую революцию 1917 года она вспоминала так: «Все целовались, обнимались, а чему радовались?..» И недоумённо качала головой.
Потом я как-то спросил у неё:
— А с чего Февральская революция началась?
— Женщины возмущались... из-за хлебных очередей. Хлеба не было.
Почтовая открытка Февраля 1917 года. Революция на ней изображается как победа над «хвостами» (очередями) за хлебом
Кстати, Октябрь 1917 года она тоже запомнила, но больше с личной стороны. Незадолго до большевистского переворота к ним домой пришёл какой-то торговец и за хорошую цену скупил все имевшиеся в доме драгоценные вещи. Мать радовалась такой выгодной продаже, но тут пришёл отчим и схватился за голову: «Что ж ты наделала! Правительство того и гляди скинут, и деньги потеряют цену». «Как в воду глядел — так оно и вышло», — со смехом заключала Анна Степановна.
Анаида Иосифовна А., в 1917 году — 17-летняя гимназистка, участница молодёжного отделения кадетской партии, дочь депутата II Государственной Думы (умерла в 1991 году).
Февральскую революцию объясняла изменой в царском окружении, которое вызывало всеобщее возмущение. «Как можно было успешно воевать, если царь проводил заседание кабинета министров, а этажом выше на балконе сидела царица, всё слушала и немедленно передавала в Берлин по прямому проводу».
С моей точки зрения, удивительно, что такую, прямо скажем, баснословную историю рассказывала и в неё верила отнюдь не простая неграмотная девушка из народа и вовсе не большевичка по взглядам, а бывшая дворянка, представительница, в общем, правящего класса Российской империи. Насколько широко неприятие царской фамилии распространилось именно в образованной части общества...
Карикатура 1917 года на тему шпионской связи царицы Александры Фёдоровны и кайзера Вильгельма.
«...Я тот, которому писала
Ты в полуночной тишине...»
И ещё одна история о 1917 годе, услышанная от моего отца, который самой революции тоже не застал (родился спустя полтора десятилетия после неё). Ему уже после войны в период освоения целины встретился какой-то человек, который зарабатывал себе на жизнь тем, что ловил сусликов. Про него было известно, что до революции он был богатым человеком, содержал мельницу. Но вовремя (очевидно, в промежутке между Февралём и Октябрём) понял, куда дует ветер, и распродал всё своё имущество до копейки. В общем, от Октябрьской революции он ничего не потерял, и после этого занялся своим охотничьим промыслом. А сусликов он ловил так: устанавливал ловушку возле выхода из норки, а другой выход принимался заливать водой. Почувствовав наводнение, суслик выскакивал из затопленной норки наружу и попадал прямиком в поставленную ловушку. Отца тогда заинтересовало, каким образом этот человек так точно угадал, что настало время распродавать всё своё недвижимое имущество. На прямой вопрос он ответил вопросом:
— Ну, а как я угадываю, возле какого выхода из сусличьей норки надо поставить ловушку, чтобы суслик в неё попался?
«После этого разговор с ним я прекратил, так как, в общем, получил ответ», — сказал отец.
