Вот скажите, чем роман отличается от рассказа? В общепринятом представлении – объëмом. Пыльный увесистый том на полке – роман; короткий отрывок, где автор расписывал ручку, – рассказ. Так и живем…
Сейчас все пишут романы. Вы не заметили? На выкладках книжных бутиков в отделе худ. прозы – романы, романы, романы. Часто ли встретишь сборник рассказов, стихов или очерков? А может, на переднем плане поэмы и пьесы? Да ничего подобного! С конца ХХ века роман является превалирующей формой издательского production. Почему так? Роман подразумевает объем, потребителю преподносится как солидная вещь, за которую не стыдно отдать свои кровные. Издатели давно это поняли, более того, целенаправленно культивируют в нас эту идею. Издательский рынок погряз в романах. Попробуйте пропихнуть в тираж сборник короткой прозы. Да проще получить Green Card! В то время как для любого, даже самого завалящего дюдика найдется подходящая серия. Рассказ, да и другие литературные формы фактически игнорируются издательствами, как жанры коммерчески нерентабельные. Вот и пишет народ романы и их скудные подобия. И сегодня почти любой набор букв, мыслей и эпизодов под пафосной твердой обложной, набравший заветные 15 А.Л., именуется романом! А его автор, соответственно, гордым званием Писатель. Так и живем…
Эта запись не претендует на истинность. Перед вами – субъективные суждения о состоянии современного романа и о проблеме незаслуженного упадка очень интересной и самобытной формы – рассказа.
Что такое роман?
«Словарь литературоведческих терминов» С.П. Белокурова дает следующее определение:
РОМАН — (от франц. roman – первоначально: произведение, написанное на одном из романских (т.е. современных, живых) языков, в противоположность написанному на латыни) – жанр эпоса: большое эпическое произведение, в котором всесторонне изображается жизнь людей в определенный период времени или в течение целой человеческой жизни. Характерные свойства Р.: многолинейность сюжета, охватывающего судьбы ряда действующих лиц; наличие системы равнозначных персонажей; охват большого круга жизненных явлений, постановка общественно значимых проблем; значительная временная протяженность действия.
Я выбрал это определение из многих отнюдь не случайно. Прельстила демократичность, современность и широта; при должном желании, в его рамки можно запихнуть что угодно. Но даже не смотря на всю обтекаемость определения, здесь отмечены важнейшие элементы, присущие крупной форме, как то:
- всестороннее изображение жизни;
- многолинейность сюжета;
- равнозначность персонажей;
- широкий круг жизненных явлений;
- социальная проблематика.
Элементы подобраны в строгом соответствии с традициями классического романа, берущего свои корни от средневековых сказаний, они призваны придать тексту должную глубину и значимость, заложить систему смыслов и образов, отразить многогранность человеческого характера и окружающего мира. Реализация этих свойств – задача сложная чрезвычайно и ответственная в той же мере, требующая от писателя недюжинного мастерства, жизненного и читательского опыта. Такими мы привыкли видеть классические романы – монолитные, эпохальные глыбы отечественных и зарубежных классиков.
Я недаром заговорил о монолите. Роман – вещь монолитная в самой своей сути. Величие романа заключается в степени той целостности и законченности, которая рождает в читателе ощущение подлинного искусства. Это то, что в современном мире называется синергия, когда конечный эффект значительно превосходит сумму слагаемых. Писатель работает на магию результата: подбирает материал, стиль, форму и композицию так, чтобы их совокупность произвела максимальное впечатление. У мастера все продумано, подогнано и расставлено по местам.
Но часто ли мы видим такое?
Современный роман обмельчал. Писатели выплëвывают поделки со скоростью одна книга в шесть месяцев, без передыху и без остановки. Этого времени едва хватает, чтобы высосать из пальца идею, сжав зубы, извергнуть из себя злосчастные четыре сотни страниц и пару раз пробежаться взглядом с легкой, косметической редактурой. Дальше – скорее сдать книжку в тираж и садиться за новую. О каких синергиях и монолитах здесь может идти речь? Какие жизненные секреты и глубины человеческих душ откроет нам книга, рожденная впопыхах? Мы, в общем-то, и сами это понимаем прекрасно, недаром ведь сокрушаемся: «Вот раньше писали! Не то, что сейчас»…
Сейчас очень много жанровых поделок. Особенно выделяется фантастика с ее многочисленными разветвлениями. И там тоже, что ни книга – обязательно роман. Даже целые серии (о них чуть ниже)! Я люблю фантастику, но в последние годы все меньше и меньше. Фантастика дает автору невероятную свободу, беспрецедентное право писать обо всем, что он пожелает, придумывать любых героев и любые обстоятельства. Смешивать характеры и эпохи. Придумывать то, чего не было и никогда не будет. Потрясающе! Твори – не хочу. И люди творят, пробуют, что-то там пишут. Но общая масса получается настолько безликой и однообразной, что впору запускать производство в рулонах (книгоделы, ловите идею на миллион!). Получив неограниченную свободу, авторы банально не знают, что с нею делать. Откровенно плюя на социальную проблематику, на многолинейность и многоплановый взгляд на жизнь, на все те свойства, присущие самой форме романа, тому, из-за чего, собственно, писатель и пускается в изображение эпоса, они гонятся за оригинальностью, за эффектами и пресловутым action, но в итоге-то, даже оригинальности на предельно свободном поле фантастики, без всяких ограничений и рамок найти не могут. На выходе не получается ничего. Так, сор и графоманский порожняк в твердом переплёте. Выбирая самую простую дорожку, даже ее не могут пройти до конца. И вы тоже рвётесь в писатели?
Мода последних десятилетий в коммерческой литературе – сериальность. Потрясающая находка для издательств и охочих до денег письменников. Вместо того чтобы каждый раз придумывать с нуля новый сеттинг и новых героев, берем старых и пускаем в новые приключения! Не беда, что они уже победили темного лорда, придумаем следующего – покрупнее и помясистее. Глядишь, и на три книжки в год выйдем. Заработки растут! Ну а что вы кривите нос? Читатель привык: в телеке, на кабельном, в интернете – везде сериалы. Чем мы хуже? И что ни книжка – роман. И плевать, что куча авторитетных писателей и критиков до хрипоты доказывают, что одно из главных свойств романа заключается в том, что герой обязательно должен измениться или перевоспитаться (иначе к чему весь сыр-бор?). Сериальная структура не предусматривает трансформации и эволюции героя. Максимум – прокачка скиллов. Сериал – обитель замерших персонажей, и нам это нравится. Только при чем здесь роман?
Итак, к чему я все это? К тому, что книжку можно написать за полгода. Даже за три месяца, почему нет? Но это будет просто книжка. Не роман в классическом его понимании. Роман – произведение сложное и многослойное, обитель, возведённая умственным трудом писателя, подкреплённая его опытом и жизненной позицией. Сильное произведение требует времени, труда, а часто и самопреодоления. Начинающие авторы упускают это из виду, считая, что хитросплетения сюжета и погоня за зрелищностью сделают их книгу шедевром. Не сделают. Ни одного такого еще не видел. Мы выросли и воспитаны на коммерческой литературе, считаем Кинга едва ли не эталоном – пусть так, только вот неплохо бы понять, что коммерческий успех и художественная ценность – это разные вещи.
Рассказ.
С рассказом другая беда. Благодаря озвученной выше политике издательств, обращённых лицом к роману и задницей ко всему остальному, у рядового читателя создаётся впечатление, что рассказ – это какая-то недоделка, недопридуманный, недописанный роман, заготовка романа. Отчего-то и с каких-то пор принято провозглашать превосходство романа над рассказом. Автор, производящий на свет божий романы, гордо именуется Писателем, а тот, кто пишет рассказы, какой он писатель? так, в лучшем случае, подмастерье, на кошках тренируется. Во многом это суждение подкрепляется отвратительным качеством и неисчерпаемостью сетевой беллетристики, этакой литературной канализации, большая часть которой облачена как раз в короткую форму, более удобную для начинающего бумагомарателя.
Но то, что в сети полно мусорных и откровенно слабых рассказов, вовсе не означает, что эта форма ущербна.
Нам известно большое количество мастеров короткой прозы, которые стали классиками как русской, так и мировой литературы: А.П. Чехов, И.А. Бунин, М.М. Зощенко, В.М. Шукшин, В. Шаламов, Э. А. По, О. Генри, Р. Киплинг, Р. Брэдбери и т.д. Но даже по фамилиям видно, что расцвет формы пришелся на рубеж минувших столетий: конец ХIX – первую половину ХХ века. Конечно, есть прекрасные авторы и нашего времени – те же С. Довлатов и М. Веллер упоительно хороши. Но, тем не менее, сам жанр пребывает в упадке.
Обратимся к определению. Здесь нам поможет «Литературный энциклопедический словарь»:
РАССКАЗ – малая эпическая жанровая форма художественной литературы, небольшое по объему изображенных явлений жизни, а отсюда и по объему текста, прозаическое произведение.
Термин рассказ близок, но не тождественен понятиям очерка и новеллы. Сейчас мы не будем пускаться в дискуссии об их различиях, но всех желающих я отправляю к большому знатоку данного вопроса – г-ну Гуглу.
Чем примечательно приведенное выше определение? Главным образом тем, что никаких особых требований к написанию рассказа нет. Вы не поверите, но рассказ дает автору почти абсолютную свободу действий. Нет нужды освещать широкий круг жизненных явлений, строить взаимоуравновешенную систему персонажей, изображать мир в крайних его проявлениях… Не требуется никакой эпичности и продуманной глубины, которую подразумевают крупные формы. Малый объем дает возможность поразмышлять о насущном, обратиться к таким вещам, которые в масштабах эпоса кажутся лишними и нелепыми, увидеть большое в малом. По сути, короткая проза как раз об этом – открыть целый мир (характер, судьбу, трагедию) через единственную деталь. Это дорога великих мастеров. А если не хочется, то не открыть. Написать про собаку или соседа. Живописать погоду или планы на будущее. Творить все, что душе угодно, и в каком угодно виде. И, представьте себе, читатель выдержит. Короткая форма подразумевает прочтение за один присест, а, значит, дает возможность повысить концентрацию любого художественного ингредиента. Именно поэтому мастера рассказа часто стилистически стремятся к поэтам: их язык насыщен и ярок, повествование – сгущено, образы – гротескны. Они часто прибегают к вычурностям и словесным излишествам. Но читающий не утомляется, в этом весь кайф малой прозы – десять минут на американских горках вызывают восторг, целый день – не переживет никто.
Итак, к чему я все это? К тому, в основном, что начинающие часто неверно расценивают рассказ как тренировку, упражнение, чтобы набить руку, в глубине души мечтая о великом романе. И мне кажется, мечты эти во многом навязаны издательской индустрией. Поди разберись, бытие определяет сознание или наоборот? А способности, если они есть, могут раскрыться в самом неожиданном виде. Что было бы, если б Чехов писал романы? Или Островский? Почему Стругацкие писали именно повести?
Не все упирается в единственный жанр и единую форму. Залог прогресса – в разнообразии, и прогресса писательского в том числе. В статье «10 советов как стать писателем» я уже призывал вас пробовать и экспериментировать. И начать стоило бы прямо сейчас, ведь господство романа не вечно. Мы уже наблюдаем, как его, по сути, активно вытесняет сериал. Но и это не конец, а очередное звено трансформации…
На этом все на сегодня. Как всегда жду ваших мнений в комментариях. До скорой встречи!
