Слова вдовец в Чосоне не было. Есть слово홀아비 — хораби, но оно современное, в Чосоне не использовалось, переводится как «одинокий отец» или «мужчина оставшийся без жены».
Рациональное правило любого языка: нет слова — нет того, что этим словом обозначают. Но в Чосоне женская смертность, особенно от родов, была довольно высокой. Как же так сложилось: вдовцы есть, а слова нет?
Дело в том, что как только у мужчины умирала жена, ему подыскивали новую. Траур, горе, оплакивание — это для вдов. Мужчина должен жениться и зачать как можно больше сыновей. Как правило, между смертью жены и свадьбой вдовца проходило несколько месяцев. Вдовец, вдовцом побыть просто не успевал, почти сразу становясь женихом, а затем снова мужем.
(внимание, в описании под фото спойлеры)
Если мужчина выражал несогласие, проявлял упрямство, или, что было немыслимо, заикался о трауре, то старшие родственники и общество в целом обвиняли его нарушителем главной конфуцианской добродетели — сыновней почтительности. Вдовец подвергался колоссальному психологическому давлению внутри семьи и вне неё. Мало кто мог справится с таким «выкручиванием рук» хотя бы год.
Виновато конфуцианство и отсутствие пенсионной системы в Чосоне.
Согласно конфуцианской традиции, предков могли поминать только потомки мужского пола, а от поминания зависела жизнь в загробном мире. Поэтому рождению сыновей и внуков предавалось особое значение. Всем хочется жить хорошо, хотя бы на том свете.
Но и на этом свете хорошо жить никто не откажется. От количества сыновей зависела обеспеченность старости. По тем же конфуцианским канонам стариков должны содержать их сыновья и внуки. Будет в семье один сын, будут старики жить на то, что он заработает. Будет пять сыновей — будет обеспеченная старость.
Примечание. Пенсионная система Южной Кореи (про Северную не знаю) и сейчас считается одной из самых несовершенных в мире. Правительство работает над этим, но, с учетом низкой рождаемости существует такая проблема как нищенское положение стариков. На одного работающего мужчину может приходиться до шести пожилых родственников, пенсионные выплаты от государства мизерны.
Но и в этой бочке дегтя имелась ложка мёда — вдовцы (как и вдовы) Чосона образовывали собой группу избранных. Тех, кто мог влиять на выбор спутницы жизни. Пока мужчина не вступил в брак, он считался мальчиком, к нему и с ним обращались соответственно. После заключения брака его социальный статус вырастал. Даже если мужчина терял жену, мальчиком, в социальном смысле, он уже не являлся, а значит, имел право на мнение. Даже король получал право влиять на выбор наложниц или новой жены ( в случае смерти предыдущей) лишь после вступления в брак. До этого момента решения принимались без его участия внутренним двором.
Если от вдовы требовалась социальная смерть и скорбь до гроба, то вдовец не мог даже оплакать жену как следует. Само устройство брака в чосонское время не предполагало любви и страсти между супругами. Но потеря близкого человека, с которым сформировалось чон, не могла проходить бесследно.
