Однажды Рабинович приходит с работы домой и говорит жене: «Дорогая, я сегодня в партию вступил!» А жена ему отвечает: «Ты почти каждый день куда-нибудь вступаешь: вчера в govno вступил, сегодня – в партию.
Этот анекдот был популярен в брежневское время, которое теперь называют эпохой застоя, и рассказывался в двух вариантах. Вот, так сказать, вторая транскрипция.
Рабинович приходит домой и говорит жене: «Дорогая, меня сегодня членом в партию записали!» «Всё у тебя не как у людей, – отвечает ему жена, – Всех ручкой записывают, а тебя членом».
При Сталине за такие анекдоты по головке бы не погладили. При Брежневе даже в кино (самом доступном для народа искусстве) допускались рискованные моменты. Взять хотя бы фразу из «Кавказской пленницы»: «в соседнем районе члена партии украли и ничего». Поначалу этот фильм не хотели пускать в прокат, но Брежневу комедия понравилась и «Кавказской пленнице» был дан зелёный свет.
Для вступления в партию зелёный свет зажигался только при определённых условиях. Нужны были рекомендации от нескольких членов партии. Сначала «соискатель» партийного билета становился кандидатом в члены КПСС и только через год, если кандидатский срок был прожит достойно, можно было стать полноценным членом партии.
Внешне всё было строго, чинно и торжественно, но по сути длинная процедура вступления в партию была насквозь формальной. При Брежневе реальная власть в стране находилась в руках партийных функционеров. Они руководили всем, в том числе и пополнением партийных рядов. В то время приём в партию проводился по формуле 4+1. Четыре рабочих плюс один инженерно-технический работник (или четыре тракториста плюс один агроном). Главное, чтобы в партии было побольше простых работяг и поменьше «гнилой» интеллигенции.
Но простые работяги не хотели вступать в партию. Она им была до лампочки. А вот гнилая интеллигенция ломилась в партию со всех сторон. Высокие идеалы и стремление быть в первых рядах строителей коммунизма здесь были ни при чём. Для интеллигента средней руки карьерный рост без членства в КПСС был невозможен. Только по этой причине партия была «востребованным продуктом» в определённых слоях советского общества. Были, конечно, и убеждённые люди, но они больше походили на юродивых. Здоровая часть советского общества всё понимала. Самыми характерными чертами эпохи застоя были лож, лицемерие и всеобщий пофигизм. Неспроста та самая гнилая интеллигенция придумала фразу – они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем.
Идеологический догматизм требовал строгого соблюдение формулы 4+1 при приёме в партию. Рабоче-крестьянская партия прежде всего должна состоять из рабочих и крестьян. Для них (четвёрочек) двери в партию всегда были открыты. Каждый не слишком пьющий работяга принимался в ряды КПСС без лишней волокиты. А «единичкам» нужно было доказывать, что они верные ленинцы. Порой дело партийного строительства доходило до идиотизма.
Один мой знакомый (простой работяга) как-то под рюмку чая рассказал мне, как он попал в партию. Работал он в то время на обувной фабрике. От других простых рабочих он ничем особо не отличался. Когда можно было схалтурить, халтурил, когда можно было что-то унести с фабрики, уносил. В общем он был обычным советским тружеником. Пил в меру, в основном после работы и по выходным. А вот мужики из его цеха нередко умудрялись напиваться среди рабочего дня. Спиртное они добывали из «подручного материала». Наливали в банку клей БФ и насыпали туда обычную соль. Через несколько минут в банке образовывался густой комок, который мужики называли котёнком. Опытной рукой «котёнок» удалялся и в банке оставалась дурно пахнущая мутная жидкость. Эту гадость не то что пить, на неё смотреть было противно. Но фабричные мужики пили и даже получали потом удовольствие. Мой знакомый не пил эту отраву и прославился на всю фабрику. На него даже обратил внимание секретарь парткома фабрики. Он предложил единственному не пьющему клей БФ рабочему фабрики вступить в ряды КПСС. Тот решительно отказался, мне, мол, и без партии забот хватает. Партийный секретарь настаивал. Почти непьющий рабочий отказывался.
В этой борьбе победил партсекретарь. Ему сверху было спущено задание – в ближайшее время принять четверых простых работяг в партию. Не мытьём, так катаньем, он своего добился. В один прекрасный (или ужасный) день мой знакомый был задержан охраной на проходной. Он пытался вынести с территории фабрики какую-то нужную ему хреновину. Тут же, как из-под земли, появился партийный секретарь, а вместе с ним милицейский наряд. Дело принимало серьёзный оборот. За кражу социалистической собственности можно было получить несколько лет тюрьмы. Гуманный секретарь партийной организации обувной фабрики спас «несуна» (так обтекаемо в то время называли тех, кто что-либо крал на родном производстве). Он предложил ему выбор: или тюрьма, или партия. Несун выбрал партию.
В тот день Коммунистическая партия Советского Союза пополнилась ещё одним пламенным строителем коммунизма, а через несколько лет исчез Союз, исчезла партия, а от коммунизма остались одни воспоминания.
