Письмо А. И. Тургенева к В. А. Жуковскому (1-го января 1815, СПб.)
Пишу тебе, бесценный и милый друг Василий Андреевич, в самый новый год, чтобы от всей души, произведениями твоего гения возвышенной, поздравить тебя и с новым годом и с новой славой.
Я должен описать тебе подробно чтение твоего "Послания" (здесь: Императору Александру. Когда летящие отвсюду шумны клики, в один сливаясь глас, Тебя зовут: Великий!), которое происходило в комнатах Ее Величества (здесь: Мария Федоровна), в присутствии ее, великих князей (Николая и Михаила Павловичей), великой княжны Анны Павловны, графини Ливен (Шарлотта Карловна, воспитательницы великой княжны), Нелидовой (Екатерина Ивановна), Нелединского-Мелецкого, Вилламова (Григорий Иванович) и Уварова (Сергей Семенович).
Я писал уже тебе, что Государыне угодно было назначить мне приехать в 7 часов вечера 30-го декабря. В самый час явился я к Уварову, и немедленно ввели нас в кабинет ее, где уже дожидался Нелединский. Через 5 минут вошла и Государыня с теми особами, которых я наименовал выше.
Первая речь со мною о тебе, о твоих талантах, о твоей жизни, о твоих намерениях и об упорстве твоем, с которым ты противишься приглашениям ее величества приехать С. -Петербург (Жуковский в это время отбыл в Дерпт по личным делам). Я обнадежил Государыню, что ты непременно будешь зимою, хотя бы проездом. Она несколько раз подтвердила мне желание ее тебя видеть, и поручила написать к тебе об этом.
Началось чтение: приготовленный советами моих приятелей, я читал внятно и с тем чувством, которое внушили мне и высокость предмета, и пламенный гений твой, и моя не менее пламенная дружба к тебе.
Я забыл сказать, что перед чтением представил я ее величеству прекрасно переписанный и переплетенный экземпляр стихов твоих. Она, полюбовавшись талантом моего каллиграфа, приказала мне читать по моей другой рукописи, а сама следовала глазами и с восхищением беспрестанно останавливалась на тех стихах, которые невольно поражают.
Великая княжна и князья перерывали чтение восклицаниями: Прекрасно! Превосходно! C'est sublime (Это возвышенно)!
В продолжение чтения великие князья изъявили желание, чтобы эти стихи переведены были, если можно, на немецкий и английский языки. Но для того надобно другого Жуковского, а он принадлежит одной России, и только одна Россия имеет Александра и Жуковского.
В конце пьесы не раз навертывались слезы, и государыня и я принуждены были останавливаться. Она обращалась к великой княжне и встречала взоры ее, также исполненные любви к предмету твоего песнопения и удивления к твоему таланту.
Сколько сладких чувств в одно время для матери, братьев и сестер твоего героя и для твоего друга, - свидетеля такого без притворного восхищения, смешанного с благодарностью к гению, умевшему выразить все величие предмета единственного!
Я уверен, что и Александр (Государь находился в это время на Венском конгрессе), со своей неприступной для почестей душой, почувствует силу гения и отдаст справедливость себе и веку, который произвел сего гения.
Едва сам я мог удержаться от слез, которые помешали бы мне читать самые сильные исполненные чувства стихи ("Большое послание" Жуковского к императору Александру, написано вскоре после взятия Парижа, в сельском уединении, в Калужской деревне Долбине. Это было время, когда Россия общим голосом назвала царя своего "Благословенным").
Чтение кончилось. Восхищение и похвала продолжались. Государыня начала снова меня о тебе расспрашивать и требовала от Уварова и меня, чтобы мы сказали ей, что можно для тебя сделать. Я забыл сказать тебе, что я прочел ей и твое посвящение, которое ее тронуло.
Мы решились подумать о том ответе, который должны дать ей на счет твой и уже придумали. Она просила меня прислать ей другую копию, которую отошлет Государю. Тебе будет сама писать (Государыня пожаловала Жуковскому перстень, позднее определила к себе лектором, чем и начала придворную службу Жуковского).
Приказала поскорее приступить к изданию "Послания" самому великолепному и возложила это на Уварова и меня. Желает, чтоб прославившийся в Париже гравер Уткин сделал виньет, о котором вчера уже сама говорила Оленину. Велела напечатать поболее экземпляров на веленевой бумаге, обещала взять только по одному экземпляру для себя и для Фамилии, да для Уварова и меня, а остальные от 1200 экз. все в твою пользу.
Она хочет, чтоб издание было достойно и предмета и высокости твоего гения. На следующей почте допишу письмо и то, что слышал о тебе от великих князей и что сказывал им.
Пришли на мое имя письмо благодарное за ее рескрипт и напиши великим князьям. Пиши ко мне, и присылай все свое новое непременно, и поскорей, сие всякий раз будет читано Государыне.
Твой вечно Тургенев.
#librapress
