Сергей Александрович Цвылев родился 24 июля 1890 года в Санкт-Петербурге в купеческой семье. До 1899 года Сережа учился дома. А затем в реальном училище Гуревича.
В 1908 году отец отправил его в путешествие по Японии и Китаю. В течение нескольких месяцев Сергей изучал премудрости чайного дела, а оттуда переехал в Пекин, где познакомился с древностями Китая.
В 1910 году посетил страны Западной Европы – Германию, Италию, Австрию, Францию. В 1911-1916 годы учился на историко-филологическом факультете Санкт-Петербургского факультета. Служил при Министерстве Земледелия, при Институте внешкольного образования, в библиотеке "Всемирная литература", в "Международной книге".
В 1935 году был арестован как "лицо не пролетарского происхождения", был выслан в Липецк. Потом вернулся в Ленинград. Но из-за отсутствия жилья перебрался в Пушкин.
Во время войны оказался в оккупации, потом в Германии. После освобождения в частях Красной Армии работал переводчиком. Направленный потом в Псков увлекся его древностями.
При всех жизненных трудностях не утратить себя ему помогали блестящее образование, эрудиция и ирония. Цвылев был знатоком русской иронической поэзии – от Мятлева до Олейникова. В молодости был знаком со многими замечательными людьми, среди которых был и А. А. Блок.
С юных лет собирал библиотеку. В 25 лет стал известен как обладатель уникального собрания. Особо выделялся восточный отдел библиотеки, основу которого составили книги, привезенные из путешествия по Японии и Китаю в 1908 году. В сложные для страны годы библиотека была рассеяна, часть ее продана за бесценок при выселении семьи из Ленинграда в 1935 году.
Когда участвовал в эрмитажной археологической экспедиции, его как редкого знатока и специалиста приняли в штат, где он и проработал до выхода на пенсию в 1957 году. В Пскове Сергей Александрович жил в доме №22 на Октябрьском проспекте с 1957 по1962 год.
Сергей Александрович оставил огромный материал по изучению разных сторон жизни древнего Пскова.
Его детище – картотека - “Псковиана” хранится в читальном зале Государственного архива Псковской области. “Заметки краеведа” и другие статьи под псевдонимом А. Сергеев, опубликованные в “Псковской правде”, читают. И Сергей Александрович Цвылев продолжает служить древнему и прекрасному Пскову.
Привожу некоторые из его интересных замечаний о стенах древнего города.
***
Для нас свидетельство фламандского купца Гильбера де Ланна содержит данные, подтверждающие состояние Пскова начала XV в. В 1413 г. он посетил Новгород и зимой этого года возвращался через Псков. Говоря о Новгороде, он отметил: "Город обнесен плохими стенами, сделанными из плетня и земли, тогда как башни каменные."
О Пскове отзывался: "очень хорошо укреплен каменными стенами и башнями".
"...Псковитяне окружили город крепкою стеною и разделили его на четыре части... В городе и за городом построено много прекрасных монастырей и церквей с высокими колокольнями и шпицами, они обиты листовою медью, прекрасно позолочены, посеребрены и при солнце придают своим блеском такой великолепный вид городу, как будто блещет золото и серебро" – Петр Петрей де Эрдезунд., "История о великом княжестве Московском"
Немецкий путешественник Айрманн (1660 г.) называл Псков "великолепным и преименитым городом в Московии".
***
С. А. Цвылев поддержал утверждение Ю. П. Спегальского о том, что жилые этажи купеческих домов были деревянными. И хоть сейчас многие специалисты настаивают, что Спегальский ошибался, хочется прислушаться к Цвылеву.
Во-первых, он ссылается на слова немца Кихеля о том, что "дома из камня, утверждают они (псковичи С. Ц.), являются нездоровыми".
Во-вторых, пишет: "Отметим мимоходом, что только острая нужда в жилплощади заставляет в настоящее время (1945-1955гг.) жить в наших памятниках (дом Печенко, Поганкины палаты и др.) жильцов, страдающих от холода и неимоверной сырости".
***
Поведение камня
Псковский самородный камень, в отличие от известняков Изборского и Порховского, значительно уступает им в морозостойкости. В Изборской и Порховской крепостях облицовка стен и башен находится в сравнительно удовлетворительном состоянии. В них сохранились даже выступающие из кладки каменные (плитняковые) кресты, орнаменты. Облицовка же псковских стен, за очень редкими исключениями, полностью разрушилась.
В сущности говоря, те остатки стен, которые дошли до нас, представляют собой лишь кладку их внутреннего заполнения. Лишь участки стен и части башен, находящиеся под защитой осыпей и земляных укреплений Петровского времени (1791 г.), сохранились в удовлетворительном еще состоянии. Это позволяет получить некоторое представление о кладке стен.
На таких, случайно защищенных участках, сохранилась в единичных местах даже их "обмазка", не скрывающая неровностей кладки, т. к. нанесена тонким слоем. Таким образом, лишь защищенные кровлей и обмазкой от атмосферных влияний стены могли сохраняться сравнительно долго.
Лишенные же более 250 лет кровли и потерявшие вследствие этого обмазку к нашим дням стены пришли на некоторых участках в такое состояние, что у людей, видящих из впервые, невольно возникает недоуменный вопрос: "Стены ли это? Не земляные ли это валы?"
P.S. Вот спохватилась, уже опубликовав статью: самого главного, наверное, не сказала о человеке. Обратила сама внимание на него, когда писала о Е. Н. Морозкиной, Л. А. Творогове. Даже в последние месяцы своей жизни он трогательно заботился о Леониде Алексеевиче, писал Елене Николаевне о мерах, принимаемых для улучшения его жизненных условий. И сколько пишу о необыкновенных псковичах и жителях Пскова, столько удивляюсь не только знаниям и трудоспособности, но и душевной щедрости и отзывчивости.
Если покажется интересным, пожалуйста, давайте знать. Можно подписаться на канал. И подскажите, если что окажется не так или о чём еще надо будет написать. Спасибо.
