В тот день я изобрёл путешествие во времени. Или не изобрёл. Или не я.
Как сейчас помню, я стоял на унитазе и вешал часы. Совершенно непонятно, зачем мне понадобились часы в сортире. Возможно, я пунктуален в ряде неожиданных вопросов. Возможно, просто убивал время. В этом стоит разобраться.
Вдруг я поскользнулся и ударился головой о раковину. Господи, у меня в сортире ещё и раковина. Зачем? Это же негигиенично.
Кстати, часы тоже упали, но более удачно — на другую часть головы. Не ту, которой я ударился о раковину. Ну а чего вы хотите, если у вас в сортире раковина, часы и скользкий унитаз?
В общем, я лежал возле унитаза и думал о времени. В конце концов, не зря же попытка повесить часы произошла там, куда все входят и где всё выходит. Да, я не очень хорош в формулировках. Но довольно наблюдателен.
Тем не менее, эта метафора эфемерности момента почему-то упорно не покидала мою голову. Наверное, она как-то была связана с тем, что голова отделалась парой шишек вместо открытой черепно-мозговой травмы.
И вот, пока я ощупывал свои шишки, всё больше напоминающие зубцы щербатой короны, часы пробили полночь. Или, если выражаться точнее, преодолели темпоральный барьер между сегодня и завтра. На миллисекунду я утратил ощущение реальности; подозреваю, что меня просто засосало в пробитый барьер вслед за часами.
Тут распахнулась дверь. Вообще я был уверен, что запирал её. Сортир, знаете ли, подразумевает некоторую интимность, даже если живёшь один. Даже если ты там с часами, а не с намерениями.
На пороге, что неудивительно, стоял я, причём в одних трусах. Закономерный результат, когда начинаешь практиковать движение вдоль темпоральной оси. Или поперёк. Или по диагонали. Всем же известно: стоит нарушить пару-тройку правил путешественника во времени, как начинают пачками плодиться парадоксы. И приходят за тобой.
Я наклонился надо мной и взял меня за ногу. Хорошо, что порог в сортире невысокий. Когда тебя выволакивают в коридор за пятку, ужасно не хочется удариться головой. Особенно если она и так уже коронована парой шишек.
Подозреваю, что со стороны меня это было проявление своеобразной заботы. Ну правда: представьте, что вы заглядываете в свой сортир, а там лежите вы. Весь в часах, унитазах и шишках. Я бы себя тоже первым делом поволок прочь от этой компании.
Когда моё тело перестало двигаться в пространстве и продолжило перемещение во времени, я наклонился над собой и очень серьёзно сказал:
— Ты хоть осознаёшь, что натворил?
Я не осознавал, но на всякий случай кивнул. Ничто не раздражает сильнее, чем когда собеседник тупит.
В этот момент из комнаты за моей спиной выбежал ещё один я. Одетый в комбинезон, похожий на подскафандрники космонавтов, я размахивал томиком Лема.
— Не трогай его, идиот! — закричал я и ударил себя по голове.
Но всё-таки Лем, хоть и в сборнике, это вам не часы в сортире. Я пошатнулся и чуть не упал на меня, всё ещё лежащего посреди коридора. Но только чуть. Меня поддержал ещё один я, выпрыгнувший из ванной комнаты. Смутно вспомнилось, что изначально раковина должна была стоять там. Видимо, когда-то что-то пошло не так.
Завязалась потасовка между мной. Помимо Лема, в ход пошли Уэллс, Гаррисон и Варшавский. Участники драки то прибывали, то проламывали очередной темпоральный барьер — или дверцы шифоньера, занимавшего остальную часть коридора. Какой-то я порывался снять с креплений злосчастную раковину и применить как последний довод королей. Кажется, за это меня заперли в сортире, где я и дематериализовался через гидрозатвор.
Я продолжал лежать.
В конце концов меня осталось трое. Первый велел поднять меня на ноги и пожурил за меня мою няньку. Понятия не имею, что я имел в виду: всегда считал, что я детдомовский. Второй, коротко стриженый и в кожаной куртке, жужжал своей светящейся отвёрткой над разбитыми часами. Оказывается, перед дематериализацией я таки снял раковину с кронштейнов, и она упала на циферблат. Третий морщился и трогал голову под повязкой. Похоже, шишки так и не зажили.
— Хьюстон, у нас проблемы, — сказал первый.
Второй согласно кивнул и полез было вешать часы. Но посмотрел на стену, на унитаз, на меня — и кажется, передумал.
— Есть один простой способ, — проворчал третий, стараясь не двигать челюстью. Странно, ей я не бился. — Ты должен прибыть к королю ни пешком, ни верхом, ни одетым, ни обнаженным, ни с подарком, ни с пустыми руками. Тогда он простит тебя.
Сначала я хотел ответить, что социалист и не признаю королевской власти. Затем подумал, что никогда не встречал ни одного короля. А после догадался и продекламировал:
— Уничтожает всё кругом:
Цветы, зверей, высокий дом.
Сжуёт железо, сталь сожрёт
И скалы в порошок сотрёт.
Мощь городов, власть королей
Его могущества слабей.
Остальные согласно кивнули и по очереди прыгнули в унитаз, закрыв за собой. Я остался в коридоре один.
Раздевшись до трусов, но соблюдая приличия, я взял в руки лежавшую на полу раковину, неловко прижал её одной рукой к груди и подёргал дверь за ручку. Из-за двери раздался грохот и пара глухих ударов. Дёрнув сильнее, я вырвал замок и замер на пороге.
Внутри, щупая шишки на голове, лежал я.
Я не стал выволакивать меня в коридор, спрашивать, осознаю ли я, что натворил, и драться с другим мной на Леме. В конце концов, подумал я, в жопу парадоксы. Или из жопы, что не принципиально. Поэтому я просто поднял раковину над своей головой — и отпустил.
— Король умер. Да здравствует король.
Подождав, я разогнул закоченевшие пальцы, отобрал часы и полез на унитаз. Это путешествие во времени такая штука. Само себя не изобретёт.
Автор: Ёж-оборотень
Источник: https://litclubbs.ru/articles/33871-da-zravstvuet-korol.html
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
#время #король #путешествия во времени #тиран #часы
