Наше училище располагало своим флотом для групповой практики курсантов. Это были учебно-производственные суда – УПС «Зенит», а также «Профессора» - «Ухов, Щёгалев, Хлюстин и Рыбалтовский».
После окончания второго курса следующая практика должна была состояться на одном из них. Ещё зимой нам раздали анкеты для оформления визы – разрешения на выезд за границу любимой Родины. Один из пунктов анкеты привёл меня в замешательство. Вернее, два:
1.Вопрос «Имеете ли вы родственников, побывавших в плену в годы Великой Отечественной войны?» - Да. Отец был в плену, бежал, воевал в партизанском отряде. После войны ему этот вопрос задавали в органах госбезопасности. Хорошо, что тогда нашлись многочисленные свидетели его деятельности в качестве командира партизанского отряда, да и книга, которую он написал, сыграла свою положительную роль – он остался на свободе.
2.Вопрос «Имеете ли вы родственников, которые привлекались к судебной ответственности?» - Опять отец. Будучи бухгалтером, что-то нахимичил в документах, вероятно, не бескорыстно, осуждён за хищение социалистической собственности. Помню, как мы с матерью навещали его в исправительно-трудовой колонии возле посёлка Кряж. Там, видимо, он исправился, потому что был отпущен раньше строка за хорошее поведение, судимость погашена. Но не зря же такой вопрос внесён в анкету, какое решение примут компетентные органы? Выпустят ли меня за границу? Пришлось изрядно поволноваться.
Но справедливый принцип «дети за отцов не отвечают» возобладал над огульным подозрением, что «яблоко от яблоньки недалеко падает». За мной признали право на дальнейшую честную жизнь, несмотря на ошибки, совершённые родителем. Я оказался включённым в список на практику на борту одного из УПС, который обычно совершал плавания вокруг Европы.
И вот, радостный миг настал! Автобус привёз нашу группу в порт Ленинграда, где мы впервые оказались на настоящем морском судне.
Запомнилась песня «I am sailing» Рода Стюарда, постоянно играющая в кубрике, где нас разместилось человек 10. Конкуренцию ей составляли только популярные тогда Смоки с песней «What can I do?».
На борту судна у нас проходили занятия в каютах-аудиториях, работы на палубе под управлением боцмана и под надзором штатных матросов, несение вахты на мостике и дублирование прокладки судна на учебном мостике, расположенным под ходовым мостиком. То есть на учебном мостике мы наблюдали ту же обстановку, что и на настоящем мостике, но были лишены возможности управления судном. Штурманские столы, навигационные карты, инструменты для ведения прокладки были настоящими, вызывая священный трепет среди молодых курсантов. Кроме того, мы практиковались в определении места судна всеми возможными способами, включая астрономические – по солнцу и звёздам. Снять замеры высоты светила секстаном, или секстантом - кому нравится, быстро произвести необходимые вычисления, проложить линии положения и получить место нахождения судна было увлекательным занятием.
Энтузиасты астрономии даже сочинили песню:
А вот она, Андромеда,
А вот он, Волопас -
С тропического неба
Взирают вниз на нас.
И там фосфоресцируют
В космической темени,
И там кульминируют
По звёздному времени...
По-моему очень романтично...
Даже обычные малярные работы, которые на нас переложила палубная команда, не казались нам скучными, так как, может быть, впервые мы могли сразу наблюдать результаты своего труда, преобразуя ржавые поверхности в сверкающие свежевыкрашенные своими руками.
Ну и заходы в иностранные порты тоже вызывали интерес у курсантов. Небольшими группами под надзором командиров или членов экипажа мы растекались по городу-порту, рассматривали памятники, надписи на незнакомых языках, витрины магазинов, как правило, более красочные по сравнению с привычными нам весьма скромными отечественными. Тогда у нас не было необходимости приукрашивать товар, так как не было конкуренции, как при капитализме, где без красивой обложки или витрины продать любую мелочь не так-то просто.
Помнится, в Лиссабоне нам организовали экскурсию в королевский замок-крепость, который явно проигрывал в убранстве помещений нашему Эрмитажу, но произвёл впечатление тем, что был способен выдерживать длительную осаду противников, так как имел во дворе глубокий колодец с неисчерпаемыми запасами пресной воды.
Но основным портом назначения была Марина-ди-Каррара в Италии, где добывался знаменитый во всём мире каррарский мрамор, который мы грузили в единственный трюм нашего УПС.
Многотонные глыбы мрамора мы крепили в трюме брусьями, чтобы они не смещались во время качки в море. Ещё на подходах к Италии бывалые моряки поделились с новичками – курсантами знанием необходимых на берегу выражений: «Чао» - привет, «Кванта коста?» - сколько стоит? и «Грацие» - спасибо. С помощью столь богатого словарного запаса и нескольких красивых бумажек, полученных из судовой кассы, мне удалось купить в Италии первые в жизни джинсы Wrangler и коротенькую курточку. Остатков выданной нам валюты хватило только на открытки для родственников и жевательную резинку. Помню также привезённый из Италии календарь с полуобнажёнными красотками, но не уверен, был ли он куплен или просто подарен в одном из местных магазинчиков.
А вот приобщиться к западному искусству мне в ту практику не удалось. А помешала этому как раз моя тяга к прекрасному, а точнее к рисованию. Дело в том, что я был членом редколлегии судовой газеты, а также редколлегии роты, как ранее и школы, где я учился. От общественности роты нашей маленькой группе художников-самоучек поступил заказ нарисовать игральные карты, чтобы скрасить досуг курсантов на борту судна.
Мы добросовестно приступили к изготовлению колоды карт из ватмана, предназначенного для стенгазет. Конечно, это были не банальные карты с вульгарным обозначением номиналов, а произведение искусства, где королей, валетов и джокера олицетворяли портреты реальных командиров училища. Увлекшись творчеством, мы не заметили, как дверь в кубрик открылась и на пороге появилась дисциплинарная комиссия, возглавляемая руководителем практики. Не знаю, было ли это случайное совпадение или мы стали жертвой доносчика из нашей среды, но все свободные художники были наказаны самым суровым образом: до конца практики мы были лишены возможности увольнения на берег и сосланы на работы в машинное отделение. Мало того, что вместо солнечной погоды на палубе нам предстояло драить крышки цилиндров главного двигателя в неимоверной жаре под грохот работающего оборудование и дыша запахом мазута, но мы пропустили уникальную возможность посмотреть выступление группы «Wings» Пола Маккартни, которую он организовал после распада группы Битлз. Они давали благотворительный концерт в Венеции на площади Святого Марка, в то время когда наше судно стояло неподалёку и был реальный шанс посетить тот концерт.
Видео можно посмотреть на YouTube здесь.
После такой трагедии я дал себе зарок вообще не прикасаться к игральным картам, который пронёс через всю жизнь.
Географию типичного рейса УПС с курсантами на борту вы можете проследить на изображении гюйса одного из моих однокурсников.
Точно не помню, выдали нам свидетельства матросов после этой практики или на следующий год, когда мы наплавали больший ценз. Кто помнит, отзовитесь, напишите в комментариях.
Спасибо за прочтение. Продолжение следует. Подписывайтесь.
#курсанты
#УПС
#загранка
