В том же феврале 1985 года, когда Носков ушел из «Поющих Сердец», тарификационная комиссия министерства культуры РСФСР расформировала вокально-инструментальный ансамбль «Лейся, песня». Чем же не угодил министерским чиновникам этот абсолютно лояльный, исполнявший исключительно песни советских композиторов ансамбль? Получилось так, что за год до этого Союз композиторов СССР устроил филармоническим ансамблям очередной экзамен, обязав все ансамбли приказом по министерству культуры исполнять две песни: «День без выстрела на земле» и «Если бы парни всей земли», - которые якобы должны были резко повысить морально-политический уровень публики. Но поскольку музыканты были народом творческим, то они издевались над этим абсурдным распоряжением как могли. Например, в «Лейся, песня» эти две обязательные для ежедневного исполнения композиции были аранжированы в стиле рэгги. Тарификационная комиссия совершенно справедливо расценила такое новшество как глумление над классикой советской эстрады, и ансамбль расформировали. Музыканты, среди которых был и Валерий Кипелов, прославившийся в «Лейся, песня» исполнением душещипательного шлягера «Обручальное кольцо», остались без работы.
Игорь Молчанов, ранее игравший в ВИА «Лейся, песня», посоветовал солистам разогнанного ансамбля пойти к Виктору Яковлевичу Векштейну и прослушаться в «Поющие Сердца». Игорь однажды пробовался в «Поющие Сердца», но работать там не захотел, тем не менее поддерживал с музыкантами ансамбля дружеские отношения и был в курсе событий, происходящих в группе, а потому знал, что Носков ушел от Векштейна и «Поющие Сердца» срочно ищут ему замену.
Кипелов и Расторгуев не заставили себя уговаривать и на следующий день приехали в ДК имени Фрунзе, где их встретили Векштейн, аранжировщик ансамбля Николай Кропышев, Кирилл Покровский, Саша Львов и директор группы Вячеслав Васильевич Гришин по прозвищу «Дада». Виктор Яковлевич предложил Валере спеть на выбор любые две песни, и для начала тот исполнил «Everyday» из репертуара группы «Slade».
- По-английски ты поешь хорошо, ну, а по-русски можешь? – спросил Векштейн.
Кипелов спел еще и «Обручальное кольцо».
Следующим пел Расторгуев. Он не стал тратить время на англоязычные песни и сразу исполнил хит из репертуара «Лейся, песня».
Векштейн испытующе посмотрел на соратников.
- Пошли! – позвал он Львова и Кропышева. - Покурим!
Как всякий разумный стратег он перед принятием важного решения хотел сначала выслушать мнения подчиненных.
- Ну что вы думаете об этих ребятах? – задал вопрос Векштейн, когда все, кто вышел вместе с ним, сделали по одной затяжке.
- Мне понравился первый парень, - сказал Саша Львов. – Он, конечно, не солист и не фронтмен, он просто исполнитель, певец на подпевках. Но этот человек – пластилин. Чувствуется, что он хочет чего-то добиться. И из него можно вылепить хорошего певца. А второй уже знает, чего он хочет. Он – уже лидер, у него собственная, ярко выраженная манера пения и поэтому он мало подходит для группы, которая еще не решила, в каком стиле будет играть. К тому же у Кипелова - высокий голос, который вполне сравним с голосом Носкова.
- В принципе, голос у него есть, но есть и над чем поработать, - констатировал Векштейн. – А ты что думаешь? - обратился он к аранжировщику ансамбля Николаю Кропышеву.
- В принципе, диапазон нормальный, работать сможет, а там посмотрим, - ответил Кропышев.
Вернувшись в комнату, где происходило прослушивание, Векштейн объявил, что он берет Кипелова.
- Я понимаю, Валера, что у тебя нет еще опыта сольной работы, поскольку ты никогда не пел ни целое отделение, ни хотя бы шесть-восемь песен подряд, но я на свой страх и риск попробую тебя взять. Уж не знаю, сколько ты сможешь выдержать... – сказал Векштейн, попрощался и ушел по своим делам.
Кипелов, честно говоря, обрадовался тому, что его взяли в «Поющие Сердца». Почудилось ему, что в этом офицерском доме культуры на Плющихе, где репетировал ансамбль, присутствовала какая-то магия, какая-то неведомая ему дотоле «живая» сила. Ему показалось очень необычным то, как свободно разгуливали тут люди с огромными хаерами и гитарами в руках, а вокруг них сновали вечно хмурые и чем-то озабоченные полковники и генералы.
