Ирина и Олег сидели во дворе, прижавшись друг к другу, молча любуясь ночным садом. Отблески фонаря, висящего над крыльцом, выхватывали из темноты резную листву каштанов и акации, высокие колоски гладиолусов, желтые и желто-коричневые островки бархатцев, темные головки роз.
- Смотрю я на наш сад, Олежа, и думаю: как все красиво, прямо идиллия какая-то, бери и наслаждайся! А потом вспомню, что розу просто так не возьмешь – шипы не позволят, да и каштаны тоже – каждый шар такой колючий, что просто в руку не возьмешь. Я уже не говорю об акации – такое нежное дерево, а колючки какие! – Ирина, говоря это, перебирала пальцы мужа, поглаживая их, словно делая массаж. – А ведь так и жизнь наша устроена, словно букет: все красиво, разнообразно, но где-то обязательно найдется та колючка в букете, которая напомнит, что не все принадлежит тебе, что нужно быть осторожным, когда берешь...
- Что это тебя потянуло на философию? – улыбнулся Олег. – Или что-то произошло? О каких колючках ты говоришь?
Он отстранился от Ирины, посмотрел на нее. Ее лицо было задумчивым, глаза устремлены в темноту. Олег еще раз удивился, как хорошо она выглядит: когда рядом с сыновьями, не скажешь, что она – их мать, скорее, похожа на сестру. Он иногда думал, как могла бы устроиться их жизнь, если бы он не решился жениться на ней тогда? Он женился бы на Раисе, наверное, - она не свернула бы с пути, который наметила для себя сразу, как только встретила Олега. Ирина, конечно, не осталась бы одна, вышла бы замуж за кого-то... Были бы они счастливы? Трудно сказать. Да и вообще, нечего теперь рассуждать: что было бы, если бы... Он не представляет своей жизни без них – Ирины и сыновей. Вот у Андре я что-то с этой Юлей – не очень понятно. Смотрит она на него холодно – не так должна смотреть женщина на любимого!
- А что у Андрея с Юлей? Он готов на ней жениться, но она, я смотрю, не горит желанием взять его в мужья.
Ирина вздохнула.
- Эта девочка, видимо, хотела увидеть экзотику в деревенской жизни, а тут, оказывается, все работают. И Андрюша здесь не такой, как в городе...
В это время из дома вышли Юля и Андрей. У Андрея была гитара.
- А, молодежь, – произнес Олег, - присаживайтесь к нам, давайте споем что-нибудь под гитару.
- А вы знаете наши песни? – спросила Юля, кокетливо поглядывая на Олега.
Олег усмехнулся:
- Знаете ли вы наши песни? Мы ведь тоже были студентами, и поверьте, жили ничуть не хуже вашего, а может, даже и лучше! И многие студенческие песни начинались от нас. Ну, что, начнем?
Андрей взял несколько аккордов, и Олег узнал песню, которую они часто пели и на студенческих «собирушках», и в стройотряде. «Милая моя, солнышко лесное, где в каких краях встретимся с тобою?» - пели все вместе. Ирина обратила внимание на то, что голоса Андрея и Юли удивительным образом подходили друг другу, и сердце ее заныло: может, и вправду это судьба сына? Только вот как сложится все? Она подпевала песне вместе с Олегом, а сама думала о том, как быстро выросли дети, и теперь беспокоят не мокрые ноги и носы, не ангина и не двойка в дневнике – как сложится дальше их жизнь? Найдется ли та единственная, с которой нужно будет прожить всю жизнь? Будут ли счастливы они?
Из-за деревьев выползла луна, круглая, красноватая. Она казалась запутавшейся в кружевных кронах деревьев, неподвижно окружавших двор. Даже не верилось, что совсем недавно бушевал ураган с грозой. Время от времени темнота озарялась светом фар грузовиков, продолжавших возить зерно на элеватор и ночью.
- Ну, ребята, вы как хотите, а нам пора спать, - проговорил Олег. – Завтра рано вставать, дел много – уборка в разгаре!
Он поднялся, за ним встала Ирина.
- Спокойной ночи! – проговорили они и ушли в дом.
...Луна заглядывала в окно палаты, в которой лежал Сергеев. По палате разносился разноголосый храп – от посвистывающего до мощного, с раскатами и переливами. Особенно «старался» крупный мужчина, лежащий после операции на почке. Его привезли в палату из реанимации. Днем он возмущался, что еду, которую ему дают, «невозможно есть»:
- Она ж совсем никакая! Дайте хоть щепотку соли! – ворчал он.
Медсестра, привозившая ему еду, отвечала:
- Больной, вы не капризничайте! Вам же объяснил доктор, что теперь всю жизнь нужно будет соблюдать диету. С одной почкой нужно себя беречь.
Сергеев узнал, что сосед по палате лишился почки, потому что по пьяному делу полез в драку с компанией таких же выпивох, а они, недолго думая, отходили его так, что отбили почку. Два дня он мучился дома, пока жена не вызвала «Скорую». Спасти почку не удалось, и вот теперь ему жить с одной. Сергеев подумал, что все-таки он отделался почти легким испугом: переломы заживут, и все опять будет, как всегда.
Под «музыкальное сопровождение» он думал о Наташе. Почему она захватила его мысли – он не мог бы объяснить, однако перед глазами то и дело возникали ее испуганные глаза, когда он проснулась в его постели, ее белое плечо, полуоткрытые губы... Он гнал от себя эти картины, но они возникали снова и снова.
Днем на него обратила внимание медсестричка, приходившая ставить капельницы, делать уколы. Она ненавязчиво выяснила, что пациент не женат, а девушка, бывшая у него утром, - это просто знакомая, из села. Медсестричка живописно наклонялась над ним, совершенно случайно открывая свои прелести – то декольте, то ноги по самое...
