"Купчиха" глава 1
— Ой, Евгенька, ну умора, ей-богу… Неймётся ему окаянному. Я уже от смеха живот надорвала, успокоиться не могу, — пожилая женщина посмеивалась, расправляя рюши на платьях и вешая их в шкаф.
Молоденькая девушка спрыгнула с высокой кровати, приоткрыла дверь.
Комната наполнилась раскатистым смехом отца Евгении.
Сквозь смех отец громко спрашивал:
— А чем же ты кормить её будешь, пугало ты огородное? А-га-га-га… О-го-го…
Смех отца превратился в булькание, в груди клокотало, свистело.
А чего не свистеть-то? Больше часа не мог успокоиться от того, что Иван, сын кузнеца, пришёл в который раз дочкиной руки просить. Третий раз пришёл. Всю усадьбу на смех поднял. Ещё от тех двух раз никто не оправился, а он прилип и всё. Но Пётр Николаевич паренька-то в дом всё равно пускал. Смеха ради пускал, повеселиться чтобы. Даже шута своего на вольные хлеба отпустил. К чему держать его, если тут свой под боком.
Смеялись над Иваном все: и слуги, и кухарки, и ключница, и сама Евгенька.
А ему всё нипочём. Как будто так и надо.
— Смейтесь, смейтесь, всё равно она женой моей будет, потом я посмеюсь,— шептал Иван вслед злопыхателям.
— Кормить буду простой деревенской пищей. Щи да каша, хлеб, репа пареная… — отвечал молодой жених.
— А-га-га, — закатывался Пётр Николаевич, — а мяско-то как? Она поросёночка молоденького любит, молочко парное, яблочки печёные. Не для такой жизни я её растил.
— Ну так поросёночка вы подкинете, коли голодать начнёт, — спокойно отвечал Иван.
А отец всё гоготал…
Ходила Евгения почти каждый день как специально рядом с кузницей. С подружками пройдут, шушукаются, посмеиваются. А путь до кузницы не близкий, намерено шла туда девица. А Иван, завидев её, с ума сходил. От одного взгляда на дочку купца Полянского Петра Николаевича что-то горячее разливалось по всему телу. Дрожь начиналась, испарина на лбу выступала. А она медленно проходила мимо, но на него ни разу не посмотрела. Боялась, видимо, взглядом с ним встретиться.
— Вань, а, Вань… А к моему отцу придёшь руку просить, — издевалась дочь купца Сапожникова, — авось повезёт… Мой отец не такой своенравный, как Евгенькин…
— Сдалась ты мне, — отвечал Иван. — Я к Евгенькиному отцу пойду. И сто раз ходить буду, пока своего не добьюсь.
— Да уж не дождёшься, — бормотала Евгения. — Ты на руки свои посмотри. Места живого нет на них. Смотреть противно. Тебе только коров гладить да свиней, а не девушек молодых.
Иван только посмеивался.
Отец Ивана, седой старик, молча наблюдал за всем этим. Когда девушки удалялись, укоризненно смотрел на сына и крутил у виска пальцем. Иван лишь махал рукой и продолжал заниматься своим делом. Евграф Силантьевич, отец Ивана, был когда-то офицером в Царской армии. Служил исправно, пока его в плен не взяли. Там он лишился языка, сбежал, чудом остался жив. В армию больше не вернулся. От царских почестей отказался, стал кузнецом. Сына воспитывал один. Беспокоился за него, да сказать ничего не мог, только и крутил пальцем у виска.
А Иван бесновался. Ночами кричал, имя Евгении с ночи до утра нашёптывал. Даже к колдунье ходил, а она его только завидит, в доме запиралась и сидела до тех пор, пока он не уйдёт. Иногда Иван и сам не рад был своему чувству, но поделать ничего с этим не мог. И от того, что теперь над ним все смеялись, кажется, становился смелее. Ему теперь всё было нипочём. Никто не знал, что творится в его сердце, никто не мог ему помочь. Только она одна… Полянская Евгения Петровна… Его любовь. А Евгения Петровна была той ещё штучкой. Когда дочь кухарки Марийка стала носить украдкой обед сыну кузнеца, быстренько Евгения её раскрыла. Девушке насыпали плетей и отправили в монастырь вместе с матерью. А Иван всё никак не мог понять, что Евгения-то чурается его, раз барышень от него отводит. Сложно было Ивану. Когда пятый его поход в дом Петра Николаевича не увенчался успехом, топнул со всей силы ногой, вышел, хлопнув дверь, и на следующий день на кузницу не вышел. Не появился он и через день, и через два дня.
Евгенька ходила сначала с подружками туда-сюда. Потом уже одна на восьмой день пришла. Подошла к отцу Ивана и спросила:
— Где Ванька-то подевался? Больно давно не видывала я его.
Евграф Силантьевич пожал плечами. Кивнул в сторону мальчугана, который раздувал меха. Евгенька подошла к мальчишке, насыпала ему в карман горсть монет и спросила шёпотом:
— Где Ванька-то?
— Женился он позавчерась, на дочке бабы Фани, что в соседнем селе на окраине.
Евгения сначала побелела. Потом щёки стали пылать. Ей казалось, что она сейчас расплавится. Закрыла лицо руками, выбежала на воздух и помчалась домой.
Продолжение тут
Дорогие читатели! Я постепенно выйду на 2 главы в день. Но пока по одной. Прошу без обид. После поездки накопились дела, нужно их закончить. Спасибо за понимание.
Спасибо, что дождались меня!