Один из членов «Кембриджской пятёрки», Энтони Блант, отличался от всех прочих как местом работы, так и характером своей деятельности. Знаток искусств, советник Георга VI, хранитель королевской картинной галереи и обладатель рыцарского титула. Отдуваться за титулованного агента, пригретого Букингемским дворцом, пришлось лично Маргарет Тэтчер.
День откровений
21 ноября 1979 года стал непростым днём для Кабинета министров, правящей партии тори и лично для Маргарет Тэтчер. В этот день ей пришлось оправдываться перед парламентом и объяснять, почему от общественности полтора десятилетия утаивали истинное лицо сэра Энтони Бланта — столпа британского общества, знаменитого искусствоведа, в недавнем прошлом хранителя картинной галереи Её Королевского Величества. На главный вопрос премьер-министр уже дала письменный ответ 15 ноября: «В апреле 1964 года Энтони Блант признался, что до войны был завербован русской разведкой и регулярно передавал русским информацию, работая в британской разведке. Прежде чем Блант поступил в распоряжение Секретной cлужбы, его, разумеется, подвергли проверке и посчитали достойным этой работы. Было известно о его марксистских взглядах во время учёбы в Кембридже, но руководство разведки не имело причин сомневаться в его преданности стране ни в 1940 году, ни во время его работы». И в конце письма Тэтчер уточняет, почему Бланта не привлекли к ответственности: «Генеральные прокуроры в 1972, 1974 и в июне 1979 года подтверждали, что нет причин начинать уголовное преследование, учитывая иммунитет, полученный Блантом в обмен на его откровенное признание».
Парламентариев этот ответ не устроил, вопросов было немало. И 21 ноября все эти вопросы были заданы. Маргарет Тэтчер снова повторила всё вышесказанное. Первая же реплика, принадлежавшая лейбористу Деннису Кэнавану, определила направление дебатов: «Для них — одни законы, для всех остальных — другие».
Голубая кровь
Кэнаван и другие его коллеги были весьма близки к истине. Для Энтони Бланта и правда всю жизнь существовали несколько иные законы. Марксист, не марксист — какая разница, когда твоя мама приходится двоюродной тётей жене Его Величества Георга VI. Если коротко, то Энтони Блант — троюродный дядя Елизаветы II.
Блант получил прекрасное школьное образование, свободно владел французским и немецким языками, интересовался литературой и искусством, презирал политику. В 1926 году поступил в Тринити-колледж в Кембридже. Тамон и познакомился с Гаем Бёрджессом — убеждённым марксистом. Между молодыми людьми возникла прочная связь — как духовная, так и физическая. В середине 1930-х Бёрджесс уговорил Бланта работать на советскую разведку. И с 1937 года «агент Тони» исправно поставлял информацию в Москву. Главной его миссией пока была вербовка студентов — образованный и обаятельный Блант с этой задачей блестяще справлялся. Так он нашёл ещё одного члена «кембриджской пятёрки» Джона Кернкросса.
В 1939 году Энтони Блант неожиданно для всех — и родных, и советских кураторов — пошёл в армию. А оттуда — прямиком в МИ-5.
Юрий Модин, московский куратор кембриджских агентов, рассказывал, как принимали на службу Бланта: «Отслужив несколько месяцев в армии, Энтони Блант попросил своего брата Кристофера помочь ему устроиться в Минли Манор, школу в графстве Хэмпшир, для прохождения пятинедельного курса контрразведки. Но его карьера в Секретной службе вскоре чуть было не оборвалась. Как-то раз его вызвали в военное министерство в Лондоне. Поступило донесение о бывших связях Бланта с коммунистами. Однако поскольку он был не единственным, который имел такие связи, Энтони, очевидно, удалось убедить начальство, что он вполне лоялен, ничем не опасен. Во всяком случае, военная разведка успокоилась и отослала его обратно в Минли Манор».
В середине сороковых Блант сблизился с королевской семьёй. Выполнял деликатные поручения Георга VI, занимал должность хранителя королевской картинной галереи, которая при нём, во-первых, заметно расширилась, во-вторых, стала доступна простой публике, а не только обитателям Букингемского дворца. Сама Елизавета II высоко ценила Бланта как тонкого знатока живописи и истории искусств.
Разоблачение через книгу
После доклада премьер-министра пришлось отдуваться Мерлину Рису, в прежнем правительстве занимавшему пост министра внутренних дел. Он перевёл внимание именно на это ведомство, напомнил, что главы разведслужб подчиняются именно министру внутренних дел, а не премьер-министру, и бодро рапортовал об изменениях в кадровой политике Секретной службы: «Большинство этой информации не может быть представлено парламенту, но могу сказать: сотрудники, нанятые в последние 10 или 15 лет, сильно отличаются от тех, кто пришёл из университетов во время расширения службы в 1939 году». «Слава тебе господи», — саркастически заметил лейборист Джеймс Кэллаган.
В своей книге «Судьбы разведчиков. Мои кембриджские друзья» Юрий Модин подробно рассказывает, чем именно был полезен Блант в годы войны. «Самым скромным талантом Бланта было его необычайное умение завоёвывать доверие всех своих коллег, начиная от самых высокопоставленных и кончая низкими чинами. Ему доверяли настолько, что каждый поверял ему свои мысли без малейших опасений». В МИ-5 сотрудники не боялись делиться друг с другом информацией. Причём порой так откровенничали, что в Москве не верили своим глазам. «Судя по документам, которые ко мне приходили, можно было заподозрить, что англичане умышленно подкармливают нас фальшивками. Блант узнал очень многое из того, что молодому сотруднику контрразведки знать не полагалось. Поэтому мне всё больше и больше казалось — не водят ли нас за нос. Но факты скоро доказали, что я ошибался», — пишет Модин. Благодаря Бланту, в СССР знали всё о методах наружного наблюдения британских коллег, о всех действиях правительств в изгнании, о попытках англичан завербовать сотрудников советских дипмиссий по всему миру.
Больше всего парламентариев возмущал заговор молчания в британских верхах. Ведь своё признание МИ-5 Блант сделал ещё в 1964 году, а о его связях с СССР разведке было известно с пятидесятых годов.
Про сэра Энтони Бланта правительство сообщило поневоле. Тот самый запрос, на который пришлось письменно отвечать Тэтчер, был направлен на пике грандиозного скандала, разразившегося в начале ноября 1979 года. Писатель и журналист Эндрю Бойл выпустил новую книгу под названием «Атмосфера измены» (The Climate of Treason). Бойл сам работал в разведке во время войны, служил на Дальнем Востоке. Двух из «пятёрки» Бойл называть не стал, но персонаж, выведенный под именем Морис, слишком прозрачно намекал на сэра Энтони Бланта — Морис из книги тоже занимался искусством и состоял в связи с мужчинами. Искусствовед имел неосторожность обратиться в издательство с требованием изучить рукопись до публикации. Издатель отказал. Более того, он сообщил о запросе от Бланта жёлтой прессе. А та уже подняла шум. 1 ноября Эндрю Бойл рассказал Би-би-си, что получил информацию от бывших коллег Бланта, недовольных безнаказанностью и благополучием бывшего шпиона. В общем-то, разоблачение Бланта давно перестало быть новостью для узких кругов, это обсуждали на работе и на ужинах, в гостиных и кабинетах. Разведчиков невероятно раздражал тот факт, что советский шпион не только ушёл от ответственности, но и стал жить лучше. Энтони Блант даже после признания сохранил все свои регалии: ордена, рыцарский титул, высокую должность в Вестминстере. И только после скандала вокруг книги правительство посчитало нужным рассказать правду.
Отказ бежать
На дебатах в парламенте не был задан важный вопрос: почему же Блант не бежал, когда раскрыли Маклина и Бёрджесса, а Филби оказался под ударом? Ответ на это можно найти лишь у того же Юрия Модина. В 1964 году, сделав признание, Блант о многом умолчал. В частности, он ни словом не упомянул своего друга и любовь всей своей жизни Гая Бёрджесса. Вопреки словам Тэтчер, Блант и после войны работал на СССР, главным образом служа связным между Модиным и Бёрджессом (а затем Маклином). Он до последнего надеялся, что Бёрджесс вернётся на родину. Потому и не бежал, потому и сделал своё признание только после смерти Бёрджесса.
Другой ответ на этот вопрос можно найти в книге Миранды Картер — биографа Бланта. Там упоминается о том, что ещё в начале 1950-х Юрий Модин предложил разведчику уехать в СССР, но получил такой ответ: «Я очень хорошо знаю, как живёт ваш народ, и для меня такая жизнь невыносима и немыслима».
Публичный скандал 1979 года сломил Бланта. Его лишили рыцарского титула. Затем он дал несколько интервью, во время беседы на Би-би-си расплакался, бегал от жёлтой прессы, писал мемуары. И в 1983 году умер от сердечного приступа.
Это материал из нового номера журнала «Дилетант», посвящённого «Кембриджской пятёрке». Выпуск целиком можно прочитать в приложении для iOS по ссылке.
