- Слушай, ты - антрополог или где?! Понятно, что опасно, что страшно, и мы мало о них знаем, но кто-то же должен! Ну, согласись! И потом, тебе уже столько лет, а ты всё еще младший научный сотрудник. Надо как-то расти, развиваться, надо доказать этому замшелому научному миру... Рикки, поддержи!
Рикки поправил очки в тонкой серебристой оправе, хмыкнул и чуть гнусаво, размеренно заметил.
- Майк, ты знаешь мое мнение. Я тебя поддерживаю. Более того: я считаю, что на дальневосточном поприще Хэнк может сделать имя. Ты слышишь, Хэнк? Имя! Потенциально, конечно. Но ты подумай: в нашем НИИ, в котором, между прочим, одна из ведущих мировых лабораторий по исследованию развития человека, никто и никогда не занимался изучением формирования современного этногенеза в дальневосточном регионе, с позднероссийской спецификой. У нас достаточно изучено чисто азиатское направление, О'Нил и Плейшман роются в истории малых народностей евразийского Севера, с Чукоткой работает Мустафа Али, остатки аборигенов - это этот... как его?
- Арсеньев? - подсказал Майк, почесывая щитки на голове.
- Точно. Всё время забываю фамилию этого смешного русского. "Я на сооолнышке лежуууу", ахаххха! Кстати, заметь, русский, из России, а занимается аборигенами. То есть "российская", назовем ее так, часть вообще не изучена! Никем. А кто там? Кто в ней?
- Да, да! - с жаром подхватил Майк. - Ты прикинь: аборигены, китайцы, монголы, а к ним - русские, белорусы, украинцы! И туда же финны, немцы, французы, турки, итальянцев чуток и таджики-узбеки-казахи. И это я еще Кавказ не вспомнил. Ты осознай, какая там кровь! Какие там черепа!
- Вот именно, - подтвердил Рикки. - И не забывай, в каких условиях шло формирование. Это тебе не размеренное и добровольное распределение по райским кущам, там люди боролись за жизнь! Ну, или их заставляли бороться... Выживали, в общем. И при этом постоянное давление климата, соседних культур, наследуемое состояние "перекати-поля", войны, разность рельефов, и это вечно-праздничное дальневосточное солнце...
Хэнк вздохнул.
- Друзья. Я понимаю. Но смогу ли? Это же невероятно опасная экспедиция, а я - всего лишь черепаха-антрополог...
- Вот! Антрополог! - гордо тряхнул панцирем Майк.
- Конечно, надо готовиться, - задумчиво произнес Рикки. - Основательно. Но я считаю, тебе надо ехать. Соберешь материал, пообщаешься. Хотя...
- Хотя? - воодушевленно подхватил Майк.
- Слушай, Хэнк, - Рикки внимательно и очень серьезно взглянул на друга. - Есть стопроцентный вариант, который принесет тебе если не нобелевку, то уж фрэнсисскую - точно. Риск, конечно, огромный, но плоды! Но результаты!
Майк задрожал, белый халат затрепетал. Хэнк нахмурился.
- Ты хочешь сказать...
- Да!
- То есть - живого?
- Да!
- Прям ТАК?
- Да! - по-настоящему восторженно воскликнул всегда флегматичный Рикки. - Да! Ты должен добыть настоящего живого дальневосточника и привезти его сюда для исследований!
- Но он же не согласится! - Хэнк тоже повысил голос. - Это либо большие деньги, либо... да я даже не представляю!
- А ты уговори!
- Но они же...
- Ты убеди! Будь милым! Выучи русский! Это не так уж и сложно. Арсеньева подключи! Уроки он-лайн!
- И как... Да это же уже черная антропология!
- Будь тщеславнее, Хэнк!
- Но как я там один?!
- Не истери. Местных кожистых привлечем. Триониксы нам давно должны, пусть отработают. Они краснокнижники, у них связи, привилегии.
- Да как ты себе это представляешь? Как я это сделаю?!!
Рикки резко успокоился.
- Хэнк. Это, конечно, твое дело - ехать или не ехать, делать или не делать. Но знай: если ты добудешь дальневосточника, я предоставлю тебе все возможности нашей лаборатории. А не добудешь... ну, значит, до конца жизни будешь помогать Форрэсту трепанировать раздувшиеся синие трупы с берегов Миссисипи.
- Черные. Они все черные. У Форреста специфика.
- Я знаю. Старая гвардия... В общем, решать тебе.
Рикки поправил очки, сгреб в охапку бумаги и направился к двери. Майк подхватил две тяжеленные папки с результатами анализов, потрусил за Рикки, но уже возле двери обернулся и произнес жарким шепотом:
- Эй, Хэнк! Если не сможешь добыть живого, то тогда хотя бы притащи череп!
* * *
- Итак, план таков. До Китая ты добираешься с плантационными суповыми...
- С этими примитивами?
- Именно так. Да, это тяжко. Условий никаких, едете навалом в контейнере, но тем проще затеряться.
- Рикки, ты посмотри на меня? Ты хочешь сказать, что я похож на суп? Я - суповая черепашка?
- Очень похож! - Рикки рассмеялся. - Да ты не переживай, пройдешь любую проверку. Китайцы всё едят, и не таких монстров как мы.
- Вот уж утешил...
- Я к тому, что с точки зрения китайца, ты - вполне себе суп. Так что по документа у нас всё чисто. Потом тебе надо пересечь границу с Россией. Это непросто. И здесь у нас подключается Брюс. Ли?
Эффектный, в ярких желтых разводах трехкилевый чинемис, закинувший нижние конечности на стол, повернул голову в сторону Хэнка, снял солнечные очки.
- Да. Значит, слушай. Первоначально мы хотели отправить тебя через Гонконг, но местные хучисонцы сейчас делят сферы влияния с северянами, так что там можно попасть под горячую руку, а не хотелось бы. Поэтому ты едешь до Шанхая, там все наши. Тебя выудят из суповых и перегрузят со всяким китайским шмурдяком на судно до Восточного... Или до Владивостока, если по северной. Решим, в общем. Там дней пять плюс таможня...
- Таможня? - Хэнк напрягся. - Насколько я осведомлен, их таможня пускает на территорию страны весьма ограниченный перечень животных. И то, в основном, домашних. А нам, грифовым вообще запрещено пересекать границу.
Ли откинул голову, беззвучно рассмеялся.
- Чувааак, ну, ты как будто из хутунов. Мы сейчас с тобой о чем говорим? Россия, Приморье. Значит, таможня какая будет? Приморская. А через нее вообще всё провезти можно. Осознай это: вообще всё. Так что вспомни древнюю китайскую мудрость "нисы" и слушай дальше. Даже если тебя примут в Восточном, там мы тебе выход на сушу обеспечить не сможем. Тут уж извини, но мы над этим работаем. Поэтому далее ты ходом идешь на Владивосток, где тебя по вэтэтэ кидают на железку и быстренько довозят до Биробиджана.
- Куудааа?
- Да-да, мы забыли о прекрасном древнем народе, когда говорили о смешении этногенеза на этой территории, - многозначительно поправил очки Рикки. - Там же еще есть Е-А-О.
Ли кивнул.
- Именно.
- Но почему нельзя остаться во Владивостоке? Или что еще я там смотрел... Хабаровск!
- Мы могли бы. Даже без привлечения супового прикрытия, - усмехнулся Ли. - Но, понимаешь, и Владивосток, и Хабаровск - большие города, толпы людей, машины, дороги, суета, и тут ты со своей мордой...
- Чего это сразу "морда"?
- Лицо, ладно. Но согласись, это было бы странно, если б ты такой оппа! и здорова, чуваки, я тут к вам с приветом из Иллинойса?
- Согласен.
- Воооот. Поэтому - Биробиджан. Там проще. И наши израильские друзья помогут.
- Мягкотелые?
- Они.
- Хм. Не знал, что они живут на Дальнем Востоке.
- Официально - исключительно на юге и то, там живут местные, это другой клан. А вот израильские держат ЕАО. Хоть и постоянно жалуются на холод, голод и отсутствие культурной жизни.
- Не знал.
- Я же повторяю: израильские. Ты и не должен был знать.
Хэнк мрачно молчал. Потом встрепенулся.
- А может... может, меня через Китай железной дорогой отправить?
- Ха, - усмехнулся Ли. - Отправить-то можно. Только ты вспомни слова Рикки о супе. Никто не гарантирует, что по пути до того же Харбина...
- Я понял, - кивнул Хэнк.
Ли убрал лапы со стола, встал, потянулся.
- В Биробиджане тебя выпустят на вольные хлеба. Связь обеспечим, прикрытие, сведем с кожистыми. Добытый груз - я же могу это так называть? - будем отправлять по спец-каналу, там, по медицине-госпиталям, у нас уже отработано. Варианты эвакуации тоже есть, до Китая тебя собрать-отправить - пара часов, не более. Кстати, назад можем отправить авиа, но морем - это как-то романтичнее, а?
Ли надел очки, улыбнулся и пошел к выходу. Хэнк вздохнул, взглянул на Рикки.
- Друг. Скажи мне еще раз, что я не зря на это соглашаюсь.
- Ты станешь звездой антропологии, Хэнк. Это будет невиданный прорыв.
- Да. Если выживу.
* * *
"А ничего тут, тепло. Зря меня пугали, - думал Хэнк, трясясь в огромной коробке, набитой мягкими игрушками. - Всё нормально, Хэнк, всё нормально. Пока, по крайней мере. С таможней как удачно сложилось-то! Если б еще эти владивостокские ценители прекрасного так не ржали надо мной, перегружая в контейнер на область... Да и ладно. Я уже еду. Доберусь, разведаю, что да как, начну отрабатывать схему...".
Черепах незаметно для себя задремал. Вагон мерно покачивался в такт ходу. Хэнку снилась лаборатория, стеллажи архива, полумрак коридоров НИИ... Стук, треск, хруст и звон, звук сыплющихся осколков. Хэнк проснулся, высунулся из коробки. Узкое окно, расположенное почти под крышей вагона, зияло ощерившейся дырой. Видимо, кто-то кинул камень в мимомелькающие вагоны.
Хэнк опять попробовал уснуть, но почувствовал, что поезд начал тормозить. Рывок, финальный стоп, откат, окно окончательно осыпалось осколками. Там, за стеной вагона шелестела листва, зелено пахло нагретой травой, пели какие-то птахи. Хэнка неудержимо тянуло наружу. "Я быстро, - подумал Хэнк. - Интересно же, что там". Он забрался по составленным коробкам до окна, высунул голову. Бесконечная зеленая ширь, изогнутая тетева серебристого ручья, болотце с салатовыми банниками камышей, россыпи желтых и белых цветочков, далекий горизонт сине-фиолетовых сопок (сопок!) и небо с легкой рябью облаков, как перевернутое море. И так сладко, так сладко пахнет...
Поезд резко дернулся. Хэнк накренился вперед, попытался зацепиться лапой за край разбитого стекла, потерял равновесие, задержался на секунду и рухнул наружу, на щебневую подушку дороги. Позорно, вверх лапами. Задергался, закрутился. Вагоны побежали мимо, меняясь с растущей скоростью. Быстрее, быстрее. Хэнк заверещал, боданул мордой какой-то камень, заверещал еще громче, ободрав кожу на носу, извернулся, рывком встал на лапы... Последний вагон, совсем пошарпанный и старый, простучал мимо и издевательски подмигнул габаритным огоньком. Еще слаще запахло нагретой травой.
* * *
"Надо найти людей. Поселение какое, деревню. Там, то, где есть связь. Надо как-то передать Рикки и Майку, что всё плохо, что меня надо спасать... Должны же тут быть люди! Господи, да есть же они здесь, должны быть!". Хэнк слегка паниковал, но лишь слегка. Пару дней назад он вышел к какой-то большой реке и теперь плыл против течения, ориентируясь на кучки мусора по берегам. Где-то рядом явно был какой-то населенный пункт.
"Только б не китайцы, ох, только бы не они. Чертов Рикки со своим супом! Так. Надо выбраться на берег. Отдышаться, оглядеться, да и слегка потеплеть, а то холодно здесь".
Хэнк подгреб к берегу из мелкого серого песка, перемешанного с глиной. Оставляя отпечатки когтей, добрался до завала из оголенных веток, прислонился к полированному стволу какого-то смолисто пахнущего дерева. Над черепахом тут же закрутилось облачко мелкой мошки, затрепепатала крыльями лимонно-белая бабочка. Жаркое июньское солнышко разморило Хэнка. Он расслабился, поплыл сознанием...
- Оооооооо, смотрите, кого я нашел?
- Фууу, какой страшный! Чудовище! Марина, смотри, Слава нашел чудовище!
- Где? Ой. А почему такой страшный? Это же черепаха? Черепаха да?
Вокруг Хэнка собралась толпа людей. Двое, трое, двадцать - Хэнк спросонья и со страху не мог сосчитать. Ноги, руки, глаза, вспышки телефонных камер, голоса, голоса. Он прислонился задом к стволу, поджал хвост.
- Динозавр какой-то. Для черепахи он слишком страшный.
- Не, ну, вот, панцирь же?
- Динозавры бывали и с панцирями.
- Но черепаха же! Или динозавр? Витя! Витя, беги сюда, у нас тут динозавр!
- Ха, так мы сделали научное открытие!
Услышав слово "научное" Хэнк опомнился. "Подумаешь, встреча с представителями исследуемой популяции. Это даже удача! Наверное". Он расправил плечи, хрустнул щитками.
- Господа, позвольте представиться. Младший научный сотрудник лаборатории антропогенеза НИИ антропологических измерений и здоровья при университете Миссисипи Хэнк Тартл. Я к вам попал...
- Ооооо, как она забавно шипит!
- Господа, я к вам...
- Ты видела, у нее во рту червяк?
- Да, я тоже заметила. Пиявка!
- Это не червяк и не пиявка, это мой язык!
- Смотри, смотри, голоса нет, поэтому только шипеть и может.
- Простудилась, может? Вода в Амуре еще холодная.
- АААААААААА!
Хэнк понял, что его никто не понял. Не понимал. Они его просто не слышали. Люди крутили черепаха, вертели, поднимали за хвост и стучали какой-то веткой по панцирю и шее.
- Послушайте, послушайте! У меня же к вам предложение! Вы можете послужить науке! Вы можете войти в историю!
- Слава, аккуратнее. Смотри, у нее мордочка поцарапана. Там кровь.
- У нее такие страшные челюсти. Я б на твоем месте не подходила к ней с этой стороны.
- Ты снимаешь?
- Мистер, я вас прошу, поедемте со мной! Я обещаю вам самое корректное отношение и лучшие лабораторные условия!
- Витя, фотографируй ее, фотографируй!
- Смотри, как я могу!
- Мисс! Миссис! Мадам! Пожертвуйте ваш череп для науки!
Хэнк метался, но со стороны казалось, будто черепах неспеша перебирает лапами и подрагивает длинным хвостом.
- Ладно, ладно, давайте ее отпустим. Ей, наверное, страшно.
- Да, давайте отпустим. Поднеси ее к воде.
- Господа, вы мне нужны для исследований!
- Подтолкни ее, а то она не понимает, что делать.
- Витя, водички плесни!
- Да что же вы такие тупые?!!
- Во-во, лопатой пододвинь.
- Не надо!
- А я снимаю, между прочим.
- Сейчас, сейчас до нее дойдет.
Хэнк смотрел на людей ненавидящим взглядом.
- Вы безнадежны! Вы могли бы вписать свое имя в летопись антропологии. А вы!
- Ползи, ползи, маленькая.
- Витя, плесни опять водички.
- Может, ей плохо?
- Конечно, плохо! Она же водоплавающая, а уже столько на берегу.
- Люди!!! Дальневосточники!
- И голодная, наверное...
- Слава, у нас осталась колбаса? А сайра?
- Да вашу мать!
Хэнк плюнул и погреб к воде. За спиной радостно заулюлюкали, кто-то аплодировал.
* * *
"Ну, по крайней мере, они добрые, - размышлял Хэнк, лежа в полупустом контейнере в трюме сухогруза по пути в Шанхай. - Не убили, не мучили, даже хотели накормить. Не как китайцы, слава богу, черепашьи супы не едят... А это неплохое начало научной работы. Или приключенческой книги, на худой конец. Так и напишу, в первой строчке, с заглавной: "Дальневосточники - добрые!".
P. S.: По следам вот этих событий. Там есть ссылки на новости.
