«Божественная комедия» и «Новая жизнь». Разбор Елены Севрюгиной.
Да́нте Алигье́ри (1265–1321) — итальянский поэт, богослов, мыслитель, политический деятель. Создатель знаменитой «Комедии» (позднее получившей эпитет «Божественной» — этот эпитет ввел Боккаччо), к сюжету которой век за веком обращалось мировое искусство — художники, композиторы, писатели.
К лучшим художественным произведениям Данте относят прозопоэтическую поэму «Новая жизнь» и «Божественную комедию». «Новая жизнь» (1283–1293 гг.) — это автобиографическое произведение, написанное после смерти возлюбленной поэта Беатриче. Это лирическая исповедь, полная любви, сожаления и преданности, композиционно разделенная на поэтические главы, сопровождаемые прозаическими комментариями.
Можно сказать, что здесь собраны воспоминания Данте и лучшие образцы его любовной лирики. Книга начинается с описания первой встречи главных героев, когда им обоим было по девять лет. С этого момента Данте, пролагая дорогу Петрарке, стал писать сонеты, восхваляя в них Беатриче. Первый сонет была написан после второй встречи с ней, спустя девять лет:
Чей дух пленен, чье сердце полно светом,
Всем тем, пред кем сонет предстанет мой,
Кто мне раскроет смысл его глухой,
Во имя Госпожи Любви, — привет им!
Уж треть часов, когда дано планетам
Сиять сильнее, путь свершили свой,
Когда Любовь предстала предо мной
Такой, что страшно вспомнить мне об этом:
В веселье шла Любовь; и на ладони
Мое держала сердце; а в руках
Несла мадонну, спящую смиренно;
И, пробудив, дала вкусить мадонне
От сердца, — и вкушала та смятенно.
Потом Любовь исчезла, вся в слезах.
Перевод А. Эфроса
Структура «Новой жизни» неоднородна: 42 краткие главы с комментариями, в которые включены 25 сонетов, 3 канцоны, 1 баллада и 2 стихотворных фрагмента. Стихотворения «Новой жизни» симметрично сгруппированы вокруг второй канцоны «Младая донна в блеске состраданья», образующей композиционный центр книги. Это апофеоз образа Беатриче — Данте Алигьери наделяет его исключительными чертами, свойствами идеального создания высшего порядка. Это, безусловно, уже не вполне земная женщина, в которой пребывающий в бреду поэт, тем не менее, угадывает свою возлюбленную и называет её по имени:
Младая донна, в блеске состраданья,
В сиянии всех доблестей земных,
Сидела там, где Смерть я звал всечасно;
И, глядя в очи, полные терзанья,
И внемля звукам буйных слов моих,
Сама, в смятенье, зарыдала страстно.
Другие донны, поспешив участно
На плач ее в покой, где я лежал,
Узрев, как я страдал, —
Ее услав, ко мне склонились строго.
Одна рекла: «Пободрствуй же немного»,
А та: «Не плачь напрасно».
Когда ж мой бред рассеиваться стал,
Мадонну я по имени назвал.
Перевод А. Эфроса
Настоящей антологией культуры того времени, наиболее полным и системным отражением религиозно-философского схоластического знания эпохи раннего Возрождения стала «Божественная комедия». Но только своей эпохой Данте не ограничивается – в книге огромное количество слоёв и подводных течений, практически каждый художественный образ является результатом синтеза более ранней, языческой мифологии и переработавшего её опыт христианского учения. Поэтому, например, наряду с ветхозаветным земным Раем Алигьери описывает его более позднюю модель, созданную под влиянием птолемеевой системы мироздания –– рай небесный, с иерархически организованной системой уровней и трёхчастными сонмами ангелов.
Вообще магия числа три, как и всех чисел, кратных трём, отражает католическое учение о тройственности Бога и является принципом композиционной организации Божественной Комедии: три канцоны с количеством глав, кратных трём, написаны терцинами — трёхчастными строфами. При этом иерархическое устройство каждой из частей загробного мира, будь то Ад, Чистилище или Рай, тоже включает в себя количество уровней, кратных трём: девять кругов ада, семь кругов и два уступа Чистилища и девять небес Рая, не считая Эмпирея.
Герою Данте суждено было пройти все уровни подземного царства, повторяя тем самым поступательное движение человечества, стремящегося к искуплению своих грехов и духовному очищению. Возраст автора на тот момент, когда он попадает в лес грехов, равен возрасту Христа:
Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу,
Тот дикий лес, дремучий и грозящий,
Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда,
Скажу про все, что видел в этой чаще.
Не помню сам, как я вошел туда,
Настолько сон меня опутал ложью,
Когда я сбился с верного следа.
Перевод М. Лозинского (и далее во всех отрывках из поэмы)
Проводником Данте по кругам ада и чистилища становится древнеримский поэт Вергилий –– путь в Рай ему заказан, поскольку он жил в языческую, дохристианскую эпоху, и после смерти ему было уготовано место в Лимбе –– первом круге ада, где обитают «некрещёные младенцы и добродетельные нехристиане». Путешествие по кругам ада начинается с эпического и грозного его описания на входных вратах:
Я увожу к отверженным селеньям,
Я увожу сквозь вековечный стон,
Я увожу к погибшим поколеньям.
Был правдою мой зодчий вдохновлен:
Я высшей силой, полнотой всезнанья
И первою любовью сотворен.
Древней меня лишь вечные созданья,
И с вечностью пребуду наравне.
Входящие, оставьте упованья.
В целом модель ада в Божественной комедии воспроизводит учение Аристотеля, который в своей «Никомаховой этике» относит к первому разряду грехи невоздержанности, ко второму — грехи насилия, к третьему –– грехи обмана. У Данте второй, третий, четвёртый и пятый круги — для невоздержанных, шестой круг — для еретиков и лжеучителей, седьмой круг — для насильников, восьмой и девятый — для предателей. По мере тяжести прегрешения возрастает и тяжесть наказания. В самом центре вселенной, вмёрзший в ледяное озеро Коцит, страдает предатель Бога Люцифер, терзающий в трёх своих пастях Иуду, Брута и Кассия:
Струи Коцита леденя до дна.
Шесть глаз точило слезы, и стекала
Из трех пастей кровавая слюна.
Они все три терзали, как трепала,
По грешнику; так, с каждой стороны
По одному, в них трое изнывало.
Переднему не зубы так страшны,
Как ногти были, все одну и ту же
Сдирающие кожу со спины.
«Тот, наверху, страдающий всех хуже, —
Промолвил вождь, — Иуда Искарьот;
Внутрь головой и пятками наруже.
А эти — видишь — головой вперед:
Вот Брут, свисающий из черной пасти;
Он корчится — и губ не разомкнет!
Напротив — Кассий, телом коренастей,
Но наступает ночь; пора и в путь;
Ты видел все, что было в нашей власти».
Пройдя девять кругов ада и достигнув центра земли, Данте оказывается на другом полушарии, где и располагается гора Чистилище. Она состоит из семи кругов, расположенных один над другим, и двух уступов Предчистилища. В каждом из 7 кругов очищаются от одного из 7 смертных грехов: гордыни; зависти; гнева; уныния (праздности); любви к ложным благам — корыстолюбия (скупцы и расточители) –– «жаждущие»; чревоугодия («алчущие»); сладострастия. При этом круги с первого по четвёртый ближе к Аду, а с пятого по седьмой –– к Раю. Так соблюдается естественная градация грехов и их искупления.
У подножия Чистилища находятся раскаявшиеся в своих грехах и новоприбывшие души. У врат Чистилища стоит ангел с мечом и двумя ключами. Прежде чем впустить Данте, ангел вырезает у него на лбу семь букв Р — в соответствии с семью грехами. В каждом круге — ангел, который после прохода одного круга взмахом крыла стирает одну Р.:
Семь Р на лбу моем он начертал
Концом меча и: «Смой, чтобы он сгинул,
Когда войдешь, след этих ран», — сказал.
Как если б кто сухую землю вскинул
Иль разбросал золу, совсем такой
Был цвет его одежд. Из них он вынул
Ключи — серебряный и золотой;
И, белый с желтым взяв поочередно,
Он сделал с дверью чаемое мной.
«Как только тот иль этот ключ свободно
Не ходит в скважине и слаб нажим, —
Сказал он нам, — то и пытать бесплодно.
Один ценней; но чтоб владеть другим,
Умом и знаньем нужно изощриться,
И узел без него неразрешим.
Мне дал их Петр, веля мне ошибиться
Скорей впустив, чем отослав назад,
Тех, кто пришел у ног моих склониться».
Потом, толкая створ священных врат:
«Войдите, но запомните сначала,
Что изгнан тот, кто обращает взгляд».3
В тот миг, когда святая дверь вращала
В своих глубоких гнездах стержни стрел
Из мощного и звонкого металла,
Не так боролся и не так гудел
Тарпей, лишаясь доброго Метелла,
Которого утратив — оскудел.
Я поднял взор, когда она взгремела,
И услыхал, как сквозь отрадный гуд
Далекое «Те Deum» долетело.
Вергилий и Данте проходят все круги очищения, но перед восхождением в земной рай героям необходимо проплыть огненную реку –– последнее препятствие, отделяющее главного героя от Беатриче. Более всего мечтая увидеть возлюбленную, Данте понимает, что в огне «мука, но не смерть», и достойно выдерживает уготованное ему испытание:
А волны в Ганге жжет полдневный час,
Стояло солнце; меркнул день, сгорая,
Когда господень ангел встретил нас.
«Bead muncbo corde!» воспевая
Звучней, чем песни на земле звучны,
Он высился вне пламени, у края.
«Святые души, вы пройти должны
Укус огня; идите в жгучем зное
И слушайте напев с той стороны!»
Он подал нам напутствие такое,
И, слыша эту речь, я стал как тот,
Кто будет в недро погружен земное.
Я, руки сжав и наклонясь вперед,
Смотрел в огонь, и в памяти ожили
Тела людей, которых пламя жжет.
Тогда ко мне поэты обратили
Свой взгляд. «Мой сын, переступи порог:
Здесь мука, но не смерть, — сказал Вергилий. —
Ты — вспомни, вспомни!.. Если я помог
Тебе спуститься вглубь на Герионе,
Мне ль не помочь, когда к нам ближе бог?
И знай, что если б в этом жгучем лоне
Ты хоть тысячелетие провел,
Ты не был бы и на волос в уроне.
И если б ты проверить предпочел,
Что я не обманул тебя нимало,
Стань у огня и поднеси подол.
Отбрось, отбрось все, что твой дух сковало!
Взгляни — и шествуй смелою стопой!»
А я не шел, как совесть ни взывала.
При виде черствой косности такой
Он, чуть смущенный, молвил: «Сын, ведь это
Стена меж Беатриче и тобой».
Как очи, угасавшие для света,
На имя Фисбы приоткрыл Пирам
Под тутом, ставшим кровяного цвета,
Так, умягчен и больше не упрям,
Я взор к нему направил молчаливый,
Услышав имя, милое мечтам.
На другом берегу Леты Данте и Вергилия встречает торжественная процессия, которую замыкает Беатриче. При её появлении Вергилий исчезает, выполнив свою миссию провожатого. Беатриче побуждает Данте публично покаяться, очиститься от грехов, от неверия и неверности, от заблуждений, которые после кончины Беатриче за 10 лет привели его к середине жизни в сумрачный лес, и из которого она его выручила, поручив это Вергилию. Данте пьёт воду из Леты, чтобы забыть о греховной жизни, затем через Господень Лес доходит до Древа Познания (Мирового Древа, олицетворяющего божественное мироустройство), и пьёт воду из Эвнои, чтобы укрепить себя в чистых делах и помыслах. Теперь он готов к вознесению в Рай. Спасительная и решающая роль Беатриче в судьбе погрязшего в грехах поэта говорит о том, что в Божественной комедии присутствует не только общечеловеческий, но и глубоко личный смысл. С его точки зрения Данте, любовь оживляет человека и воскрешает его для новой жизни:
Как избранные души без труда
Желанное другим желают сами,
Лишь только есть малейшая нужда,
Так, до меня дотронувшись перстами,
Она пошла и на учтивый лад
Сказала Стацию: «Ты следуй с нами».
Не будь, читатель, у меня преград
Писать еще, я бы воспел хоть мало
Питье, чью сладость вечно пить бы рад;
Но так как счет положен изначала
Страницам этой кантики второй,
Узда искусства здесь меня сдержала.
Я шел назад, священною волной
Воссоздан так, как жизненная сила
Живит растенья зеленью живой,
Чист и достоин посетить светила.
Рай Данте устроен по геоцентрической системе Птолемея, поэтому в центре девяти небесных сфер находится Земля. Каждую сферу заставляют вращаться соответствующий ангельский чин и Перводвигатель (девятая сфера), черпающий силу от божественного луча. Остальные восемь сфер соотносятся с планетами и небесными светилами: сфера Луны, Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна и звёзд.
Десятое небо является обителью божества и блаженных душ. Там обитают Мария (Богоматерь), Рахиль, Адам и Апостол Пётр, и возлюбленная Данте Беатриче.
В песни первой, возносясь сквозь сферу Огня, поэт взывает к Аполлону с просьбой даровать ему красноречие, которое позволит воспроизвести в сознании хотя бы «тень державы осиянной», настолько прекрасной, что память за ней «идти не властна»:
Лучи того, кто движет мирозданье,
Все проницают славой и струят
Где — большее, где — меньшее сиянье.
Я в тверди был, где свет их восприят
Всего полней; но вел бы речь напрасно
О виденном вернувшийся назад;
Затем что, близясь к чаемому страстно,
Наш ум к такой нисходит глубине,
Что память вслед за ним идти не властна.
Однако то, что о святой стране
Я мог скопить, в душе оберегая,
Предметом песни воспослужит мне.
О Аполлон, последний труд свершая,
Да буду я твоих исполнен сил,
Как ты велишь, любимый лавр вверяя.
Мне из зубцов Парнаса нужен был
Пока один; но есть обоим дело,
Раз я к концу ристанья приступил.
Войди мне в грудь и вей, чтоб песнь звенела,
Как в день, когда ты Марсия извлек
И выбросил из оболочки тела.
О вышний дух, когда б ты мне помог
Так, чтобы тень державы осиянной
Явить, в мозгу я впечатленной мог,
Я стал бы в сень листвы, тебе желанной,
Чтоб на меня возложен был венец,
Моим предметом и тобой мне данный.
Следуя за Беатриче по всем небесным сферам, Данте ощущает, как всё более открывается ему в её облике свет неземной любви, который сродни вечному свету божества. Так постепенно происходит духовное преображение и очищение души поэта, стремящегося предстать перед ликами святых и постигнуть величие вечного двигателя вселенной:
Когда мой облик пред тобою блещет
И свет любви не по-земному льет,
Так, что твой взор, не выдержав, трепещет,
Не удивляйся; это лишь растет
Могущественность зренья и, вскрывая,
Во вскрытом благе движется вперед.
Уже я вижу ясно, как, сияя,
В уме твоем зажегся вечный свет,
Который любят, на него взирая.
И если вас влечет другой предмет,
То он всего лишь — восприятий ложно
Того же света отраженный след.
Ты хочешь знать, чем равноценным можно
Обещанные заменить дела,
Чтобы душа почила бестревожно».
Так Беатриче в эту песнь вошла
И продолжала слова ход священный,
Чтоб речь ее непрерванной текла:
Возносясь все выше и выше, Данте видит Христа и Деву Марию, ангелов и, наконец, перед ним раскрывается «небесная Роза» — местопребывание блаженных. Здесь Данте приобщается к высшей благодати, достигая общения с Создателем, тройственная природа которого логически объясняет и воспроизведённую поэтом трёхчастную модель мироздания, которой подчинены даже форма и композиция Божественной комедии. Конечная цель путешествия достигнута:
Я увидал, объят Высоким Светом
И в ясную глубинность погружен,
Три равноемких круга, разных цветом.
Один другим, казалось, отражен,
Как бы Ирида от Ириды встала;
А третий — пламень, и от них рожден.
О, если б слово мысль мою вмещало, —
Хоть перед тем, что взор увидел мой,
Мысль такова, что мало молвить: «Мало»!
О Вечный Свет, который лишь собой
Излит и постижим и, постигая,
Постигнутый, лелеет образ свой!
Круговорот, который, возникая,
В тебе сиял, как отраженный свет, —
Когда его я обозрел вдоль края,
Внутри, окрашенные в тот же цвет,
Явил мне как бы наши очертанья;
И взор мой жадно был к нему воздет.
Как геометр, напрягший все старанья,
Чтобы измерить круг, схватить умом
Искомого не может основанья,
Таков был я при новом диве том:
Хотел постичь, как сочетаны были
Лицо и круг в слиянии своем;
Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.
Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила.
Летом 1321 года Данте, как посол правителя Равенны, отправился в Венецию для заключения мира с республикой Святого Марка. По дороге назад Данте заболел малярией и умер в Равенне в ночь с 13 на 14 сентября 1321 года.
Данте был похоронен в Равенне; великолепный мавзолей, который готовил ему Гвидо да Полента, не был воздвигнут. Современная гробница (также называемая «мавзолеем») построена в 1780 г.
Поэзия Данте оказала огромное влияние на культуру Ренессанаса и на европейскую культурную традицию в целом — начиная от лирики Петрарки и поэтов Плеяды и заканчивая софиологией В.С. Соловьёва.
