Неисповедимы пути Искусства. И неисчерпаема ирония Истории. К примеру: замок Марли был возведён по прихоти великого сумасброда Людовика XIV. Но Время распорядилось иначе, и истинным предназначением Шато-де-Марли стало служение таланту художников, облюбовавших его живописные окрестности.
Устав от шумного (и ставшего довольно официозным) Версаля, Король- Солнце искал умиротворения среди живописных фонтанов, водных каскадов и террас, окружавших его новую резиденцию. Без особого успеха. Зато, сам того не ведая, подарил душевное равновесие гениальному пейзажисту Альфреду Сислею. И тот поделился со всем миром красотой, что предназначалась исключительно для услаждения чувств короля.
Когда инженерно-архитектурное великолепие Марли пришло в упадок (чему поспособствовала революция 1789 года), от рукотворной водной феерии остались лишь руины. Зато (относительно) неплохо сохранились технические сооружения, к которым человеческое общество не имело политических претензий, а природа — экологических. Став частью естественного ландшафта, остатки акведука и насосной станции превратились в удобный водопой для местной живности. А одичавшие сады приобрели то особое очарование, которое ценят художники, любящие поразмышлять о бренности человеческого бытия на языке кисти и красок...
В начале 1875 года герой нашей статьи ещё не подпал под влияние стиля великого Клода Моне. В картинах Альфреда Сислея ещё сохранялись мотивы, навеянные творчеством Констебла и Тёрнера. Богато одарённый и чрезвычайно трудолюбивый, в середине 70-х он наконец находит долгожданную гармонию между субъективным восприятием мира и объективными техническими средствами воплощения своих идей. Между изящной, утончённой колористикой и смелой обобщённостью композиций. Его полотна — медленные вальсы воздуха и света под тихую музыку лиричного мировосприятия. В них ещё нет той принуждённой декоративности и «развоплощённости» объектов и явлений, к которым художник обратится позднее, дабы угодить критикам и поправить бедственное финансовое положение...
Два десятка картин, написанных Сислеем в окрестностях Марли-ле-Руа —превосходное подтверждение наших слов. Вдохновлённый стилем дореволюционной Франции, мастер без устали экспериментировал, воссоздавая одни и те же пейзажи в разное время и при различных погодных условиях. Как правило — «за один подход», быстрыми и точными мазками.
Вот перед нами вид, открывавшийся буквально с порога резиденции Альфреда Сислея, располагавшейся в деревушке Марли-ле-Руа. Взгляд художника обращён на юго-восток. На переднем плане — замёрзающий водоём. Его скованная холодным монохромом поверхность свободна от ледяного плена лишь там, где из розетки фонтана всё ещё струится вода.
Сразу за дальней стеной — молчаливые шеренги деревьев одичавшего парка да просёлочная дорога, бегущая куда-то на юг, вверх по холму.
Было бы изрядной банальностью говорить о том, что дорога придает картине сильный вертикальный акцент. А вот обратить внимание на то, как эта самая вертикаль изящно и ненавязчиво «уравновешивает» горизонталь береговой линии и край старинной каменной стены — очень даже стоит. Почему? Да потому, что с первого взгляда может показаться, что художник стремится превратить бассейн в «главного героя» всего полотна. Что в корне неверно. В той же степени художника интересовали небо, деревья и домики, которые фигурируют в левой части композиции. Этим полотном Сислей стремился поведать нам с Вами историю о том, как прекрасно хрупкое равновесие всех тех разноразмерных и разноудалённых, разнящихся в динамике и температуре, пришедших из далёкого прошлого или народившихся буквально на наших глазах объектов и явлений, что составляют сложный ансамбль этого пейзажа.
Очевидно, что картина была написана за один сеанс пленэра. Притом — решительно и быстро, в попытке завершить работу раньше, чем иссякнет вдохновение и затуманится исходный замысел. На многих участках полотна проглядывает светло-коричневый грунт. Сама краска нанесена тонким слоем, и не нужно быть экспертом, чтобы рассмотреть преобладающие на полотне резкие и быстрые мазки, особенно заметные на переднем плане.
Полагаем, дело было так: «набросав» основу композиции (более) тёмными красками, Сислей принялся за окончательную доработку с привлечением более светлых тонов. Причём умышленно использовал для этого весьма ограниченный диапазон цветов.
Крошечные отметины в левом верхнем углу холста, оставленные булавками, которые обычно использовались для работы с полотнами, на которые нанесён влажный красочный слой, намекают: картина была написана на свежем воздухе, и лишь затем перенесена в помещение. Кстати говоря: после высыхания краски художник добавил несколько тональных эффектов. Таких, например, как фиолетовый блик над водяным насосом. Словно глаз наблюдателя «поймал» солнечного зайчика, отразившегося от снега или воды. Чудесная деталь, не так ли? Живая, меткая и достоверная, будто само воплощение раннего стиля Альфреда Сислея...
Как знать, что стало бы с его судьбой и карьерой, не подружись он с парижскими мастерами импрессии? Недооценённый и непонятый современниками, мог ли он хотя бы предполагать, что его побег от собственного «Я» в объятья модной и эффектной французской школы станет точной калькой бесплодного побега Людовика XIV в очаровательный Шато-де-Марли? Воистину, неисповедимы пути Искусства. И горька его ирония.
🎯 Автор: Лёля Городная. Поставьте «палец вверх» и подписывайтесь на канал. Спасибо! Сайт: nnart.site
#культура #изобразительное искусство #современное искусство #искусство
