Хотя и правильно говорят, что жить надо настоящим, я люблю вспоминать прошлое и вздыхать. Мне есть о ком сожалеть, мои родные умерли: родители, бабушки и дедушки, прабабушка и прадед, двоюродные бабушки и дедушки... Я вспоминаю их часто, почти каждый день и когда я пишу о них, мне кажется, они ненадолго возвращаются сюда. Недавно мой любимый дедушка Слава - прототип Лесника из повести "Лес" прислал мне весточку: на моей компостной куче, вопреки моим несадовым ручкам, вырос авокадо. Сам. Из косточки, выкинутой без всякой надежды на росток. У дедушки был невероятный талант, земля его любила, он действительно выращивал вкуснейшие помидоры и я уверена, что этот неожиданный росток - дело его воли. Авокадо я пересажу в ведро и занесу в дом, и если дедушка мне поможет, оно вырастет. Как я узнала, что это именно авокадо? Элементарно! Я его выдернула, увидела косточку и спешно посадила обратно.
Но сегодня я хочу рассказать о другом. О том, как я училась в музыкальной школе и о судьбе моего несчастливого пианино.
Семейная легенда гласит, что в музыку я подалась сама, по самому, что ни на есть своему же желанию. Гм, спорить, глупо, сама уж не помню. А помню, как ставила табуретку около подоконника, выбирала книжку в бумажной обложке, раскрывала ее и, глядя на печатное слово, делала вид. что играю на пианино, что-то там тарабаня по подоконнику. Если судить по этому факту, легенда не врет. Потом пришлось искать знакомства, чтобы меня прослушали в музыкалке. Вышли аж на самого директора. Нашелся знакомый, у которого был знакомый таксист. Вот так втроем: я, папа и таксист мы и заявились к директору на дом для частной консультации (как ни странно, я это очень хорошо помню). Сказали, что я хорошо пою и танцую, и голос у меня просто прелесть. Директор -милейший и добрейший человек, спокойный, несмотря на свою должность - предложит мне спеть. Я, чей рот можно было заткнуть только пряником, онемела. Бились со мной долго.
- Может быть, она стесняется? - предположил таксист. - Мне выйти? - спросил он у меня.
Я помотала головой.
- Может быть мне уйти? - спросил папа.
Я помотала головой. Директор пошел на крайний шаг.
- Давай я выйду, а ты споешь?
Я помотала головой. Папа краснел, бледнел и потел и, скорее всего, проклинал все на свете. Я уже не помню какими пряниками и уговорами, но они добились своего. Я заливалась как соловей и кружилась в танце. Директор был приятно удивлен, что по блату ему привели не ту, с отдавленным ухом, а талантливого ребенка. На выходе из дома таксист сказал, что надо это дело подмазать и, что, мол, он берет на себя такую ответственность - деньги передать. Папа ответил, что раз уж он директора видел и тот огнем не пышет и мужик нормальный, то деньги передаст сам. Таксист почему-то сильно расстроился. Папа, сказав маме, что она вырастила партизана, взял конверт с деньгами, коньяк и килограмм трюфелей, купленных в буфете аж за 10 рэ за кило, отправился к директору. Сказать, что тот удивился, значит ничего не сказать. Он тут же открыл коньяк, высыпал конфеты в вазочку, а от денег категорически отказался, сказав, что тот самый таксист представил меня, как свою любимую, единственную племянницу и о взятке речи даже и не шло, а раз уж так все вышло, да и партизан талантливый попался, то не надо никаких денег, а давайте лучше выпьем. Так были скреплены теплые отношения, директор ко мне воспылал отеческими чувствами и поэтому определил к самой лучшей и самой строгой учительнице по фоно.
Бабушки и дедушки моментально скинулись и купили мне подарок - фортепиано "Ласточка", собранное криворукими теми, кому на ухо все-таки наступили, как сказал потом настройщик, взявший бешеные деньги за доведение до ума этого монстра. Он долго с ним ковырялся, а потом, красиво цокая по клавишам длинным ногтем на мизинце, сбацал что-то невероятно красивое. Мы с мамой были ошеломлены.
- Смотри, Ксанка, ты тоже так сможешь, - восхищенно сказала мама. Скажу сразу, так я никогда не смогла и уже не смогу.
Но до настройщика инструмент еще надо было затащить на наш 4 этаж. Когда папа с друзьями все-таки сделали это, родитель, отдуваясь сказал мне:
- Если ты бросишь музыку, сначала с этажа полетишь ты, потом Тимофеевна, а потом это долбанное пианино. Усекла?
Я усекла и поначалу мне очень нравилось заниматься. За мной надзирал папа и даже научился играть про тех самых веселых гусей. А потом пошли гаммы, и я погрустнела. Мне были выданы спички с тем, чтобы я, отыграв гамму, перекладывала их по одной из одной кучки в другую, тем самым выполняя норму и не сбиваясь. К моему счастью, папа на гаммах моментально засыпал, и я просто бряцала по клавишам, следя одним глазом, действительно ли он спит. Несмотря на свои природные данные, я с огромным трудом домучила музыкалку и была невероятно счастлива, когда это все закончилось. Сейчас я понимаю, что меня надо было учить немного по-другому и, возможно, из меня бы вышел толк. Но я не только об это хотела рассказать. Надо упомянуть про пианино. Когда мы переезжали к дедушке, папа уже с нами не жил, и пианино пер муж с друзьями, говоря, что после этого, я просто обязана ему хоть что-нибудь сыграть. Он сказал, что из всех музыкальных инструментов, перетащенных им в его жизни - это особенно тяжелое и восхищался тестем, затащившим его на этажи. Потом мы даже открыли переднюю стенку инструмента, думая, что там может быть что-то спрятано, но кроме положенный музыкальных внутренностей там ничего не было. Потом пианино перевезли в наш дом, и оно долго рассыхалось около батареи, больше некуда было ставить, а еще позже я дозрела до его продажи. Посмотрела объявления в сети и поняла, что дать мне за него могут только по лбу щелбанов, потому как это один из худших инструментов. Я его подарила в огромный новый дом. Хозяева принимали любую мебель, чтобы заставить пустой этаж-студию в 200 квадратов. Приехали хозяева, вытащили фоно из дома и загрустили. А тут еще и я отличилась:
- Ребята, ворота не открываются, значит так: тащите фоно через гараж, я сейчас двери пооткрываю.
Никогда еще не была я так близка к своему концу! Они посмотрели на меня ТАК, что я смылась в дом. Титаническими усилиями они открыли заржавленные ворота и вынесли мое так горячо когда-то ненавидимое пианино. Я им говорила, что его надо настраивать, что детей надо учить, но они пропустили мои слова мимо ушей. Дети просто так бряцали по клавишам и немузыкально завывали. Через месяц, когда я понесла большую сумку нот в дар нашему прославленному муз. училищу, меня ждало еще одно расстройство. Директор, обрадовавшись нотам, как голодающий хлебу, робко спросил, не подарю ли я им пианино, раз уж с музыкой я завязала. Я сказала, что уже его отдала, и он так расстроился... Господи боже мой! Прославленное муз. училище нуждается в старом, расстроенном и изначально плохом фоно! Я тоже очень расстроилась. У меня и в мыслях не было, что оно им нужно. Но уже ничего нельзя было поделать.
Так вот. Музыкалка выпила у меня много крови, я у нее тоже, сказать по правде. НО. Обучение там дало мне фундамент. Именно благодаря ему, у меня есть вкус и способность отличить хорошую музыку от плохой.
Я редко пишу о себе, моя жизнь не богата интересными событиями, поэтому эта история - исключение. В основном, я пишу добрые истории и сказки, навигация канала здесь.
